– Здравствуй! Нам нужно серьезно поговорить, – начал он, открывая дверь номера и пропуская Натали вперед. – Мой компаньон узнал о тебе, и его предупредили, что скоро мне запретят въезд в Россию, если мы не узаконим наши отношения. Я вдовец. Дети выросли. Ты меня устраиваешь как сексуальный партнер и вообще мне с тобой весело. Короче, я делаю тебе предложение.
Настроившись на то, что Гельберта придется уговаривать жениться, Натали от неожиданности не знала что сказать.
– Так ты согласна? – мрачно спросил Гельберт. Как все немцы, он любил точность и ясность во всем и сразу.
– Да, но…
– Никаких «но». Оформим документы, и я увезу тебя в цивилизованную страну. Ты будешь только моя. А сейчас пойдем обедать.
В ресторане Наташа столкнулась с Павлом.
– Ты как здесь… – она не закончила фразу.
– Мне брат сказал, где тебя можно найти. Поехали домой, я так соскучился.
– Павел, – Наташа смотрела на любимого и в который раз убеждалась, что он еще очень молод и наивен, – я шлюха. Да! Содержанка и проститутка. Не смотри на меня так. Сейчас у меня появилась возможность вылезти из этого дерьма. Я выхожу замуж за немца и уезжаю отсюда. Прости!
– Выйди замуж за меня, – прошептал Павел. – Мы сбежим из Ленинграда… хотя бы в Мурманск. Я устроюсь преподавателем музыки. Если ты боишься брата, то он нас не найдет. Я тебя люблю.
– А я тебя нет, – собрав все свое мужество, соврала Наташа. – Я просто отрабатывала деньги, которые мне заплатил Скрипач, то есть твой брат.
– За деньги? – У Павла стали дрожать губы. – Ты врала целый месяц?
– Да. Наверное…
Павел не дал ей закончить. Ответом стала его звонкая пощечина, и он ушел из ресторана.
Со стороны на него смотрел Гельберт. В глазах его было торжество: он завоевал красивый сладкий приз – Натали. И одновременно с торжеством Гельберт испытывал растерянность: как поступить, если кто-то осмелился дать пощечину его любимой женщине?
Немец не двинулся с места.
Через три нескончаемые недели, которые девушка провела в номере Гельберта, им выдали свидетельство о регистрации брака.
Молодожены переехали во Франкфурт.
Гельберт Зальц был богатый бюргер, свято чтивший традиции своих предков: ходил каждое воскресенье в кирху, пользовался из десятилетия в десятилетие одними и теми же магазином, аптекой, почтой, кафе и обувной мастерской. Два взрослых сына, Вольф и Ганс, когда отец был дома, приходили на воскресный обед. И даже официант для обедов нанимался всегда из одного и того же ресторана.
Дети были похожи на своего невысокого, толстого отца. Старший сын, Вольф, который со своей молодой женой жил под Франкфуртом, с виду весьма добродушный, оказался невысоким парнем с брюшком-бочкой. Младший, Ганс, был очень маленького роста, прыщавый, сутулый, одно плечо выше другого, длинные руки… Кривые зубы, почему-то не выровненные в детстве, делали его почти уродом.
Он вызвал у Натали неприятие, но она была хорошей актрисой и мило улыбалась при встрече.
Первый воскресный семейный обед прошел в молчании, вернее, слышались только реплики: «Вкусно!», «Опять дождь», «Передай мне хлеб, пожалуйста!».
По просьбе Гельберта все, кроме прислуги, говорили по-английски.
Наташа рьяно взялась за изучение немецкого и вскоре говорила практически без ошибок. Она обдумывала, как сказать Гельберту о беременности, но все разрешилось само собой. Как-то утром муж спросил:
– Дорогая, ты что-то вялая и бледная. Может быть, сходишь к нашему доктору? Хочешь, я приглашу его сюда?
К вечеру пришел сухой старичок, семейный доктор. Обследовал он Натали в спальне. И после осмотра вынес свой вердикт:
– Все понятно, вы беременны. Завтра сходите к гинекологу.
– Я так и сделаю, – ответила Наташа.
В дверях стоял Гельберт.
– Я догадывался! Поздравляю. – Он подошел к жене и галантно поцеловал ей обе руки.
Семейный врач был растроган мелодраматической сценой и с удовольствием пересказывал ее другим своим пациентам.
Время шло, живот рос очень быстро. Муж улыбался, был горд собой. Он сразу как-то помолодел, словно скинул с плеч лет десять. Срок для Гельберта пришлось приуменьшить.
– Может быть, сразу двое? – шутил он, глядя на живот супруги.
– Может быть, дорогой!
Жизнь текла своим чередом. Все было четко, запрограммировано, предсказуемо. Никаких неожиданностей, все по раз и навсегда установленному плану – уборка, приготовление еды, поход с помощницей по дому, тридцатилетней Эльзой, по магазинам и рынкам.
Начали устраивать комнату для малыша. До родов, по расчетам Наташи, оставалось два месяца.
Глава 17
Несчастье
Войдя в чисто убранный, словно вылизанный, дом, Наташа аккуратно повесила в шкаф плащ, обула тапочки и пошла по лестнице наверх. Сзади послышались шаги. За ней шел Вольф – старший сын Гельберта. Наташа остановилась: в доме, кроме них, никого не было.
– Привет! – поздоровалась она и почувствовала, как по спине побежали мурашки страха. Вольф был пьян и похотливо улыбался.
– Привет! – ответил он и дернул ее за руку. – Что, будем воспитывать русскую свинью?
Пытаясь остаться на ногах, Наташа сделала несколько шагов вниз по лестнице и оказалась рядом с Вольфом. Он тут же сбил ее на пол.
Дальше все происходило в тишине: Вольф сорвал с нее одежду и начал грубо насиловать. Она понимала, что, если будет сопротивляться, сделает хуже своему будущему ребенку. Наконец негодяй встал, молча оделся и, выходя, бросил через плечо:
– Можешь пожаловаться папочке.
Наташа, оглушенная, униженная, вспомнила, как ее насиловал отец. Ей так захотелось убить Вольфа… Она взяла старинный подсвечник. Сын Гельберта уже стоял у входной двери, собираясь покинуть дом. И вдруг от резкой боли у него потемнело в глазах… Вольф рухнул на пол перед входной дверью. В это время муж пытался открыть входную дверь со своей стороны. Он протиснулся в дом и сразу вызвал «Скорую помощь».
Вольф открыл глаза и сел, держась за голову.
– Сука! – кинул он Наташе.
– Фашист, убийца! – проговорила Наташа. – Ненавижу! Гельберт, он меня изнасиловал! Он хотел убить нашего ребенка. О боже, воды отходят, я рожаю! – Она протяжно застонала и опустилась на пол.
Гельберт не знал, кому помогать. У сына по затылку текла кровь, у Наташи отошли воды.
Медики приехали вовремя. Наташу повезли в родильное отделение.
Вольфу оставшаяся в доме медицинская сестра наложила повязку, и он уехал самостоятельно, стиснув зубы и не сказав отцу ни слова.
К Наташе Гельберта не пустили, и он остался ждать в коридоре, внешне сохраняя спокойствие, его волнение выдавали только желваки на лице.
– У вас дочь. Два килограмма сто граммов, рост сорок шесть сантиметров. Немного недоношенная, но с ней все в порядке.
Дальше Гельберт ничего не слышал – он потерял сознание и через десять минут скончался от обширного инфаркта.
Наташа пришла в себя через сутки после рождения девочки. Ей принесли малышку: крошечную, розовенькую. Черты ее лица напоминали Павла. Как бы ей хотелось, чтобы любимый оказался сейчас здесь!
В палату зашел врач. Даже на непроницаемом лице немца можно было прочесть страшную новость. Наташа приподнялась на локте.
– Пустите ко мне мужа, – попросила она.
– Ваш муж скончался сутки назад, когда узнал о рождении девочки. Обширный инфаркт. Мы ничего не смогли сделать. Очень сожалею, – глядя в сторону, сказал доктор.
Наташа опустилась на подушку и прикрыла глаза.
«Что мне теперь делать? – подумала она. – Нужно сосредоточиться и найти выход».
Своих денег у нее было совсем мало. Гельберт считал, что они жене не нужны. Он все покупал сам, и она ни в чем не нуждалась. Есть ли у него завещание, Наташа не знала. Она позвонила домой.
– Когда похороны? – спросила она у Эльзы, подошедшей к телефону.
– Мне не говорят, фрау Натали, но, думаю, вас ждать не будут.
В день выписки из больницы за Наташей никто не приехал. Она попросила для малышки больничное одеяло и пеленки и заполнила формуляр, в котором обязалась через три дня все вернуть.
Махнув слабой рукой, молодая женщина остановила такси, села и назвала свой домашний адрес. Когда машина тронулась, она сразу успокоилась и подумала, что бог ее не оставит. Все будет хорошо. Наташа покрепче прижала к себе малышку.
Дом Наташа открыла своим ключом. Было темно и тихо. В гостиной, читая газету, пила кофе служанка.
– Здравствуй, Эльза, – ласково сказала она.
– Фрау Натали, почему вы не позвонили? – Эльза встала и сложила газету. – Я бы встретила вас.
– Ничего, все нормально, – ответила Наташа и стала подниматься по лестнице к себе в комнату. – Сделай чай. Я уложу девочку и спущусь в кухню.
Положив ребенка на свою двуспальную кровать, она подошла к окну и сразу отпрянула: к дому, каждый на своей машине, подъехали Вольф и Ганс.
Наташа снова, как в детстве, почувствовала себя в западне.
