Философская феноменология
Несколько слов о философской и терапевтической феноменологии. В философской феноменологии речь идет о восприятии только сущностной природы феноменов, когда человек открывает им себя полностью. Сущность появляется из скрытого внезапно, как молния... И проявившееся всегда превосходит то, что человек мог бы выдумать сам или логически вывести, исходя из уже известных представлений или понятий. Однако возникшее никогда не проявляется во всей своей полноте. Оно продолжает оставаться окутанным, скрытым, подобно тому, как бытие окутано небытием.
Используя этот метод, я осознал самые важные аспекты совести, а именно тот факт, что совесть действует как системный орган равновесия, с помощью которого мы в состоянии немедленно почувствовать, живем ли мы в согласии с нашей системой или нет, то есть сохраняют ли и обеспечивают ли наши действия принадлежность к системе нашей группы, не подвергают ли они ее опасности и не упраздняют ли ее. «Иметь спокойную совесть» в таком случае значит только одно: я уверен, что я еще принадлежу к моей системе. А «неспокойная совесть» означает риск, что мне больше не может быть позволено принадлежать к этой системе. Следовательно, совесть не связана с какими-то абсолютными, общими законами и истинами; она относительна и меняется от группы к группе.
Подобным же путем я пришел и к тому, что совесть реагирует совершенно по-другому, когда речь идет не о праве на принадлежность к системе, а о равновесии между количеством того, что индивидуум «отдал» другим членам в своей системе, и тем, что он «получил» от них. Кроме того, совесть реагирует по-другому тогда, когда она охраняет порядки совместной жизни в рамках личных отношений. Каждая из этих функций совести руководствуется и осуществляется разными чувствами невиновности и вины.
2* 19
Но самым важным из обнаруженных мною аспектов совести является то, что существует разница между осознаваемой и скрытой, то есть бессознательной, совестью. В самом деле, когда мы следуем осознаваемой совести, то нарушаем правила скрытой совести и, несмотря на то, что согласно осознаваемой совести мы ощущаем себя невиновными, скрытая совесть наказывает подобное поведение, как будто мы все же виноваты.
Конфликт между этими двумя типами совести — основа всех семейных трагедий. Такой конфликт ведет к трагическим переплетениям, которые являются причиной серьезных болезней, несчастных случаев и самоубийств в семьях. Этот же конфликт приводит к целому ряду трагедий в отношениях между мужчиной и женщиной - например, когда отношения между партнерами разрушаются, несмотря на существующую между ними сильную взаимную любовь.
Феноменологический метод в психотерапии
Однако к этим выводам я пришел не путем философского размышления или философского использования феноменологического метода. Я нашел их при помощи еще одного средства, которое я называю знание через участие. Подобное знание достигается во время расстановок семей, при условии, что такая расстановка проведена на основе феноменологических принципов.
Когда клиент расставляет свою семью, он произвольно выбирает из участников группы представителей, замещающих в расстановке его самого и основных членов его семьи, например, отца, мать, братьев и сестер Затем, сосредоточившись, пациент расставляет этих лиц в определенном порядке по отношению друг к другу. В результате внезапно обнаруживается нечто удивительное. Дело в том, что в процессе расстановки пациент входит в соприкосновение с определенным знанием, которое до этого было ему недоступным. Недавно один коллега рассказал мне, что в ходе расстановки семьи одной его пациентке стало ясно, что она по системному принуждению бессознательно отождествляет себя с какой-то бывшей подругой своего отца. Когда же она расспросила отца и других родственников, те уверили ее, что она ошибается. Но вдруг через несколько месяцев ее отец получил известие из Беларуси. Оказалось, что какая-то женщина, сильно любившая его во время войны, долго разыскивала его адрес и наконец нашла его.
Но это только одна сторона проблемы - сторона пациента. Другая сторона состоит в том, что играющие роли членов семьи, выбранные из присутствующих на лечебном сеансе, спонтанно проявляют чувства и эмоции тех людей, которых они замещают. Иногда у них проявляются и физиологические симптомы. Мне также известно, что некоторые играющие роли членов семьи даже слышали, как бы внутри себя, имя того
20
человека, которого они представляли в тот момент. Все это они испытывают как будто по-настоящему, несмотря на то, что не знают абсолютно ничего, кроме того, кого именно из членов семьи они представляют. Выясняется, что при расстановке семей между пациентом и членами его семейной системы действует определенное «знающее силовое поле», позволяющее достичь знания исключительно путем участия в расстановке и без всякого внешнего содействия. Но еще более удивительным является то, что играющие роли членов семьи, не имеющие никаких связей с этой семьей и действительно ничего не знающие о ней, могут приобщиться к этому знанию и к реальности данной семьи.
То же самое применимо, естественно, и к терапевту, при условии, однако, что не только он сам, но и пациент, и те, кто играют роли членов его семьи, готовы без каких-либо намерений и страха, независимо от какой-либо известной терапевтической теории или опыта, открыться по отношению к стремящейся наружу реальности и согласиться с ней такой, какая она есть. В этом и состоит феноменологическая позиция, используемая в психотерапии. Здесь познание достигается как в результате отказа от каких-либо намерений и страха, так и в результате согласия с реальностью - такой, какой она показывает себя фактически. Без этой феноменологической позиции, без нейтрального взгляда на то, что возникает, т. е. при преувеличении, ослаблении или желании как-то истолковать его, метод расстановки семьи становится лишь поверхностным, легко ведет к ошибкам и теряет свою силу.
Душа
Еще более удивительным, чем знание, полученное путем участия в расстановке, является тот факт, что это сознающее силовое поле (или назовем его лучше «управляющая знающая Душа») находит такие решения, которые значительно превышают те, что мы могли бы выдумать сами. Их воздействие гораздо сильнее того, что мы могли бы достичь путем спланированных действий. Это становится особенно ясным в тех расстановках, в ходе которых терапевт проявляет наибольшую сдержанность, например, когда он сам расставляет основных членов семьи и, не давая им никаких инструкций, предоставляет их непреодолимой силе, действующей извне и ведущей к познаниям и опыту, которые невозможно получить никаким другим путем.
Например, недавно в Швейцарии, когда один из участников курса, расставив свою нынешнюю семью, добавил, что он еврей, терапевт расставил рядом с ним семь участников группы, играющих роли членов его семьи — жертв Холокоста, и позади них — семь играющих роли их убийц. Затем «жертв» попросили повернуться к «убийцам»... и в течение пятнадцати минут все присутствующие были свидетелями безмол-
21
вного и невероятного процесса общения между «жертвами» и «убийцами». В результате выяснилось, что существует что-то вроде законченного и незаконченного умирания. И для «жертвы» и «убийцы» умирание заканчивается только тогда, когда оба они примиряются в смерти друг с другом, чувствуя, что ими обоими управляет и их обоих определяет одна и та же действующая над ними сила, и ощущают, что в конце оба они находятся в сохранности в этой силе.
Религиозная феноменология
Перейдем с уровня философии и психотерапии в другое, более глубокое измерение, в рамках которого человек познает, что он находится во власти некоего более широкого Целого, которое он должен признать как общеохватывающее Наивысшее. Это измерение можно назвать религиозным или духовным уровнем бытия. Тем не менее и по отношению к этому уровню я сохраняю феноменологическую позицию, держась без намерений и страха, без какого-либо предвзятого мнения — просто наблюдая за тем, что возникает.
