Про Билардо рассказывали, что он мог войти ночью в номер к футболистам, разбудить и потребовать рассказать план на завтрашний матч, что он заставлял игроков тренироваться даже в аэропорту, если была задержка рейса. И в самолете требовал делать разминку, чтоб не засиживались.
Педро Трольо (2005): «Он всегда был на ногах; принимал какие-то таблетки, чтоб не заснуть, и в два-три часа ночи устраивал обход. И разбудить мог, чтоб доложили тактику, и одновременно выявлял «самоходчиков».
Хорхе Вальдано (2001): «Он крайне придирчив часто мелочно придирчив, и дотошен. Никаких сантиментов не признавал, хотя и был способен на красивый жест».
Речь идет о выходе на замену в полуфинале против Бельгии за шесть минут до конца встречи Рикардо Бочини, легендарнейшего аргентинского футболиста, появление которого на поле Марадона без всякой иронии встретил словами: «Ну наконец-то, Маэстро!». Вальдано называет Бочини «сутью аргентинского футбола».
Билардо: «Не надо! Я исходил исключительно из целесообразности, никакой сентиментальности в этой замене не было. Я посчитал, что Боча нужен в данный момент на поле и выпустил его».
Билардо как тренера, умеющего добиваться от игроков требуемых действий, и Билардо-тактика бывшие футболисты оценивают достаточно высоко.
Нери Пумпидо (2005): «Пожалуй, главная его заслуга в том, что он показал — аргентинский футболист может приспособиться к любой системе игры. Тактик он великолепный. Вспомните, его ругали за игру в линию, эа трех защитников и пятерых полузащитников, а он подсчитывал, сколько у соперника нападающих, как располагаются хавбеки и, если нужно, менял тактику. Говорили, пусть противник к нам приспосабливается, а он гнул свое… И у нас был Марадона».
Вот это «у нас был Марадона» всегда сопровождало Билардо, принижая его заслуги в завоевании звания чемпиона: «Повезло, подарок судьбы».
А НАС-ТО ЗА ЧТО?
Есть сходство в выступлениях сборных Менотти и Билардо на следующих за победными чемпионатами мира. Победители открывали новый турнир и оба раза проигрывали. В 1982-м — Бельгии, в 1990-м — Камеруну. Педро Трольо(2005): «На «Сан-Сиро» общий туннель для выхода не поле. Мы построились, я взглянул на камерунцев: огромные медведи. Вы же видели, как выпрыгнул Омам-Бийик, когда забивал. Перепрыгнул Сенсини! А как они праздновали! И этот Милла. Говорили, что ему 42 года. Кто знает. Может, ему все 48. Страшно было с ними (…) Билардо про парашют? Да, было такое».
Роберто Сенсини(2008): «После матча с Камеруном он в раздевалке ничего не сказал. Мы тоже молчали, достаточно было одной реплики, чтоб началась страшная свара. Слава Богу, обошлось. А на следующий день он собрал всех и сообщил, что у нас только два выхода: первый — в финал, а второй — в люк самолета, летящего после чемпионата на родину. Без парашютов с высоты в несколько тысяч метров, Или, как вариант — пилоты прыгают с парашютами, предварительно направив самолет с нами в океан. Ей-богу, он не шутил! Он кричал: «Полтора миллиарда человек видело наш позор. Как вы собираетесь возвращаться домой? Если не хотите умереть в океане, умирайте на поле, может, чего-нибудь и добьетесь. И еще всякие слова… Ну, мы и умирали на поле».
Серхио Гойкоэчеа (вратарь, герой послематчевых серий пенальти на ЧМ-90, 2002): «После травмы Пумпидо основным вратарем Билардо поставил меня, а не Фабио Канцелариха. Я благодарен ему за это до сих пор. Вот и старался как мог (…) Он очень жесткий тренер, для него футбол — вся жизнь. Я когда слышал рассказ, будто Субелдия предложил восьмерым игрокам жениться «завтра», поскольку выпало «окно» в календаре, не верил, думал, Наригон шутит. Со мной вышло еще круче. Билардо подошел ко мне и сказал: «У тебя бракосочетание в двенадцать? Отлично. В четыре чтоб был на тренировке. И не опаздывай!» (…) Зато как он грамотно успокаивал нас перед полуфиналом с Италией: «Ребята, это будет самый легкий матч для нас, ведь Бразилию мы уже прошли. Итальянцы предсказуемы на 99,9 %, они играют по шаблону. Такой-то будет действовать так-то… И прошелся подробно по всем, добавив, что готов поспорить на что угодно, если хозяева ЧМ нас чем-то удивят. И он оказался прав (…) Немцев мы даже не боялись. Там бойся, не бойся — результат один. Но держались в финале, мне кажется, неплохо».
Эпизод из матча против Бразилии также занесен в список прегрешений Билардо. Тогда с ведома тренера бразильцу Бранко подсунули бутылку с минеральной водой, в которую было подмешано что-то одурманивающее. Предназначалась она якобы не конкретно для Бранко, а для любого бразильца, который в паузе решит попить водички и воспользуется любезностью аргентинцев.
Билардо: «Задрали уже этой историей. Вранье, вранье…»
Вопрос к Марадоне (2007): «Ну хорошо, рука в матче с Англией — это клоунада, озорство, лихая выходка. Но порошок в бутылке с водой — это не ведь не шутка?»
Диего Марадона (2007): «Было, было, придумал Карлос такую штуку (…) Отговорить его я не пытался, да и не собирался. Помню, к этой бутылке потянулся Олартикоэчеа, и я закричал ему «Не трогай, Баск, не трогай!»
Зато Билардо и Марадона до сих пор уверены, что поражение в финале от сборной ФРГ есть результат международного заговора против их замечательной команды, месть за победу над Италией.
Диего Марадона (2001): «Если Авеланж (бывший президент ФИФА. — Б.Т.) и Кодесал (судья финала 1990. — Б.Т.) будут тонуть, а у меня в руках будет спасательный круг, я отвернусь и не брошу его никому из них. Вдруг он, круг, пригодится для порядочного человека».
Билардо: «Я уверен, что в финале мы были обречены еще до игры. И Грондона подтвердил, что шансов выиграть у нас не было».
БЕРЕГ ЛЕВЫЙ, БЕРЕГ ПРАВЫЙ
Менотти написал и издал четыре книги, Билардо — одну. Эта книга о чемпионате мира с посвящением Субелдии («Они не хотели ее издавать с надписью о Субелдии, я психанул и заставил их это сделать») вышла в 1986-м. Тогда же появилась и книга Менотти «Футбол без подвохов» (Futdol sin trampa), написанная им в содружестве с бывшим футболистом Анхелем Каппой, который по окончании карьеры стал журналистом (Каппе и принадлежат слова о «Марксе, Фрейде и Менотти»). В этой книге Менотти впервые подробно рассказал, что он подразумевает под «левым» и «правым» футболом.
Футбол «правых», по Менотти, «служит для «воспроизводства и закрепления ценностей буржуазного общества. Это вид футбола, который признает только успех, причем неважно, каким путем этот успех достигнут — «Победа все спишет», «Победителей не судят», «Самое красивое в футболе — счет на табло» и тд. В «правом» футболе речь всегда идет о жертвах и тяжелой работе, для него важен только результат, он превращает футболистов в солдат и добытчиков очков». В противовес ему футбол «левых» нацелен не только на победу, в него играют, чтоб «становиться лучше, находить радость, пережить праздник и разделить его с болельщиками. Для «левого» футбола важно, какими средствами добывается победа. «Левый» футбол призван делать людей лучше, ведь футболист — это привилегированный переводчик мечтаний миллионов».
Менотти поясняет, что термины «левый» и «правый» не политические: «Это метафора. Я ведь пишу не о политических системах и политических партиях. Полно «левых» партий, которые не могли правильно распорядиться доставшейся им властью, но я…»
Тут его вполне мог бы перебить Билардо (2001): «Я был в Москве в 1990-м на чествовании великого Яшина и воочию убедился, до чего могут довести страну коммунисты…»
Менотти: «…но я считаю, что страна без организованных левых не имеет будущего (…) И при всех политических изменениях в мире, я уверен, что существуют и будут существовать два разных футбола…».
При чем здесь Билардо? Суть «правого» футбола Менотти излагает на примере команд, в которых играл его недруг и которые тренировал.
Билардо: «Что такое меноттизм и что такое билардизм? Понятия не имею».
Они по-прежнему в «жестких контрах». Попав в 2004-м в один самолет, они не сказали друг другу ни слова, сидели в разных салонах, но, как подметил свидетель, «читали одну и ту же газету». Телевизионщикам никак не удается заманить их вместе на передачу, гонорар в пятьдесят тысяч долларов отвергли и Флако, и Наригон. Зато они не забывают дезавуировать высказывания друг друга, выдавая по одному и тому же поводу противоположные мнения.
За ними постоянно наблюдают журналисты, ловят каждое слово, печатают и не дают застарелой вражде остыть.
Освальдо Байер: «Если б этого конфликта не было, ей-богу, его стоило бы придумать!»
Есть, правда, одна фраза Менотти, которую Билардо не оспаривает: «Футбол — та же жизнь, только гораздо напряженнее». Но каждый вкладывает в нее свой смысл.
