Скалолазание без страховки и каких-либо принадлежностей. Ты, твоя воля и почти отвесная стена. Преодолевая первый маршрут, Костас даже подумал, его хотят угробить. Подумал отвлеченно. Ему собственно без разницы. Не угробили. Подъем оказался под силу.
− И для чего я должен заниматься альпинизмом? - спросил Костас.
− Страх высоты один из распространенных страхов. Его трудно контролировать, − не очень внятно ответил Шаев. − Исход борьбы с ним целиком зависит от человека. Вы справились, а датчик бесстрастно зафиксировал реакцию организма. Пульс, работа мышц, работа мозга и многое другое. Расшифровав показания, поймем, действительно вы смелы или главенствует твоя воля. Второй вариант предпочтительней. Потому как отпадет надобность в других тестах.
Костас промолчал.
− Не хотите узнать каких?
− Нет.
− А вот это не есть хорошо, − нахмурился Шаев.
- Хладнокровный ты тип, − подивился результатам восхождений Павел. - Завидую!
После очередной замены датчика, теперь подмышку имплантировали пятиконечную звездочку, Костасу объявили.
− Ну-с, безвинные шалости закончились. Теперь начнем проверять скорость принятия решений, готовность к действию и реакцию на боль.
О чем говорилось не трудно догадаться.
Костаса свели с Боцманом, его бывшим инструктор по рукопашному бою.
− А это зачем? - спросил своего куратора Костас, перед выходом на татами.
− Ничего лишнего. Факультативов для общего развития не ведем, − серьезно отвели Павел. - А спарринг для проверки функционального состояния.
Костас не стал возражать. Боцман первоклассный специалист. Со своими заскоками, а кто без них? но спец высочайший.
− Ну, проходи, паренек, − предложил ему визави, жестом показывая на центр.
Шаг влево, шаг вправо. Концентрация внимания, экономность движения.
− С овцами ты управлялся, − произнес Боцман, чуть разворачивая корпус.
Овцами он называл гражданских и не подготовленных к схваткам людей. Дескать, молодец среди овец. А на молодца сам овца?
Костас не стал нападать. Бесполезно. Давно не практиковался и нужно знать Боцмана. Нахрапом не возьмешь.
− Так что скажешь? - Боцман поменял стойку, словно приглашая Костаса начать первым. Мощная фигура инструктора легко и плавно скользила по кругу.
− Пока нечего, − ответил ему Костас.
Через пять минут глухой защиты Боцман от него отступился. Левая рука Костаса свисала плетью. Правая нога потеряла функциональность. Здоровенный синяк протянулся от бедра до колена. Результат плохих блоков и прозеванных атак.
− Вижу что нечего, − согласился Боцман.
День ото дня тренировки становились насыщенней. И акцент их сместился. Костаса брали на излом. Выдержит? Тогда же ему стали делать болезненные инъекции, после которых он час отлеживался. Особенно тяжело давалась одна. Внутривенно вводили желтую похожую на мед субстанцию. Организм будто взрывался изнутри. Впервые, получив такой впрыск, Костас попросту вырубился. Когда пришел в себя, плавал в собственной моче.
− Естественная реакция, − успокоил Артем Моисеевич.
В следующий раз Костас продержался на границе небытия, не позволив выпасть из реальности.
− Очень хорошо, − похвалил его Шаев.
Польза от уколов ощутимая. Костас брал запредельные для себя веса, проявлял чудеса выносливости и ловкости. Сам себе он напоминал живую пружину, мгновенно реагирующую на любое с ней действие. Поединки с Боцманом проходили более напряженно. Ярость буквально рвала жилы. Он не сдерживал себя. Боцман отвечал тем же.
Вскоре противостояние закончилось. Костас, выиграв в скорости, положил Боцмана. Подставив блок, перехватил запястье левой и молниеносно ударил правой в лицо. Боцман уклонился с разворотом. Костас ,,догнал" его ударом ноги в колено. Сустав хрустнул и Боцман рухнул на пол.
− Вот и поговорили, − объявил ему Костас.
Боцман согласно кивнул.
Огромное желание добить поверженного кипело в крови. Добить в прямом смысли. Костас не поддался искушению.
Больше они не виделись. Его бывший наставник пропал, так же как и появился.
− А ведь он тоже пилюли жрал, − высказал Костас свои подозрения Павлу.
− Конечно. Думаешь, он бы за тобой угнался? Пусть не в полном объеме, но принимал. Ему крепкая память и ясность ума непотребны. Его задача лупить тебя побольнее и изощренней. Но это в прошлом. Ныне приступим к более эффективным методикам.
− Для чего? - спросил Костас не очень рассчитывая получить прямой и честный ответ.
− У японцев есть легенда. Был у них знаменитый фехтовальщик Мусаси. И вот к определенному отрезку времени на сто миль от Фудзиямы не осталось никого, кому бы он не накостылял. Его школа двумечного боя сравнивалась с откровением богини Аматэрасу. Но как говориться и с солнцем случаются затмения. Некто Гонносукэ, кстати, тоже потерпевший поражение от Мусаси, уединившись, посвятил свои часы не вытиранию слез обид, а выработки эффективной методике противостояния школе Нитэн Ити-рю. Вскоре Гонносуке вновь вызвал знаменитого фехтовальщика на поединок и одержал над ним победу. И знаешь чем? Шестом. Деревянная палка одолела клинки.
− Очень познавательно, − согласился Костас.
− В человеке самый сильный это инстинкт самосохранения. Зато быстрее всего сработают рефлексы. Наша задача довести твои умения до рефлексов в степени инстинктов. Или наоборот.
− Мудрено сказано.
На лице у Павла ироничное - куда проще!
− Наверное, гадаешь, почему здесь оказался?
− Я не гадалка, − ответил Костас.
− Если думаешь из-за старой дружбы с Дубовым, будешь не совсем прав, − честно признался Павел. - Как не цинично прозвучит, у тебя нет выбора. Ну, не считать же выбором самоубийство или пожизненное сидение за решеткой в Черном Дельфине. Потом человек, способный пристрелить шестнадцать человек, спокойно попивать водку и рассуждать со стриптизершей о начале новой жизни, востребован всегда. Еще плюс, ты всегда выполнял приказы и не подводил родную державу.
− Зато она, меня подводила.
− Интересно когда?
− А ты дело мое почитай. Там все подробно расписано.
− Прочитано на два раза, − оповестил его Павел.
На следующий день Костаса погрузили в ванну с густым раствором. Над поверхностью осталось только лицо.
− Этот кисель... Кстати, его созданию способствовала буйная фантазия одного из сочинителей романов. Так вот этот кисель я бы назвал квинтэссенцией человеческих достижений, − пояснил Павел. − Если бы не секретность, получай Нобелевские премии, в течение десятилетий, публикуя технологию по частям. Для простоты назову его биокомпьютером. Он возьмет на себя роль и учителя и строгого экзаменатора. Так и просится на язык, он воссоздаст в тебе олимпийского бога. Но это через чур напыщенно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
