– Да ты… – Лола чуть не взорвалась от злости. – За пять рублей по подъездам будешь минеты делать.
– Не буду, – спокойно сказала Натали и, не оборачиваясь, ушла к себе в комнату.
Глава 15
Переезд
Натали был необходим толковый совет – как жить дальше, откуда брать деньги.
Закупив продукты, она поехала в Медынь, город в Калужской области, где в женской колонии отбывала свой десятилетний срок Эстер.
Первый вопрос, который она задала своей приемной матери на свидании, – что теперь делать.
Они сидели в тесной комнатушке с решеткой на окне и двумя кроватями, заправленными по армейскому образцу. Эсти пополнела, благодаря чему выглядела лучше, чем в тюрьме. Она держала Натали за руку и заглядывала ей в глаза.
– Как же я по тебе соскучилась, моя девочка. А для того чтобы выжить – продай «Бентли». На первое время хватит. И срочно перебирайся в Ленинград, в Калининграде тебе жизни не будет. Проститутки – народ жестокий, любые моральные принципы отмирают после первого года работы. Они либо порежут тебе лицо, либо столкнут в море. В Ленинграде у меня есть друг – сутенер Скрипач, со своей базой клиентов. Телефон спросишь у Надежды.
– А как же дом, Эсти?
– Оставишь на Надю с этой, как ее?.. С Машей. Дауны, они очень верные и преданные люди. Уезжай из Кеника как можно быстрее. – Встав, Эсти раскрыла большую спортивную сумку. – Что ты мне привезла из вкусненького? Здесь отвратительно кормят.
Вернувшись в Калининград, Натали сказала Сергею о решении продать «Бентли». Покупатель нашелся на следующий день. Дали очень приличную сумму. Машин представительского класса в Советском Союзе было наперечет, а деньги у цеховиков лежали дома в мешках и сумках – их некуда было вкладывать.
Узнав, что деньги нужны для переезда в Ленинград, Надя заголосила:
– Ты там пропадешь одна! Обманут, надругаются, все заберут!
Тут же за компанию заревела Маша, впрочем, не переставая при этом резать мясо для бефстроганов.
– Перестаньте голосить! Давай честно. – Натали сидела на кухне и ела любимый суп из сушеных грибов. – Ты, Надюша, за кого больше переживаешь, за меня или за себя? Не хочешь оставаться одна?
– Не хочу, – тряхнула головой Надя. – Я поеду с тобой. Ты мне теперь как дочка или внучка. Да! – Надежда хлопнула себя по лбу. – У нас тетка какая-то объявилась, второй день в гости заходит, вон она по улице идет.
Встав из-за стола, Наташа посмотрела в окно.
– Нюра. Это же Нюрка! Мы вместе в камере сидели, я тебе рассказывала.
Выскочив из дома, Натали побежала по дороге, скользя сверкающими шелком тапочками по весеннему льду тротуара. Халат распахнулся, открыв длинные голые ноги, ворот раскрылся, черные локоны прыгали по плечам. Навстречу шла Нюра. Финское стеганое пальто делало ее и без того не идеальную фигуру бесформенной, цветастый платок на голове и грубые вязаные рукавицы добавляли годы. В руках у нее были две тяжеленные сумки.
Изящная, тонкая, роскошная Натали кинулась в объятия Нюры, похожей на деревенскую бабу. Уронив сумки, та обняла Натали и стала целовать.
– Девочка моя, как же похорошела. А я вот к тебе в гости, хочу на работу устроиться, а прикорнуть-то и негде. В нашей однокомнатной квартире живет сестрица с парнем, а Эстер говорила, что у вас завсегда можно остановиться, дом большой.
– Дом большой, – Натали махнула в сторону дома-особняка. – Все поместимся.
– Мама дорогая! – Нюра оторопело смотрела на красную черепичную крышу, возвышающуюся над забором. – Это же замок, дворец. И чего ты встала, Наташка? Все застудишь! Побежали, а то замерзнешь.
Подхватив сумки, она быстрым шагом поспешила к дому, Натали семенила за нею, придерживая на груди расходящийся халат.
– А что с Юлей стало, не знаешь? – спросила Наташа, почти бегом догоняя Нюру.
– Ей сидеть еще два года. В Мордовию отправили.
Через неделю Сергей, Маша и Нюра провожали Натали и Надю на Южном вокзале Калининграда. Все женщины плакали, хотя Нюра не забывала поглядывать на Сергея. В новом костюме и дубленке, с модной прической и макияжем, она выглядела помолодевшей лет на десять.
– Ты не пропадай, пиши почаще, звони.
– Да, Наташа, не забывай нас, – поддакивала Маша.
Сергей напутствовал серьезным голосом:
– Сразу же устройся в школу. Блядство блядством, а образование необходимо.
Ленинград встретил сильным пронизывающим ветром с Финского залива. Впрочем, климат колыбели революции мало чем отличался от калининградского, хотя солнце здесь появлялось еще реже.
Поселились Натали и Надя в недорогом номере гостиницы «Балтийская». Три вечера подряд Натали звонила Скрипачу, но застать его не могла – на звонки отвечал милый голос какого-то парня.
В гостинице жило много иностранцев, и Натали решила попробовать, под силу ли ей соблазнять мужчин. За завтраком в ресторане она наметила себе толстячка средних лет в спортивном костюме и очках в золотой оправе. Сидящей рядом Наде, возмущавшейся хамским поведением горничной, она аккуратно наступила на ногу.
– Надюша, хватит трепаться. Быстренько заканчивай завтрак и иди в наш номер. Я попытаюсь склеить клиента.
– Но у нас пока есть деньги. Зачем тебе напрягаться?
– Чтобы не терять квалификацию.
Промокнув губы салфеткой, Надежда встала из-за стола.
– Я уже поела. А, черт, икру несут, я, пожалуй, быстренько намажу себе бутербродик.
– Надя, теряем деньги.
– Ладно, бегу.
Надя ушла, а перед Натали подошедшая официантка поставила масленицу, розетку с икрой и блюдце с тремя тостами.
Мужчина за соседним столиком наблюдал, как Натали делает себе бутерброд. Отпив кофе, он поймал ее взгляд и заговорил первым.
– Икра на завтрак? – спросил он сначала по-немецки, затем по-английски.
– Да. Я ее люблю, – ответила девушка. – Хотите? Угощаю.
– С удовольствием. Меня зовут Гельберт.
Мужчина присел за стол Натали и моментально подошедшей официантке показал округлый жест, который та поняла правильно: мужчина оплачивал завтрак дамы.
Всю неделю Натали дефилировала из своего номера в номер-люкс Гельберта. Как выяснилось, он занимался поставками автозапчастей для иномарок из ФРГ в Россию.
Так у Натали появился первый, самостоятельно найденный клиент. Он настолько увлекся ею, что когда его коллега захотел воспользоваться ее услугами, Гельберт стал платить ей больше, чтобы она принадлежала ему одному.
Уезжая, он обещал приехать через месяц. И действительно, часто приезжал и сразу находил Натали. Других клиентов девушка не искала – опасалась.
Жить в гостинице стало неудобно. Та самая горничная, что однажды нахамила Наде, пришла к ним в номер и предупредила, что Натали заинтересовались в «органах» и пора им сваливать из гостиницы. За информацию она взяла сто долларов.
Как там было на самом деле и насколько девушка неполных двадцати лет со справкой об умственной неполноценности интересна правоохранительным органам, Надя и Натали не стали выяснять и спешно сняли квартиру.
Жилплощадь им досталась приличная, двухкомнатная, в старинном доме на Таврической улице. Потолки почти четыре метра, старая мебель, плита и колонка для горячей воды газовые. Под ногами скрипел паркет, под окнами грохотали трамваи, но девушка была в восторге. Надя сразу начала драить полы и стены, Натали расставила свечи и привыкала к квартире, переходя от одного огонька к другому.
Наконец-то ответил номер Скрипача, и Александр Иванович, как звали его в миру, назначил Натали свидание… в консерватории.
Если до пребывания в тюрьме Натали не была даже в ресторане, то уж о консерватории на Театральной площади и говорить было нечего. Здание ее поразило роскошной архитектурой.
На лестнице перед входом толпилось человек двадцать, но, помня описание Эстер, Натали сразу узнала высокого сорокалетнего Александра. Подойдя к нему, она тихим голосом произнесла:
– Я хочу с вами познакомиться.
Под расстегнутым плащом было видно скромное темное платье чуть ниже колен, с тугим пояском, подчеркивающим тонкую талию, с неглубоким декольте на высокой груди. Оглядев Натали, Скрипач, не скрывая удивления, уточнил:
– Ты от Эстер?
– Да. – Натали улыбнулась. – От нее.
– Она утонченная женщина, поэтому дорого стоила. – Александр смотрел в упор. – Ты такая же?
– Не знаю. – Пожав плечиками, Натали понизила голос. – Мне нужна работа.
– А что ты еще умеешь делать, кроме… – Саша щелкнул пальцами.
– Знаю английский, – быстро заговорила она, – сейчас учу итальянский и немецкий, поступила на подготовительные курсы Ленинградского педагогического института, на факультет иностранных языков.
– Отлично. Будешь по официальному договору переводчицей, а по совместительству… Ясно?
– Да. Ну что, я пошла?
– Ты что, – поразился Александр, – не пойдешь на скрипичный концерт? Я купил билеты.
– Я ни разу не была ни в театре, ни в консерватории, – смутилась Натали. – Пойду с удовольствием.
