живое существо. Не дерево, а кого-то из плоти и крови.
Беспомощно я смотрела на свою будущую жертву, беззаботно спящую на подстилке из соломы. Мне хотелось закричать, ударить Рока, хотя бы отвесить пощечину. Он подвергал пытке и меня, и несчастную свинью. И все же какой-то частью сознания я понимала, что мой спутник прав. Он готовил меня к поединку, как хороший учитель готовит ученика к сложному экзамену, – скрупулезно и методично. Его ли вина, что мне придется проявить жестокость, чтобы одержать верх в судьбоносной для моей семьи схватке?
– Кара, вы готовы?
«Нет, совершенно точно нет!»
Мои ноги вдруг ослабли, я качнулась. Мне захотелось упасть на четвереньки и зарыдать, по-детски уткнувшись в колени, но я не могла себе этого позволить – не то место, не то время. И все же я не справилась с эмоциями до конца: меня колотило так сильно, что, думаю, Рок это заметил, – от его спокойного, но цепкого взора мало что ускользало. Пытаясь унять дрожь, я сделала рваный вдох, другой, третий… Не помогло.
– Кара, вы готовы приступить?
Я молча кивнула и на негнущихся ногах сделала шаг к загону.
– Боюсь, в этот раз придется обойтись без непосредственного контакта. На поединке у вас не будет возможности надолго прикоснуться к моему брату. Сможете?
– Я попробую, – неуверенно сказала я.
– Вы хорошо помогли Свету на поединке.
– Разве у меня получилось? – с горечью отозвалась я, а потом опустила голову. – Простите, Рок. С братом у нас были хорошие отношения, я давно его знала. Почувствовать Света было проще, чем любого другого. К тому же незадолго до боя я прикасалась к нему – залечивала ранку.
– Ясно. Что ж… Вам все равно придется научиться использовать дар на расстоянии. Иначе с Воином не справиться. Удачи, Кара!
Он на секунду легонько сжал мое плечо и отошел мне за спину. Я втянула носом воздух, ноздрей снова коснулся едва ощутимый запах мяты – прохладный, успокаивающий. Я закрыла глаза.
Передо мной вспыхнула и запульсировала вязкая темнота. В ней все отчетливее проступали очертания нитей жизни – тонких, трепещущих, словно на ветру. Я сосредоточилась и наконец нашла то, что искала, – мирно бьющееся сердце борова. Окруженное красными бороздками, оно представляло собой прекрасную иллюстрацию жизни как она есть – сложной, иногда отталкивающей, но завораживающе прекрасной в своей гармонии.
Мысленно я нацелилась на одну из нитей, пронизывающих сердце моей жертвы. И однако, даже сделав выбор, начала медлить.
– Кара, вы колеблетесь? – Голос Рока, звучащий в темноте, казался еще более бархатистым, чем я его помнила.
– Нет.
Я лгала и в то же время говорила правду. Непролитые слезы, застывшие в уголках глаз, щипали. Я действительно тянула время, но больше для того, чтобы свыкнуться с решением, чем оспорить его. У меня не осталось сомнений. Мне было жаль борова, но вот, пожалуй, и все. С пугающей меня саму расчетливостью я готовилась принести его в жертву. Жизнь больше не казалась святыней, требующей трепетного поклонения. Я не знаю, что послужило переменой моему настроению: спокойное дыхание Рока за спиной, его молчаливая поддержка, внезапно раздавшееся по свинарнику сонное хрюканье – немного мерзкое и раздражающее – или осознание неизбежности происходящего. Ведь, в конце концов, у меня нет выбора. Я обязана сделать то, что сделаю.
Как сказал Рок вчера? У меня глаза жертвы?
Я сжала зубы.
Нет, я могу за себя постоять. За себя и свою семью.
– Кара, так в чем же дело?
На память пришли слова Света, и они приободрили меня. Брат говорил, что мы всегда поступаем верно, никогда не ошибаемся. Наша судьба уже определена богами, и мы всего лишь идем по выбранной ими тропе.
Мое сердце забилось спокойнее. С непривычной деловитостью я приступила к заданию. Выбрала несколько наиболее толстых нитей и прислушалась к сонному похрюкиванию спящего борова. Тот спал сладко и беззаботно.
Я могла бы обрывать нити постепенно, как делала это вчера, но решила сжечь их одним махом. Мгновенная смерть во сне – это разумно и милосердно. Я не хотела мучительной агонии ни для свиньи, ни для себя.
– Чем дольше вы тянете, тем сложнее будет начать.
Я неохотно кивнула, соглашаясь со словами Рока.
Несмотря на уверенность, что делаю все правильно, я снова ощутила внутреннюю дрожь. На лбу выступил холодный пот. Я напомнила себе о том, ради чего иду на этот шаг: ради сестер. И это придало мне сил.
«Раз, два… три!»
Нити жизни, сплетенные в тонкую паутину, вспыхнули и осыпались пеплом. Мгновение я рассматривала черный снег, неспешно кружащийся в темноте, а затем перевела взгляд на пустоту, где раньше пульсировала жизнь. Я уничтожила не все нити. В сердцевине сплетения зияла дыра, остальные же обрывки изрядно обуглились и медленно чернели. Но все же я сделала достаточно.
Я не сразу поняла, что изменилось в тишине ночи. Лишь несколько мгновений спустя меня осенило: я больше не слышала тяжелого дыхания борова.
– Великолепно! Кара, вы прекрасны!
Восхищенный, полный какого-то чистого восторга голос Рока заставил меня очнуться.
Я тряхнула головой, возвращаясь из темноты в настоящий мир. На меня тут же навалилась жуткая слабость, и я, охнув, упала на колени.
– Кара! – Рок подлетел ко мне так быстро. Пожалуй, даже будь у него крылья, он сделал бы это медленнее. – Как вы себя чувствуете?
Я проигнорировала его вопрос. Казалось, что задать свой гораздо важнее.
– Как убийца может быть прекрасен? – Эти слова я не прошептала – прохрипела, а затем закашлялась. Живот сдавило спазмом, и, к моему стыду, меня стошнило – кровью.
Все тело словно одеревенело. В голове стало пусто и мертво.
Впервые я настолько ослабла после использования дара. Хуже было разве что на поединке, когда я сплела наши со Светом нити жизни.
Рок вытащил из кармана носовой платок и осторожно коснулся моего лица, стирая с него красные липкие следы. Я молча наблюдала за его действиями и ждала ответа. Знала, что он последует. Так и вышло.
– Вы не убийца, Кара, – помолчав, сказал Рок. – Вы – олицетворение возмездия.
Он прижал к моим губам платок, стараясь остановить кровь, выступившую, как я поняла, в самом уголке. Наверное, усталость затуманила мне разум, потому что я перестала себя контролировать.
– Вам самому не страшно от этих слов? – прямо спросила я.
Рок усмехнулся. В его голубых глазах вспыхнул огонек – отголосок мысли, мне непонятной и недоступной.
– Сложно бояться тому, кто каждый день сталкивается с чужими кошмарами.
Ко мне медленно возвращалась чувствительность. Лопаток коснулся легкий ветерок, сквозящий из открытой на улицу двери, спину заколола разбросанная по полу солома, а заледеневшая кожа под ладонями Рока вспыхнула. Он одной рукой придерживал меня за поясницу, другой – за шею, и казалось, от его пальцев идет тепло, волнами расходящееся по телу.
Рок смотрел на меня открыто, и от его взгляда, таящего в себе многозначительное обещание, у меня быстро-быстро зашлось сердце – не от страха, от волнения. Я сделала
