Буддистка вскочила, схватила «Магнум» и направила его на чёрное треногое чудище. Квадрат быстро упал и пополз. Его было видно только по прогибающимся метёлкам высокой травы.
Леся, не сходя с места, проговорила:
— Ты же знаешь, что от меня нельзя уйти. Можно только ползать по кругу.
Квадрат ползал, гремя своими железными ногами.
— Встань быстро! — крикнула Леся. Квадрат испугался и встал. Он стоял, сложа свою треногу, несчастный и испуганный. Несколько раз покачал квадратной головой и замер, едва дыша.
— Ты нормальный парень, не бойся, — сказала ведунья. — Но мне придётся стрелять в тебя.
Квадрат мелко задрожал и упал в обморок.
— Вставай, вставай. Помочь тебе могу только я.
Пошатываясь, тот встал.
— Я могу выпустить в тебя всю обойму — тут пять патронов. Так вот, у тебя есть выбор. Я могу выстрелить всего лишь один раз. Это как маленький укольчик. Ты скажешь, где секретная база? Ты скажешь, где секретная база!!!
Квадрат трясся и подпрыгивал на месте.
— Не нервируй меня, — сделаем всё быстро. Перестань дрожать. Ну?
Квадрат замер. Леся подняла руку с пистолетом, провела дулом по периметру чёрного чудища. Несколько раз провела прицелом по центру, по диагонали. Квадрат терпел. Рука её замерла в определённом направлении.
— Ты, я вижу, понял меня, — и выстрелила из «Магнума» Чёрный квадрат упал в траву. Леся упала на покрывало и потеряла сознание.
— И долго она будет сидеть напротив этой железяки? — спросил Александр у Доктора.
— Я не знаю. Наверное, столько, сколько нужно. Пейот и белладонна останавливают время, Саша. Попробуй, как ни будь.
— Да нет уж, спасибо.
Час назад Леся выкурила трубку с сушеным пейотом, особым видом кактуса, и выпила настойку беладонны. Затем, положив рядом с собой пистолет, замерла на покрывале в позе лотоса и стала смотреть на кусок чёрного полотна, прибитого к фанере стоящей на металлической треноге. Сидела и смотрела. Прошло пол часа. Неожиданно она подняла руку с «Магнумом», и выстрелила. Тренога с чёрным квадратным куском фанеры упал. Упала и Леся. Подъехали к ней на машине. Доктор сделал ей укол антидота и укол снотворного. Спящую ведунью уложили на заднее сидение джипа, и машина помчалась по заросшей травой дороге. Остались только Доктор и Александр.
— Ну, теперь пойдём, посмотрим на её охоту, — проговорил Философ.
Они побрели по высокой траве, где стрекотали кузнечики. Вытащили из травы фанеру, обшитую чёрной тканью. На поверхности было видно пулевое отверстие. Сняли ткань. Под ней была наклеена карта Непала и часть Северной Индии. Пуля попала в район Дельты Ганга, в самую глушь субтропиков.
— Координаты определены, — сказал Доктор. — Всё ясно. Ганг. Квадрат А-747. Леся не ошибается. За что её и люблю.
— Ты считаешь это достаточным основанием? — скептично спросил Александр «Македонский»
— Проверим, — проговорил Доктор. Он вытащил из машины плоский компьютер, подключил его к антенне автомобиля. Пробежался по клавиатуре. Соединился с сервером. Набрал пароль. Вышел на спутник. Ввел данные квадрата А-747. Минуту ждали. Вспыхнуло изображение. С высоты полёта птицы стало видно, в гуще зарослей тропического леса, крошечное озеро, сверкающее голубой поверхностью. Немного в стороне белела дорога, как вставка в субтропических зарослях. Длиной не более полукилометра.
— Взлётная полоса, — уточнил наугад Доктор. Со спутника, это место было найти не возможно. Пришлось бы, квадрат за квадратом проверят весь Непал лет десять. Вот так, брат Александр.
— Невероятно! — проговорил «Македонский».
— То, что вероятно, давно пройдено, — уточнил Доктор. — Какие у тебя машины?
— «С-500».
— Неплохо. Вот здесь, по периметру, их и нужно установить. Цель явиться рано или поздно. Мы будем исполнять роль загонщиков. И мы её загоним на твои «С-500».
— А если цель не явиться?
— Все неустойки возмещает Кремль. Он это гарантирует. И хочу добавить, Саша. Всё должно быть в полном режиме молчания. Это очень серьезно. Со спикером согласовано?
— На неофициальном уровне. Украина нейтральная страна. Реально вопросом занимается министр обороны и начальник Генштаба.
— Ну и прекрасно. Мы на вас надеемся. У вас в Непале обширные связи. Не думаю, что будут проблемы при въезде. А как декларировать «С-500», вы, я думаю, сумеете сообразить.
26.
— Я, собственно, не совсем понимаю, зачем всё это делаю. Но чувства убить невозможно. А они полностью правят моим поведением. После многолетних мучений и истязания себя моральными ножами, вонзая их в своё сердце по самую рукоятку, я понял, стесняться своих желаний не стоит. Себе дороже, в конечном итоге.
— Ну-ну… Это очень любопытно. Хотя и не так уж эксклюзивно.
— Да причём здесь эксклюзивность? Я хочу сказать, что мне всё равно, как отнесётся кто-либо к моим определенным действиям. Самый строгий судья — я сам. А с собой вопросы давно улажены. — И выпил рюмку коньяка, кивнув собеседнику. Продолжил:
— Ты можешь на меня положиться. В конце концов, я всё сделаю из любви к искусству, не более. Деньги не главное.
— Так говорят многие, пока не останутся без них.
— Я знаю. Я всё знаю, что ты думаешь. И не отказываюсь от суммы.
— Если бы ты отказался, я бы тебе не поверил.
За окном зашумел лёгкий осенний дождь. Завыл бродячий пёс. Огонь в камине продолжал гореть. Кошка спала возле него, свернувшись в клубочек. Вдали заунывно бил колокол церкви. За столом продолжалась беседа.
— Ты давно ходил в церковь? — спросил гость у хозяина.
— Нет, недавно. Но опять не нашел там ничего для себя. В этом нет моей вины. У меня слишком прямой путь в жизни, чтобы камуфлировать его обрядами. Как, впрочем, и у тебя.
— Да, это так. Но здания церквей используют и для других целей. Сатанизм кроется именно там. Как это ни странно звучит.
— Лютер это и имел в виду. И был поддержан очень многими.
— О них мы и ведем речь. Не о лютеранах, а о последователях мышления Лютера. Мировой порядок детерминируется именно людьми такого мышления. Ты готов к такому раскладу карт?
— … Это не карты таро.
— Я тебя понимаю. Да, я готов к любым вариантам нашей миссии.
Кошка проснулась и, потянувшись, прыгнула на камин, прищурилась, затихла и принялась слушать беседу. Дождь усилился и стал бить в стёкла окон барабанной дробью. Хозяин подлил в рюмки коньяку. Церковный колокол замолк. Собеседники молчали, попивая коньяк. Гость спросил:
— Твои контакты в Ватикане не менялись?
— Изменились. В список добавлен секретарь Понтифика.
— Это тот, который гомосексуалист?
— Да.
— Понятно. Но от голубых можно ожидать всего. Ты, надеюсь, понимаешь это?
— Я понимаю всё. Он постоянно под прицелом. Как и его партнёр. Но пользы от него гораздо больше, чем вреда от подозрений.
— Что он доложил по поводу последних идей Вашингтона? Что он сказал по поводу президента?
— Он пояснил, что это представитель иллюминатов, а не масонства, и поэтому вопрос решается сложно.
— Как понимать — сложно?
— Я думаю, президент не понимает нашего уровня. А его хозяева не верят в возможности нашего ведомства или вообще не знают о его существовании. Хотя проблема, решенная ликвидацией Кеннеди, должна была заставить варшавских мудрецов уяснить, что к чему. Но я начинаю сомневаться в их способностях. Решается сложно — значит, не решается.
— Это плохо.
— Да уж, хуже не куда. Противоракетная оборона превысила пределы разумности. Москва терпит и запрягает. Долго, но не вечно. Сербия снова мутит воду в Европе. Россия на её стороне, а советники президента США не понимают, что может произойти? Они, наверное, сходят с ума от одиночества самовеличия.
— Да, это так. Секретарь Понтифика говорил мне подобные вещи. Он не понимает, с кем имеет дело. Поэтому его мнению можно верить. Так же думает и Папа.
За окном продолжал выть пёс. Кошка уснула на камине. Дождь продолжался. Стало темнеть.
— Я думаю, — сказал гость, — что президент России не упустит момент, как, в своё время, Хрущёв. Его хозяева совсем другой ориентации в мышлении, чем протежеры американца. В момент падения Польши, Чехии, Прибалтики и прочих саттелитов у него будут на руках карты покруче, чем у Никиты Сергеевича. Пшеки ещё не забыли, как они просили милостыню. А чехи, хоть и не пшеки, вспомнят себя, какими были совсем недавно, до второй мировой. НАТО это не выход.
— Пшеков у власти мало, а чехи образумятся быстро. Но с иллюминатами надо кончать. — Гость придвинулся ближе к хозяину. Негромко сказал: — Кто, если не мы? Ты мне скажи, кто?
— Никто, — ответил хозяин. — Ты совершенно прав. Фидель мне говорил слово в слово: Кто, если не вы?
Снова замолчали, слушая свои мысли и рассматривая спящую кошку. Гость проговорил:
