Пѣснь Надежды
I. Воспоминанія
По тихой огненной рѣкѣЯ плылъ въ неспѣшномъ челнокѣ.Душа сгорала, и больнаВоспоминаніемъ она —О томъ, что душу не спасти,И что Спасителя найтиНе смогъ я, хоть и близокъ былъКъ Тому, Кого не полюбилъВъ безуміи своёмъ мой духъ.Ладья причалила. Былъ сухъИ хладенъ мой ужасный гласъ.Повелѣваніе для насъ,Послушниковъ кромѣшной тьмы,Аида огненной тюрьмы,Обычно. Падшая душаПовиновалась не спѣша.«О перевозчикъ! Ты скажиМнѣ о порочномъ мірѣ лжи», —Душа взмолилась. «Будешь зрѣтьТы хладно-пламенную клѣть, —Ему я молвилъ. – Первымъ больМою ты высказать позволь.Я распятъ былъ… Ты знаешь вѣдь:Повстанцамъ римлянинъ лишь смертьГотовитъ въ мукахъ на крестѣ.Я плылъ въ туманной пустотѣ,Вдругъ – боль ужасная въ ногахъ —И всё исчезло, смерти страхъУжъ не пугалъ меня. «Герой!Какъ жаль, не встрѣчусь я съ тобой!» —Сказалъ мнѣ кто-то. ВаравваСвои жестокія словаМнѣ наяву сказалъ, иль нѣтъ —Ужъ я не дамъ тебѣ отвѣтъ.Была ужасна наша месть:Враждебной власти предпочестьЛишь тотъ сумѣетъ бунтаря,Кого любовь отцова зряБыла растрачена – вѣдь насъПронзали копья въ страшный часъ,Пронзая въ ужасѣ дѣтей.Рыдали жёны. И смертейНе видѣлъ избранный народъСтрашнѣй, чѣмъ въ тотъ ужасный годъ.Отрядъ Іисуса ВараввыНе избѣжалъ худой молвыОтъ власти преданныхъ рабовъ,Но мы желали отъ оковъИзбавить избранныхъ. ЗачѣмъМы бились съ римской тьмою темъ?Путь правды ясенъ былъ какъ день,И насъ хранила Божья сѣньДо времени, но были мыНа гибель всѣ обречены.Царь не отъ міра звалъ людейКъ иному бунту, но идейЕго не слушали. Но тамъ,Куда Небесный Свѣтъ ХристаСквозь толщу плоти проникалъ,Иную жизнь Собой рождалъ,Чужой, слѣпящій Свѣтъ съ небесъ.Его Божественныхъ словесъМы не услышали. ТеперьЯ вижу: господиномъ sвѣрьВъ лицѣ Вараввы былъ для насъ.Изъ-за него небесный гласъМы не услышали. Но ждалъИ насъ Христосъ, что въ небо звалъ,Сойдя на землю. И чистаБыла подъ тяжестью КрестаЕго могучая Душа.Тогда я съ нимъ былъ. Чуть дышаОтъ муки тягостной, мой братъ,Не знаю, отчего, былъ радъУвидѣть, какъ ничтоженъ былъНашъ трудъ для Бога, что убилъСвоихъ любимыхъ сыновей.Ублюдокъ! Кесаревъ плебей!Предатель Бога и царя!Хотя и я смѣялся зряНадъ Тѣмъ, Кто всё же неспроста,Навѣрно, не сошёлъ съ Креста.Тогда я умеръ. Былъ во тьмѣЗабвенья я, горѣлъ во мнѣОгонь неправедный, и умъОтъ безконечныхъ тяжкихъ думъМой разрывался. Sлая воньБыла вокругъ, и жёгъ огонь,Стекая сверху: этотъ ядъМеня насквозь пронзалъ, но радъЕму я отчего-то былъ.Огнь вѣчныхъ мукъ меня любилъ,А я его. «Живи, мой другъ! —Я нѣжный гласъ услышалъ вдругъ. —Сгораетъ сердце отъ любви.Молю тебя: вовѣкъ живи!Варавва предалъ насъ, но онъБылъ не Пилатомъ осуждёнъ,А мной отправленъ былъ въ шеолъ.Пусть дождь прольётся. Бездну sолъОнъ смоетъ, и забуду я,Какъ мучилась душа мояВъ любви къ разбойнику. Глупецъ!Онъ думалъ царственный вѣнецъНадѣть на гордую главу.И я мечтала наявуВладычицей еврейской стать,И не могла я распознатьОбмана въ томъ, кто былъ мнѣ богъ.Но судъ мой былъ суровъ и строгъ.Нѣтъ, мы не боги на землѣ,И наша участь въ вѣчной мглѣ,Но въ свѣтъ и вѣчность, и покойВедётъ насъ властною рукойВсесильный Вождь Адонаи».И я открылъ глаза свои,И ужаснулся я тотчасъ,Увидѣвъ тьму заплывшихъ глазъ.Правдивы женщины слова:Вараввы мёртвая главаВисѣла въ крѣпкомъ кулакѣ,И въ строгой мертвенной тоскѣОна смотрѣла на меня.«Живи, мой другъ. Но отъ огняЯ не смогу тебя спасти,И долго будешь ты иттиВъ пустынѣ тѣсной, и покойЗа адской огненной рѣкойТы не обрящешь. Но во мглѣМоё служенье на землѣПродолжишь ты, и за тобойВъ часъ, предназначенный судьбой,Вернусь я. Можетъ быть, вдвоёмъВернёмся мы въ небесный домъ», —Варавва молвилъ мнѣ. ЖенаСтояла предо мной одна,Въ рукахъ своихъ держа кувшинъ.Покоя сладостныхъ вершинъМнѣ не вкушать теперь. Лишь страхъИ боль въ груди, и боль въ ногахъСопроводятъ меня въ пути.Но, Боже мой! Чего найтиЖелаю я? Какой мечтѣ,Блуждая въ чёрной пустотѣ,Теперь предался я? «Съ тобойТеперь я связана судьбой.Жестокой будетъ наша местьТѣмъ, кто земному предпочестьСумѣлъ Іисуса. Сладкій ядъВливалъ его безумный взглядъ.Теперь всё кончено. ЛюбовьСильнѣй, чѣмъ Іисуса Кровь,Насъ сочетала. И тебяЯ къ жизни воскрешу, любя.Твой храмъ разрушенъ. Но егоВъ три дня создамъ я. Но того,Кто званъ Христомъ былъ, не вернуть:Земной его оконченъ путь.Пошли разбойники за нимъ.Я вижу: ІерусалимъРазрушенъ будетъ ими весь.Безумецъ глупъ! Пока мы здѣсь,Не отворитъ священный градъПогибели широкихъ вратъ.Онъ обманулъ насъ: нѣтъ любвиВъ томъ, кто былъ выкупанъ въ кровиМладенцевъ чистыхъ. Но рыдатьНадъ ними также будетъ мать,Рахиль несчастная, и мечъСумѣетъ душу ей разсѣчь.Я исцѣлю тебя, мой другъ».И я уснулъ. И всё вокругъПеремѣшалось въ тяжкой мглѣ.Я словно былъ не на землѣ.Исчезъ во мракѣ счётъ часовъ.Явилось видѣнье вѣсовъ,И былъ мнѣ слышенъ приговоръ,И видѣлъ я: отсѣкъ топоръПустую чашу – и тогдаИная часть ушла туда,Гдѣ всё скрывалось въ чернотѣ,А съ нею я… и въ пустотѣГустого мрака я сползалъТягуче-медленно. СжималъМеня кромѣшный этотъ мракъ.Минула вѣчность. Но никакъЯ дна не могъ достичь. Во тьмѣЯ таялъ медленно въ умѣ.Тогда я крикнулъ: «Боже мой!Да что же дѣется со мной!»И я очнулся ото снаИ вижу: предо мной она,И взглядъ ласкаетъ, манитъ, жжётъ.«Я та, что сонъ твой стережётъ, —Она промолвила. – Но тыВъ награду выполни мечтыМои о счастіи земномъ.Забудемъ вмѣстѣ о быломъ».Она легла. Ни грѣхъ, ни страсть —Иная, неземная властьВела меня къ ея губамъ.Я льнулъ, и сладко было намъНа ложѣ – свѣтломъ алтарѣ —Въ любви плѣнительной игрѣСвятую жертву приносить.Такъ было сладостно вкуситьОбъятій трепетныхъ жены.Навѣкъ мы вмѣстѣ. И должныМы свѣтъ спасенья пронестиДорогой, что не смогъ пройти,Тотъ назорейскій царь невѣждъ.Не оправдалъ онъ ихъ надеждъ.И свѣтъ сіялъ во тьмѣ, и онъВползалъ въ нашъ страстный, сладкій сонъИ такъ шепталъ мнѣ: «Друже, тыВобралъ въ себя мои мечты,Соединившись навсегдаСо мною». Страхъ въ меня тогдаПроникъ. Я крикнулъ: «Боже мой! —Какою я иду тропой?Отвѣть мнѣ Ты! Неужто мнѣГорѣть начертано въ огнѣ,И свѣтъ во мнѣ явился тьмой,И я былъ избранъ сатанойЕму служить?» – Но дикій смѣхъВараввы звалъ меня на грѣхъСъ женой порочной. «Что тебѣ?Кошмарный сонъ въ твоей судьбѣ —Крупица, въ сладкомъ мірѣ сновъОна утонетъ. Много словъНе говори мнѣ. Знаю я,Чѣмъ мучится душа твоя, —Сказала женщина. – Но честьНамъ выпала кинжалъ и местьИ свѣтъ той мести въ міръ нести.Міръ гибнетъ. Но его спастиМы можемъ вмѣстѣ. ХристіанъНе сможетъ мерзостный тѵранъВъ шеолъ отправить. Но рукаТвоя сразитъ ихъ свысока.И царство иллюзорной лжиРазрушимъ мы. «Но ты скажи,Что сдѣлалъ иллюзорный свѣтъ?» —Вдругъ прошепталъ я ей въ отвѣтъ.– «Они рабы. И власть враговъОни не свергнутъ. За боговъОни себя считаютъ. БольЗаставитъ ихъ исполнить рольОвецъ слѣпыхъ, что на убойВедётъ, ликуя, за СобойБезумный распятый мясникъ».И вновь губами я приникъКъ ея губамъ. И долго мыИграли, страстію полны.Я исцѣлился. И, хранимъВсевышнимъ, въ ІерусалимъНаправилъ я свои стопы,Лелѣя лютыя мечтыМои о мести. Боль и смрадъВошли теперь въ порочный градъ.Мой слухъ наполнили слова:«Богъ умеръ. Падшіе, мертваИ ваша вѣра. Но воскресъРаспятый. Множество чудесъОнъ передъ вами сотворилъ.Но вы мертвы. И не узрилъНикто средь умершихъ людейИхъ Жизнь. Распятый Царь царейИ Рабъ рабовъ уже грядётъ,Я близко зрю тотъ страшный годъ,Когда священный Божій градъРазрушенъ будетъ. Боль и адъПройдутъ по улицамъ его.Раскайтесь, люди! ОттогоПомиловать васъ можетъ Онъ,Кто безъ вины былъ осуждёнъИ проклятъ вами былъ“. „Пойми,Ты власть надъ падшими людьмиНе возымѣешь никогда.Распятый – тотъ же сынъ блуда,Что кесарь римскій. Нашъ народъОтвергнетъ ихъ, и самъ пойдётъ,Куда захочетъ», – молвилъ я.«Ты здѣсь? Теперь душа мояТебѣ, мой врагъ, не служитъ ужъ», —Отвѣтилъ дивный Божій мужъ.«Кто ты?» – спросилъ я. – «Легіонъ».Я всталъ, какъ громомъ поражёнъ.И вспомнилъ: ночь… плыла ладья…Но Боже! Это былъ не я!Но кто тогда? Откуда мнѣЗнакомъ сей мужъ? Онъ какъ во снѣЕдва всплываетъ чрезъ туманъ.Въ сей глядя призрачный обманъ,Ему я молвилъ: «Ты прости,У насъ различные пути.Не быть намъ вмѣстѣ. Очень радъ,Что понялъ это ты, мой братъ.Я былъ съ Распятымъ. Но не ИмъЯ отъ погибели хранимъ:Любовью, чуждою Ему,Я воскрешёнъ, и потомуНе вѣрю я твоимъ словамъ».Онъ мнѣ отвѣтилъ: «Видишь самъ,Какъ измѣнился я, когдаХристосъ избавилъ навсегдаМеня отъ демоновъ. Съ путиМеня не смогъ ты увести:Спаситель Самъ меня нашёлъИ исцѣлилъ… Ты живъ ещё!Не преступи ты ада вратъ —Узъ вѣчности. Смертельный хладъТебя ещё не обнялъ. Знай,Открылъ Господь ворота въ рай!Внемли Ему, и, можетъ быть,Ты оборвёшь порока нить —Исчезнетъ двойственность твояВъ тартарѣ». И смутился я.Но побѣдилъ я страхъ… и взялъЯ камень. На главу упалъОсколокъ ада, черепъ онъПробилъ. И умеръ Легіонъ.Я видѣлъ ихъ, пойми, душа.И, лютой sлобою дыша,Я перерѣзалъ ихъ, какъ скотъ —Тѣхъ, что потѣшили народъ,Троихъ повѣсивъ на крестахъ.Внезапной смерти дикій страхъВъ глазахъ ихъ вспыхнуть не успѣлъ,И псы лизали гору тѣлъСолдатъ убитыхъ. Лишь ПилатъДостигъ иначе ада вратъ.Я былъ подобенъ Богу: мечъПринёсъ на землю я, отсѣчьЖелалъ я римскую главуИ христіанскую молвуЗаставить смолкнуть навсегда.О Боже! Въ sлые тѣ годаОтъ разрушенья Божій градъЧрезъ месть избавить былъ я радъ…Старикъ, я жилъ ещё когдаВъ священный градъ пришла бѣда:Узрѣлъ я голодъ, плачъ дѣтейИ кровожадныхъ матерей,Что ѣли чадъ своихъ. УзналъЯ правду: древній городъ палъ.И я бѣжалъ изъ этихъ мѣстъ,И началъ я бродить окрестъСвятаго града. И когдаБезчеловѣчная ордаСнесла градъ славнаго Царя,Благословилъ я ихъ не зря.И месть оставилъ я… ВодаБыла нужна мнѣ, и тогдаЯвился ангелъ, и въ рукѣДержалъ онъ кровь, и на пескѣЯ кровь увидѣлъ подъ собой…И умеръ я, объятый тьмой…
II. Харонъ
