Глеб резко сел - аж пружины в диване крякнули. Рявкнул:
- Ни в коем случае!
Пауза.
- Это значит, ты пойдешь со мной? - невинным голосом осведомилась писательница.
Глеб сдержал рычание - хотя она бы приняла его просто за телефонные шумы. Выдавил:
- Пойду.
Глеб был мрачен. Брел по стройке - по случаю раннего утра охотники ломать себе шеи и конечности еще отсутствовали - засунув руки в карманы, и даже не пытался поддержать под локоть, когда Мила теряла равновесие или оскальзывалась на просыпи битых кирпичей и плит. Выглядел он бледным и осунувшимся. Не выспался, наверное.
Мила нагулялась по стройке вдоволь, правда, избегая мест, казавшихся ей опасными - не в смысле наличия зверюги, а там, где попросту грозило обрушение. Присутствие за спиной молчащего спутника мало-помалу начало ее раздражать.
- Ну что, - спросил тот наконец, - насладилась прогулкой? Достаточно впечатлений?
- Достаточно - на сегодня, - с вызовом сказала Мила. Втайне она надеялась, что Глеб, как в прошлый раз, вдруг остановится и заявит: а вот здесь находится логово... Если уж у него такая исключительная интуиция. Но нет.
Его интуиция не сработала и тогда, когда, оступившись, Мила судорожно взмахнула руками и съехала в какую-то расщелину между покосившихся и вставших на ребро плит. Глеб только смиренно вздохнул и наклонился, увидев ее макушку.
- Мила, ты как там?
- Нормально, - мрачно отозвалась та.
- Руку давай.
- Сама выберусь!
Глеб пожал плечами. Чем больше она испытает сегодня трудностей, тем дольше ее сюда не потянет.
А еще лучше было столкнуть ее откуда-нибудь, чтоб она сломала ногу! Или сразу две. Для верности.
Снизу послышалось сопение и шорох трущихся о плиты одежды и кроссовок - Мила пыталась выбраться. Глеб философски ждал, когда его попросят о помощи. Вышло по-иному. Мила затихла, потом сказала:
- Погоди-ка...
Он вновь посмотрел на нее сверху. Скособочившись и вытянув шею, Мила заглядывала куда-то вниз.
- Тут дыра какая-то... между плит.
- И что?
- Что-то вижу...
Его внезапно обдало ледяным потом.
- Мила!
- Подожди...
Глеб сверзился вниз, но, изогнувшись, она уже влезала в проломленную в плите дыру.
- Стой!
- Ага, сейчас... да-а уж...
Глеб пригнулся, чтобы нырнуть за этой... самое мягкое было - идиоткой... Наружу появилась рука, сжимающая какой-то продолговатый предмет, потом вылезла и сама Мила. Протянула ему найденное двумя руками - словно меч или ключ от сдающегося города.
- Что это? - спросил Глеб. Хотя зрение и обоняние ему и сказали уже - что, разум пока признавать отказывался.
- Большая берцовая кость человека, - сказала Мила, серьезно глядя ему в глаза. - Там еще и малая есть. И других... много.
Привалившись к забору, Глеб наблюдал за снующими по стройке полицейскими. И на Милу поглядывал. Та сидела на плите и курила. Но не нервно, быстро заглатывая дым, или глубоко и прерывисто вдыхая, чтобы успокоиться, - так, как будто наслаждалась заслуженным перерывом в работе. Она даже некоторое время помогала эксперту в сортировке останков, пока прибывший Рева всех не построил: полицейских - на место происшествия, свидетелей - к стенке. Мила еще посмеялась: и расстрелять без суда и следствия! Рева буркнул, что обдумает ее предложение.
Наконец подошедший к ним лейтенант оглядел обоих с явным отвращением.
- Какого черта вы тут шлялись?!
- Вышли на прогулку, - Мила неспешно и красиво выдохнула дым. - Очень романтичное место, не находите?
- С нас уже сняли показания, - напомнил Глеб. - А много там... нашли?
- Пока я там работала, набрали троих, - сообщила ему Мила. - Но еще скелеты оставались, кажется, собак. Не свежие, похоже, где-то трехмесячной давности.
Рева, как и Глеб, смотрел на писательницу во все глаза. Спросил грубовато:
- А вы-то с чего это знаете?
- У меня имеется темное медицинское прошлое, - охотно пояснила Мила. - Помощь не нужна? Тогда мы пойдем?
- Идите. И держитесь от этого места подальше. И друг от друга - тоже.
- Вы уже предупреждали, но так и не сказали - а почему все-таки? - вкрадчиво поинтересовалась Мила.
Рева ткнул в Глеба пальцем - тот испытал резкое желание ухватить и сломать его.
- Вот он знает! А ты, Панфилов, за фазами-то, - он неопределенно повел рукой в воздухе, точно рисуя у себя над головой нимб, - следи, не забывай!
Глеб беззвучно оскалил зубы - все разом - и повернулся к нему спиной.
- Пошли отсюда!
- Ага, - Мила оттолкнулась от плиты, на которой сидела. Рука оставила отпечаток. Красный отпечаток.
- Что у тебя...
Мила проследила его взгляд и сморщилась:
- Ну, опять растревожила!
Показала перехваченную носовым платком ладонь - на платке проступало свежее пятно.
- Содрала, когда скатилась в его нору. Что ты так смотришь? Не беспокойся, я от столбняка прививалась... Глеб, ты куда?
Его остановили перед огороженной площадкой; двое полицейских трудились, раскладывая извлекаемые кости на расстеленный полиэтилен.
- Там моя девушка обронила эту, как ее... заколку, - пояснил Глеб, поглядывая на останки.
- Заколку? Не находили вроде.
- Дай я быстренько гляну, а? Заколка дорогущая!
- Но только быстро, пока начальство не видит!
Глеб оперся обеими руками о плиты, легко кидая тело вниз. Как он и думал, след остался четкий - точно от пятерни первобытного человека на стене пещеры. И вот еще один - смазанный, наверное, когда она пыталась отсюда выбраться. А может, накапала еще и в самой норе... Глеб едва не заскулил от отчаянья, пытаясь стереть следы подолом майки.
- Э, э, э! Ты что делаешь?!
Вынырнувший из норы человек уставился на него. На шевроне форменной эскаэмовской рубашки - красный треугольник. Нюхач. Поймет.
- Девушка, что нору нашла... тут... наследила.
Мужчина склонился к плите, ноздри его затрепетали. Заключением было:
- Да-а-а, хреново!
- А можно как-то... свести?
- Хлоркой, что ли? Нельзя, парень, здесь же все улики!
Глеб оскалился:
- Улики! Что ж вы эти улики сразу не нашли, еще Нюхачи называется!
Эскаэмовец развел руками.
- Тут в подвалах остаточная магия, она все перекрывает, зараза! Да и лежку он давно не навещал.
- И что, - Глеб вновь показал на отпечаток ладони, - теперь?
- Да ты и сам, похоже, все понимаешь, - медленно сказал Нюхач, все пристальнее вглядываясь в Глеба. - А ты не?..
