«Вот это да!» – воскликнули они разом.
«Лагерный общак! Непонятно почему его не забрали до сих пор?» – сказал Бурлаков.
В чулке была еще валюта. Григорий приказал Василию сжечь ненужные теперь старые советские дензнаки, обертки от вложения и замести следы их пребывания. Свой приказ он объяснил так:
«От воров уйти труднее, чем от лягавых. Интересно знать, чей общак мы нашли. Что добывали или пытались добывать в этой шахте? Куда делись работающие здесь зэки? – Василий впервые увидел смятение на лице своего командира. Помолчав, прапорщик продолжил – слушай, брат, меня внимательно. То, что мы умыкнули у лягавых золото, оружие, пушнину, угробили больше десятка офицеров и вертолет, все это полбеды. Наша беда в том, что мы прикоснулись к воровскому общаку, к воровской тайне. Если мы даже выбросим, или оставим эти сокровища здесь, нам уже вынесен приговор по законам воровского мира. Сокровища мы оставим здесь, только перепрячем их. И не дай бог, нам где-нибудь, когда-нибудь, кому-нибудь, проговориться о них. За сокровищами придут. Когда, мы знать не можем. Анне ни слова, даже малейшего намека. Эта тайна должна умереть в нас двоих. Вот прочти!» – с этими словами Григорий протянул Василию маленький листок пожелтевшей бумаги, на котором в переводе с воровского жаргона, было написано следующее:
«Кот вложил в бочку при свидетельстве двух авторитетных воров лагерную кассу, состоявшую из сумм, предметов и бриллиантов: советских дензнаков разного достоинства, двести тысяч рублей; валюта США, сорок восемь тысяч двести долларов; валюта ФРГ, сто тысяч дойчмарок; ритуальный, осыпанный драгоценными камнями с золотыми цепями крест, два штуки; бриллианты, сорок восемь штук, общим весом, четыреста пятьдесят один карат; платиновый слиток в форме стержня весом одна тысяча двести пятьдесят граммов. Опись составлена в двух экземплярах, один остается при кассе, другой должен быть передан лагерной сходке ворами в законе Клыком и Хрущем. Кто предаст, или выдаст тайну, или завландеет без ведома сходки кассой, будет найден и предан самой мучительной смерти, он и его близкие до седьмого колена. Далее шли подписи и слабые отпечатки пальцев бурого цвета. Уложив сокровища в небольшой прорезиновый мешочек, Григорий спрятал его в тягаче. Покончив с делами связанными с находкой клада, друзья занялись похоронами Светланы.
Анна обмыл лицо подруги, как могла закрыла белой материей рану на её голове. Все это время Василий сидел в стороне и курил одну сигарету за другой. Потом они вложили тело Светланы в импровизированный саркофаг, затянули болты на хомуте и погрузили саркофаг в тягач. Прогрев двигатель, Григорий медленно въехал в шахту. Мощный свет четырех фар рассеял темноту. Приземистый тягач свободно шел по штреку, вздрагивал и покачивался при наезде на крупные обломки породы и крепежные стойки. В левой стене шахты показался отвилок. Григорий заглушил двигатель и с Василием обследовал его. Боковой штрек, длинной метров стопятьдесят, был видимо прорублен для исследовательских целей.
«Оставим Свету здесь и двинемся дальше вниз, где нет вечной мерзлоты» – предложил Бурлаков.
Скатив с тягача саркофаг, они покатили его по штреку. Мужчины мысленно просили у Светланы прощения за такое с ней обращение. Тело глухо билось о стенки бочек. В середине штрека друзья забросали саркофаг обломками мерзлой породы и крепежными стойками. Василий и Григорий сняли шапки. Чернышев прочел «Отче наш», после слов:
«Мир праху твоему, пусть земля будет тебе пухом, упокой Господи душу рабы твоей Светланы!» – мужчины нахлобучили шапки на головы и, повернувшись по уставному через левое плечо, пошли к тягачу. Душа Василия стенала и рвалась назад к телу Светланы, но он усилием воли подавил в себе стоны и слезы. Григорий понимая состояние Василия, только крепче сжимал его руку, зная что ничем не может облегчить боль утраты. Он сам еле сдерживался от рыданий.
«Не плачь, братишка! Живы будем не помрем, а не помрем мы, Вася, на зло всем этим нелюдям!» – хрипло произнес Бурлаков.
Ехали молча, лишь за спиной были слышны всхлипы Аннушки. Василий только сейчас понял душой, что Светка ушла навсегда, и что вместе с ней ушла его первая любовь, и что так любить другую женщину, как он любил Светку, он не сможет никогда. Выгорела и умерла та часть души, что называется Первая Любовь. Раньше ему казалось, что она ушла по своим делам и скоро вернется, теперь он понял, что та часть его жизни, где была Светлана назад к нему никогда не вернется. Спуск пошел круче. Заглушив тягач, Григорий ударил монтировкой по стене шахты, с которой посыпалась незамерзшая порода.
«Мы спустились под вечную мерзлоту, – сказал Гришка – можно искать место для закладки сокровищ».
Метров через тридцать, в левой стене, обнаружили ещё один отводной штрек. Пройдя по нему шагов пятнадцать они уперлись в стену. Решили заложить тайник здесь. В стене выдолбили нишу необходимой величины. Покурили. Вдруг Василий почувствовал удушье, он прохрипел:
«Гриша, я задыхаюсь! Дышать нечем!» Бурлакову тоже стало нечем дышать, он понял, что шахта загазована выхлопными газами тягача и быстро нашел выход из положения: «Аннушка, намочи простынь или свою чистую рубашку в термосе с водой и сделай себе повязку на рот и нос. Срочно! Остальные тряпки принеси нам и побыстрее!»
Влажная повязка облегчила дыхание, отсекла угарный газ выхлопа двигателя, а может быть и шахтного газа. Она позволила дышать полной грудью и работать. Золото в мешках вытащили из ящиков и уложили в нишу. В ящики запаковали мешки с пушниной. Большую часть валюты, брильянтов и крупных самородков упаковали в цинк из-под патронов. Григорий присел и сказал, что нужно взять с собой немного золотишка, валюты и несколько штук брильянтов, так как если они выберутся из этой истории, то им нужны будут деньги. Отобрали из золота в мешках самородки покрупнее и поблескучее, забрали все золотые монеты. Из брильянтов взяли по-несколько штук на человека. Все отобранное Гришка аккуратно завернул в тряпицу и спрятал за пазуху. Тщательно подбирая обломки породы, заложили нишу в стене. Кладку заставили крепежными стойками. Григорий принес из тягача две гранаты и установил их на растяжки. Одну на уровне груди человека, другую, сантиметров на двадцать пять от пола шахты и прошептал при этом:
«Стерегите, родимые, наши богатства. Придет время, и мы придем за ними!»
Тягач медленно, задним ходом, выбрался из шахты. Бьющий в уши рев двигателя, усиленный стенками шахты, внезапно стих. Они выбрались на дневную поверхность.
«Обед, сон, и в путь-дорогу». – распорядился прапорщик Бурлаков.
После обеда Василий взял спальный мешок и побрел с шахтного двора.
«Подремлю на солнышке» – пробурчал он в ответ на вопрос Гришки. То что на улице моросил дождь вперемешку со снегом, не смутило Василия. Григорий понял друга:
«Пусть побудет один, простится со Светланой. Подумает о будующем. Да и мало ли у человека может быть мыслей, о которых не расскажешь даже близкому человеку».
Он подмигнул Аннушке, которая догадливо ответила ему похотливой улыбкой. Самца и самку, заложенных в человеке, не выжечь из него ни каленым железом, ни СПИДом, ни катастрофами вселенского масштаба, ни другими бедами и напастями. Бог создал их для продления рода человеческого. Одно только не известно ни одному из живших и живущих людей, зачем, для чего Бог их создал? Зачем создав их по подобию своему, вдохнул в него душу и бросил Человека в бушующий Мир, враждебный всему живому?
Глава 7. Встреча с Митрофановичем
Василий добрел до полуразрушенного барака, вошел в него. Выбрал угол, где не капало и бросил спальник на нары. Лег. Доски жалобно затрещали, но выдержали.
«Добротно зэки строили» – машинально подумал он и закрыл глаза.
Хотелось забыть кошмар последнего месяца. В голову упрямо лезла мысль:
«Что же мы наделали! Как жить дальше?»
На Василия навалился не сон, а непонятное оцепенение. Душа его вышла из тела и смотрела на него со стороны. На сержанта Василия Чернышева, сверхсрочника элитной части Внутренних Войск, двадцати лет от роду, рожденного нормальными, богобоязненными родителями, тружениками глухой лесной деревни, бывшего всего три раза в областном центре и не знавшего растлевающего влияния большого города. Как он смог положить стольких людей? Когда поверил в силу золота? Он сам потянулся к этой непреодолимой силе, дающей человеку легкую жизнь, ученые и воинские звания, заставляющую окружающих людей заискивать и покоряться обладателям богатств.
Душа увидела сгущающиеся вокруг тела тени, вырисовывающиеся из мрака теней лица людей. Прорезалось лицо уголовника убитого Чернышевым в одной из погонь. Вот со свернутой шеей подбирается еще один зек. Голова его лежит на плече и смотрит куда-то влево, но руки тянутся к горлу тела Василия. Дальше были видны толпы зэков с лицами искаженными страхом и ненавистью, а за ними клубились плохо различимые силуэты людей. Они больше походили на хлопья тумана. Двое убитых Василием в стычке зэков хищно тянули руки к его горлу, разинув рты в немом крике:
