— Я вот хочу спросить, а как называется, когда что-то мерещится? — Лика посмотрела на бабушку.
— Галлюцинации[9], что ли?
— Во-во, — кивнула девочка. — А у меня могут быть эти самые гацули… галицу… да как их там?!
Бабушка засмеялась.
— Нет, конечно. Ты еще маленькая, да и здоровая. А чего это ты спросила?
— Да так… — Лика хлюпнула чаем.
— Ликушка, — бабушка облокотилась на спинку стула, — сейчас по телевизору начнется кино, детское, будешь смотреть?
Девочка кивнула. Женщина взяла пульт, который лежал тут же, на столе, и нажала кнопку. Экран засветился, и на нем появилась заставка кинофильма, а голос за кадром произнес название.
— А я уже смотрела его! — воскликнула Лика. — Это про детей, которые учились в школе волшебников! Ба, оно такое интересное! Ты посмотришь со мной?
— Посмотрю. Ты же не отстанешь от меня.
— Неа. — Лика соскочила со стула и побежала в ванную комнату, чтобы вымыть руки.
Пока бабушка убирала посуду, девочка расположилась на полу, возле кресла.
— Ба, давай быстрее! Началось уже!
— Иду, — женщина села в кресло и надела очки. — Ну, в чем тут дело?
— Значит так, — сказала Лика, не отрывая взгляд от экрана, — вот эти трое — друзья, они учатся на волшебников, а вот этот, в очках, самый крутой. А еще тут есть злой волшебник, который хочет его убить, а остальных поработить.
— Понятно… — хмыкнула бабушка.
Лика в течении всего фильма поглядывала на нее, чтобы убедиться, что бабушка не заснула, но та была увлечена фильмом больше, чем ее внучка. Когда на экране телевизора появились живые картины, девочка сказала:
— Ба, видишь, там все движется, круто, да?
— Круто.
И Лика тут же вспомнила про рисунок, который сейчас стоял на мольберте в ее комнате.
«Может, я тоже волшебница?» — подумала она, а вслух сказала: — Я сейчас приду, — и убежала к себе в комнату…
28 июня
Сегодня приснился странный сон:
я была в лесу у озера, искала Пантелея,
и там на меня напал клоун, который сказал,
чтобы я посмотрела в окно.
А утром, когда я проснулась,
то обнаружила на рисунке Жанны
(на окошке) надпись «Привет».
Мне кажется, что в том доме кто-то живет,
Потому-что я видела тень. Волшебство какое-то!
И еще: Пантелей так и не появился.
Лика убрала дневник под подушку и решила вернуться вниз, чтобы досмотреть фильм. Когда она спустилась, то увидела, что кино кончилось, а бабушка спит, сидя в кресле. Выключив телевизор, девочка на цыпочках прокралась к шкафу, взяла книгу и вернулась в свою комнату. Расположившись на кровати, Лика стала читать, погрузившись в приключения юной волшебницы. Спустя некоторое время она положила книгу на стол и потянулась. Косточки приятно захрустели. Встав с кровати, Лика подошла к рисунку. Ее распирало любопытство: есть ли еще надпись на стекле, или это была гацилю… или ей это почудилось спросонья.
Подняв с пола лупу, она приблизилась к рисунку и внимательно посмотрела сквозь увеличительное стекло, которое чуть не выпало из ее рук. Надпись «Привет» исчезла, зато вместо нее появилась другая:
«Кто ты?».
— Не почудилось… Это не галлюцинации! — не запнувшись прошептала Лика. — Это все взаправду! Ой, мамочки! — и она зажала рот ладошкой.
Девочка начала мерить шагами комнату.
— Что делать? Что делать? Что делать? — Лика ходила от окна к двери и обратно. — И спросить-то не у кого! Эх, Пантелей, Пантелей! Где тебя носит, когда ты так нужен?! — Она вздохнула. — Чтобы на моем месте сделали колобки[10]? Они бы начали расследование. А Карлсон[11]?
Лика остановилась и хмыкнула.
— Ну, этот бы сразу слинял, тот еще друг. Что делать?! Кто же мне сможет ответить? — пропела она последнюю фразу и ударила себя по лбу ладонью. — Ну, конечно же! Что я голову-то ломаю! Ответить. Надо ответить! Как? Как? Как? — Лика снова затопала по комнате. — Ёксель-моксель! Надо написать на стекле!
Она схватила графин, налила воду в непроливайку, открыла все баночки с гуашью и задумалась.
— Текс… Ага, — девочка смочила кисточку, окунула ее в белую гуашь и взяла лупу.
Приблизив увеличительное стекло к рисунку, она аккуратно замазала послание от неведомого обитателя нарисованного дома и стала дуть на краску, чтобы та быстрее высохла.
— Ну, давай же! — Лика раздувала щеки.
Девочка сильно нервничала. Ей не терпелось написать ответ и посмотреть, что из этого выйдет.
«Мне не верится, что это все на самом деле!» — думала Лика.
Она подошла к столу, оперлась на него локтями и посмотрела в окно. На улице светило солнышко, а легкий ветерок шевелил листву старого дуба и раскачивал качели.
«Интересно, а как нарисованный Пантелей переместился, и куда делся настоящий? Одни вопросы. Караул!» — Лика отошла от окна и вернулась к рисунку.
Краска еще не высохла. И тут раздался голос бабушки, который отвлек девочку от раздумий.
— Ликушка, если не спишь, спустись ко мне, пожалуйста.
Бросив взгляд на рисунок, Лика сбежала по лестнице. Бабушка накрывала на стол.
— Пора обедать.
— Сколько можно есть, ба? Я ведь лопну или стану толстой, как Винни-Пух[12], и не смогу выйти из дома!
— Ничего, ничего! — улыбнулась женщина и налила большим половником в тарелку суп. — В школе похудеешь.
Лика посмотрела в тарелку: в прозрачном, золотистом бульоне, образуя красивый рисунок, смешивались поджаристый лучок с морковкой, маленькие ломтики картофеля и шарики зеленого горошка, а довершала рисунок огромная куриная ножка. У девочки тут же потекли слюнки, и она схватила ложку.
— Приятного аппетита! — сказала Лика и через несколько минут тарелка была пуста. От второго блюда она отказалась, а вот кружку яблочного компота взяла с собой.
— Ликушка, когда ты уже мне покажешь рисунок-то? — крикнула бабушка вслед убегающей внучки.
— Ой, ба, теперь не знаю, — бросила та. — Непредвиденные сложности!..
* * *
Поставив кружку на стол, Лика подошла к мольберту. Краска на рисунке уже успела высохнуть, что очень обрадовало девочку.
— Ага, — сказала она и открыла баночку с черной гуашью. — Сейчас я ка-а-ак напишу!
Девочка взяла лупу, макнула кисть в краску и собралась ответить таинственному незнакомцу, живущему внутри домика, но призадумалась.
— Мм… Кисть-то толстая. Так я все окошко замажу, ничего не понятно будет.
Она подбежала к столу, под которым лежала ее школьная сумка и достала от туда гелевую ручку.
— То, что надо! Кончик тоненький.
Вернувшись к рисунку, Лика окунула ручку в краску и, глядя сквозь увеличительное стекло, решила написать на окошке четыре буквы ЛИКА, но остановилась:
— А если тот, кто там живет, не сможет прочитать? Надо вот как сделать…
И она написала свое имя, только задом наперед: АКИЛ.
— Вот, совсем другое дело. Будем ждать.
Девочка закрыла баночку и прополоскала ручку в воде. Потом включила проигрыватель, легла на кровать, достав из-под подушки дневник. Раскрыв бабушкин подарок на последней записи, она продолжила:
Я не ошиблась, там кто-то есть!
И этот кто-то хочет знать, кто я.
Я написала на окошке свое имя.
Я ведь не сошла с ума?
Задумчиво посмотрев в потолок, Лика погрызла колпачок ручки и вновь спрятала дневник.
— И что мне теперь делать? — она громко выдохнула. — И где Пантелей? И почему рисунок Жанны живой? Голова сейчас лопнет!
Отхлебнув из кружки компота, Лика взяла со стола книжку и углубилась в чтение. Сквозь загадочные приключения юной волшебницы девочка услышала карканье ворон и тихое кошачье мяуканье. Оторвав взгляд от манящих страниц, Лика наморщила лоб.
— Показалось? — и выглянула в окно.
Ни ворон на дубу, ни Пантелея во дворе она не увидела, а когда перевела взгляд на рисунок, то выронила книгу из рук и потеряла дар речи. Картинка снова поменялась! Черные галочки птиц уже не висели в голубом небе, а расселись на ветвях березы, прямо возле гнезда, а рыжий кот снова сидел, повернувшись к ней мордочкой. Лика вскочила с кровати, схватила лупу и принялась разглядывать окошко: вдруг надпись тоже изменилась?! Девочка оказалась права. На стекле тоненькими линиями было выведено:
«Давай дружить?»
Легкий румянец покрыл щеки юной художницы, а в голове застучали тревожные молоточки. Открыв краски, Лика снова закрасила надпись.
— Дружить, конечно, можно, только как?! Ни поговорить, ни погулять, не в гости сходить…
