36
с ним искренней, потому что не любила его. Поэтому она должна отвернуться. Она потеряла право смотреть в сторону своих детей.
(Б.Х. снова разворачивает мать и ее брата и ставит мать позади брата.)
Рис. 1.6
Б.Х. (участникам, играющим роли членов семьи)- Какое у вас сейчас впечатление?
Мать: Так - правильно.
Б.Х.: Точно. Сейчас видно, с кем идентифицируется Хартмут. Мать находится сейчас в такой же позиции по отношению к своему брату, как в первой расстановке — по отношению к своему старшему сыну. Хартмут действительно идентифицируется с этим братом.
Первый ребенок (играющий роль Хартмута): У меня как будто пробежали по спине мурашки, я как будто слышу слова: «Бедная мать!»
Б.Х. (участникам группы): В этой семье разыгрывается трагедия, на которую ни отец, ни дети не имеют никакого влияния. Никому не известно, почему это так. Вмешательство терапевта не принесло бы никакого результата. Мы просто должны принять эти факты. Единственная возможность для Хартмута — примкнуть к отцу.
Б.Х. (Хартмуту): Хотелось бы тебе стать на место того, кто играет твою роль?
Хартмут: Да.
(Хартмут идет на свое место в констелляции.)
Б.Х.: Сейчас все на своем месте. Разреши мне объяснить тебе, как нужно обращаться с этим на практике. В прошлом ты носил внутри себя беспорядочную картину своей семьи — беспорядочную в прямом смысле этого слова. Так же беспорядочно ты и расставил ее вначале. Но я упорядочил ее, и сейчас у тебя есть шанс, если ты хочешь, принять эту новую картину внутри себя и таким образом лишить старую картину ее сил. И
37
тогда ты станешь измененным человеком, в то время как другие члены семьи и ситуация останутся без изменения. Ты изменишься, потому что внутри тебя будет упорядоченная картина. При таких условиях ты сможешь относиться к своей нынешней семье совершенно по-другому.
Дело в том, что в твоей прежней позиции — то есть при идентификации с мужчиной, более любимым матерью, чем отец, — никакая женщина не была бы в состоянии удержать тебя и ты тоже не смог бы удержать ни одну женщину. Понимаешь?
Разница между идентификацией и идеалом
Ида: Как получилось, что в этой системе возникла идентификация Хартмута с его дядей?
Б.Х.: Его мать бессознательно искала кого-то, кто мог бы заменить брата в ее теперешней системе, — брата, которого ей пришлось оставить в той системе, из которой она происходит. Тогда старший сын перенял ради матери роль ее брата, не осознавая этого, так же, как и мать и все остальные.
Хартмут: Но ведь существует большая разница между тем, когда моя мать формирует меня по образцу своего брата, которого она рано потеряла, и тем, когда я сам выбираю его в качестве своего идеала, чего я никогда не делал. Это ведь два разных вида идентификации или нет?
Б.Х.: Нет, выбор идеала не является идентификацией. Идеал я могу видеть перед собой, и поэтому мы с ним являемся двумя разными индивидуумами. Я могу решить, идти мне по его стопам или нет; я свободен в своих решениях. В случае же идентификации я не свободен в своих решениях. Часто я даже не знаю, что я идентифицируюсь с кем-либо. Поэтому идентифицирующийся индивидуум чужд самому себе. Когда же человек следует какому-либо идеалу, он не чувствует себя отчужденным.
Хартмут: Да, верно! Ты используешь понятие «идентификация» для того, чтобы объективно описать тот процесс, который не приводится в действие сознательно.
Б.Х.: Да. Никто не виноват. Твоя мать не выбирала тебя для идентификации. Ее нельзя ни в чем упрекнуть. Эта динамика просто исходит из констелляции, никто сознательно этого не желал и ребенок не защищался.
Хартмут: Значит, здесь существуют только жертвы?
£.Х.Да. Здесь существуют только индивидуумы, переплетенные между собой, каждый на свой лад, в рамках определенного системного положения. Значит, бессмысленно искать, где кроется вина или кто виноват.
Принцип минимализма
Дагмар: Это значит, что терапевту не нужно сейчас еще расставлять членов семьи со стороны матери?
38
Б.Х.: Упаси Боже! Куда это может завести? Хартмуту это не нужно, потому что для него уже сейчас все стало ясно. Больше в этой семье ничего невозможно реконструировать. Тот, кто попытается это сделать, уйдет в область фантазии. Вот почему слишком широкие расстановки в конце запутывают и приносят мало пользы. Все, что ему нужно для действия, у него сейчас есть, и как только мы это находим, я прекращаю расстановку. Только не следует делать большего, чем нужно для решения проблемы! Я не ищу ответа для отсутствующих членов семьи. Я употребляю этот метод согласно принципу минимализма, то есть ограничиваюсь разрешением проблемы исключительно только для присутствующего здесь человека. Когда решение найдено, я сразу же перехожу к следующему пациенту. После расстановки семьи я не занимаюсь долгими объяснениями. Настоящий курс - исключение; я даю такие подробные пояснения, чтобы проинформировать присутствующих здесь терапевтов. Но обычно этого делать нельзя. Не следует и проверять, была ли расстановка действительно успешной. Это только снижает действие терапии.
Индивидуация уменьшает близость в отношениях между людьми
Ида: А дети, принадлежащие к системе Хартмута — такой, как она была здесь расставлена, не получили ли и они что-то важное, просто в силу существования этой системы?
Б.Х.: Конечно, они получили что-то важное от этой системы, пусть она и неблагоприятная. Получили жизнь. Тем не менее такая констелляция препятствует их развитию. Первый ребенок (Хартмут), например, взял на себя целый ряд препятствующих ему элементов. Но сейчас, когда я показал благоприятную для него констелляцию, перед ним открылась возможность развить в себе силы, помогающие ему преодолеть старые проблемы.
Вообще, развитие человека в его родительской семье и в рамках его нынешних семейных отношений стремится к индивидуации. Иначе говоря, индивидуум постепенно освобождается от своих связей и отношений. Но в то же время такое освобождение ведет его к интеграции в гораздо более широкий контекст. Хотя мы вплетены в этот новый контекст, мы все же остаемся свободными.
Это как если кто-то из маленького и тесного места поднимается все выше и выше в горы и получает все более и более широкий обзор. Но чем выше он поднимается, тем сильнее становится его одиночество. Несмотря на это, он переживает свою новую реальность как более широкий контекст, чем прежде. Иными словами, освобождение от близкого связывает нас с чем-то большим, но за это человеку приходится платить более глубоким одиночеством. Поэтому шаг от контекста тесных отношений к
39
новому и широкому так труден для многих. Во всех тесных связях и отношениях чувствуется потребность развивать себя дальше, к этому большему и более широкому. Поэтому когда отношения в какой-либо паре достигают своей наивысшей точки (рождение ребенка), психологическая близость между партнерами изменяется и заменяется на более широкую. Таким образом, связь между ними становится богаче, но близость уменьшается... должна уменьшаться. Вступая в связь с партнером, некоторые полагают, что они навсегда останутся в очень тесной психологической близости друг с другом. Однако связь между партнерами тоже является процессом постепенного умирания. Каждый кризис в отношениях переживается как процесс умирания. Каждый такой кризис представляет собой часть нашего личного процесса умирания: близость лишается чего-то, но в то же время, на другом уровне, связь приобретает новое качество - она больше не такая, какой была прежде; она станет более спокойной, более свободной и широкой.
Ида: Значит, эта связь не лишается любви?
Б X.: Нет, нет. Любовь может стать даже большей, гораздо большей, но ее качество изменяется.
Любовь и порядок
Много проблем возникает, потому что мы считаем, что можно взять верх над царящими в семействах порядками путем внутренних размышлений, усилий или любовью — например, так, как наставляет Нагорная проповедь. В самом деле, порядок является тем принципом, на котором все построено, и он не позволяет заместить себя любовью. Попытка делать это была бы иллюзорной. Мы всегда должны возвращаться к принципам порядка, к пункту истины. Только там, в этом пункте истины, мы найдем ответы на наши вопросы.
