-Приехали, - пробасил ванька.
Сашенька выглянул из тарантаса. Дорожка, посыпанная гравием, протянулась вдоль постриженных кустов сирени и акаций к серому сооружению из двух корпусов, соединенных кирпичной кишкой, в которой выгрызена арка. По дорожке к тарантасу спешила дама. Когда она приблизилась, Сашенька увидел, что у дамы трясется голова, как у деревянного щелкунчика.
-Тридцатый?
-Что?
-Вы-тридцатый?
-Я не знаю, мадам.
У дамы так сильно тряслась голова, что Сашенька удивился, почему она не отваливается.
-Возьмите ваши вещи и следуйте за мной.
Ванька помог Сашеньке водрузить на спину заплечный мешок. Чувствуя себя очень скверно, мальчик пошел вслед за дамой с трясущейся головой.
***
Сашенька сроду не видел столько мальчишек, собранных в одном месте, и оторопел, держа в руках мешок. На него смотрели.
-Друзья, это же Пушкин, - раздался знакомый голосок. Сашенька увидел Кюхельбекера, того самого длинного тощего мальчишку, что одновременно с Сашенькой и дядей Baziley приходил с прошением в Главное Управление Его Императорского Величества Лицеями.
Кюхельбекер подскочил, протянул руку. Сашенька пожал ее, улыбнулся.
-Рад видеть, очень рад видеть, - затарахтел Кюхельбекер.
-Кюхля, не суетись.
К ним подошел коренастый, красивый мальчик с голубыми серьезными глазами и светлой прядкой волос на лбу.
-Пушкин, говоришь? - он критически осмотрел Сашеньку.
-Пушкин, - с некоторым вызовом отозвался Сашенька.
-Пущин, - блондинчик протянул руку. - А вот это, - он кивнул на подходящего рыжеватого толстячка. - Дельвиг. Или Хрюша.
-Лучше Дельвиг, - отозвался Дельвиг, поправляя очки и улыбаясь Сашеньке. - А еще лучше - Антон.
-Приятно с вами познакомиться, господа, - кашлянув, сказал Сашенька и покраснел.
Мальчишки засмеялись.
-Мы не господа, мы - пираты. Пират Антон, пират Иван, пират Кюхля.
-А можно.
-Можно, - Пущин хлопнул Сашеньку по плечу. - Ну, разоблачай свой мешок. Вон твоя койка.
-Сладости из дому есть? - брызжа слюной, осведомился Дельвиг.
-Тебе бы только жрать, Хрюша, - вздохнул Пущин и зыркнул на Сашеньку. - А правда, есть?
-Есть немного, - признался Саша.
-Ура! - заорал Дельвиг.
На вопль Дельвига обратили внимание другие мальчишки.
-Кто это у нас?
-Не лезь не в свое дело, Кукольник , - напыжился Пущин.
-Ваня-Ванятка, - засмеялся Кукольник и, распушив павлиний хвост, заходил вокруг пиратов. - Тебе бы только в политику нос совать, да царя проклинать, а Дельвигу - жрать да философствовать, а Кюхле - дрочить и философствовать.
-Сам ты дрочишь! - воскликнул Кюхля, краснея.
-А тут к вам еще и Пушкин, - не унимался Кукольник. - Интересно, что это такое? С виду похож на обезьяну. Обезьяна. Братцы, к нам прибыла обезьяна!
Два десятка глоток громыхнули смехом. Но самое обидное, что фыркнули новые друзья - хоть вежливо, а все-таки. Конюх Пантелей до смерти забил мужика Сидора, а вся дворня смотрела. Удар в груди, трещат ребра, ломаются, льется из пасти Сидора юшка.
Кулаки мальчика сжались. Бросил мешок в сторону, кинулся на Кукольника. Раз - по яйцам. Согнулся в три погибели Кукольник, стонет. Коленкой - по роже. Так. Кровица из ноздрей - тонкими струйками. С ног валить. Вот! Теперь можно уродовать.
-Стой, Пушкин, - крепкие руки схватили Сашеньку, отшвырнули.
Сашенька порывался достать до Кукольника ногой, да Пущин его не пущал.
-Образумься, Пушкин! Кукольник безобиден.
-По шее ребром ладони, - бормотал Сашенька, вырываясь.
-Угомони его, Иван, - умоляюще воскликнул Дельвиг.
Пущин вздохнул и, коротко размахнувшись, ударил Сашеньку в подбородок.
Гл. 11 "Бабу ебсть пойдешь?"
Очнулся Сашенька в темноте.
"Кирюха".
И тут же вспомнил: он не в уютной квартирке у Полицейского моста с Кирюхой, да дядей Базилееем, а в Лицее. Вспомнил Пущина, Дельвига, Кюхлю, приторную рожу Кукольника. Всхлипнул тихонько. Домой охота. А тут еще шорох.
-Кто там?
-Спишь, Пушкин?
Некто темный склонился над кроватью. Вильгельм Кюхельбекер, укутанный в простынку.
-Нет. Чего надо?
-Бабу ебсть пойдешь?
По - заговорщицки спросил Кюхля, с похотливцей в голосе. Вспомнил Сашенька лежащую на полу голую Палашку, ноги дебелые раздвинутые, розовое марево срама.
-Пойду! А какая здесь баба?
-Ну, уж точно не Трясущаяся Башка. Та не баба, а ведьма. Баба - это Сонечка Мардушкова, дочка дворника. Сладенький пирожок. Сиськи, жопа.
Кюхля почесал промежность.
-Ну, так идешь?
Сашенька - живо с постели. В простынку завернулся.
-Пошли.
Кюхля на цыпочках проследовал мимо кроватей с храпящими холмами.
-Спят, - вонюче засмеялся в ухо Сашеньке, - А мы ебаться идем.
Вышли из опочивальни, прокрались по коридору мимо директорской, мимо столовой и вшивой людской. Скрипнула дверь - и мальчишки на улице. Бррр! Прохладно. Даром, что июль. Жуки носятся над газовым фонарем. Перестукивает где-то вдалеке лошаденка запоздалого ваньки.
-Сюда.
Кюхля потянул Сашеньку к флигельку.
-Там дворник живет... И Сонечка.
При слове "Сонечка" на толстых губах Кюхельбекера мелькнула слюна.
-Тише, обезьяна.
Под ногой Сашеньки скрипнул камешек.
-Я не обезьяна.
Вот и флигилек. Сашеньке вдруг стало страшно.
-Кюхля.
-Чего тебе?
-А дворник?
-Что дворник?
-Дворник где?
-Дворника намедни выпороли, и сослали в деревню на три дни. За то, что к лошадям приставал.
-А.
Кюхля подкрался к двери дворницкой. Толкнул. Дверь заскрипела.
-Не заперто, - радостно зашептал Кюхля.
Заглянул.
-Ого!
-Чего там? - нетерпеливо Сашенька.
Искаженная похотью рожа Кюхли возникла перед ним, губы шевелились, как червяки- выползни.
-Там она, Сонечка. На кровати лежит. Срака голая.
-Срака голая?
-Ну, да.
Кюхля дернулся было в дверь, но Сашенька его задержал.
-Постой. Можно... я.
Вильгельм посмотрел на Сашеньку. Цыкнул зубом.
-Лады, хуй с тобой. Иди. Засади ей.
Сашенька на цыпочках - к двери. Не соврал Кюхля. В лунном свете белела жопа спящей Сонечки с черной дыркою промеж двух округлостей. Черная дыра. Простынка спала с плеч мальчика. Он плюнул на ладошку и обслюнявил поднявшийся хуй. Вот так. Подкрался к Сонечке. За печкой в дворницкой играл на скрипке сверчок. Пахло здесь щами и водкой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
