Алиция поставила чашку на стол и села.
— Мне тоже так кажется. Но я моюсь по утрам, вот и не подумала. Уж извини...
— Да ладно тебе.
— И вообще, еще никто на моей памяти столько времени воду не лил.
— Правда, — подтвердила Мажена. — Цистерны три?
— Если совсем точно, то три с половиной. Как вы думаете, он там постирушку устроил, чтобы помочь жене-инвалиду?
— Не выдумывай. — На этот раз Мажена со мной не согласилась. — Стиральная машина у тебя на виду стоит, а пару нижнего белья обработать и пяти минут хватит.
— Ну, тогда я не знаю, чем он занимается. Ванна там сидячая и жутко неудобная.
— Заснул, как факир на гвоздях, и проснется только утром, — выдвинула я свою версию. — Или оставил воду для маскировки, а сам вышел потихоньку через ателье и шарит сейчас вокруг дома в поисках своей банки, так как обнаружил недостачу.
— В темноте?
— А какая разница, все равно не найдет. А туалетом, я тебя официально предупреждаю, я буду пользоваться в доме и укромного местечка в саду искать не собираюсь. В худшем случае на крючок запрусь.
— Учти, он на соплях держится. Что до укромного места, то выбор у тебя здесь большой. Но я тоже буду в доме пользоваться.
— Погоди... Мажена, а с чего это ты жену панголина вспомнила? Наш-то Ромео-Вацлав, честно говоря, не слишком на панголина похож, но я, по крайней мере, загибоны своего воображения объяснила. А твоя жена тут при чем?
— Жена не моя, — на всякий случай открестилась Мажена. — У меня нормальный муж есть. Странный этот ваш Вацлав-Ромео. Юлия с трудом сидит, видно, что из последних сил, слова не вымолвит. Так он, вместо того чтоб женой заняться, токует, как глухарь, и к Грете клеится. Кстати, открою вам секрет, в своих музыкальных излияниях он пару жутких глупостей сморозил. И знаток из него как из меня королева Маргарет.
— Он не говорил, что знаток, — едко заметила Алиция. — Просто любитель.
Я стала на сторону Мажены.
— Да, а развлекал нас, так как считал, что так будет вежливее, чем над женой трястись.
— Да отцепитесь вы от него! Хватит с меня этой темы!
Мажена в очередной раз взглянула на часы.
— И правда, хватит. Но вы мне завтра расскажете, во сколько он из ванной выйдет, ладно? Последний поезд, жалко, что у меня так рано репетиция!
— Не волнуйся, ему не долго осталось, — утешила ее Алиция. — Уверяю тебя, что вода там уже совсем холодная.
Мажена уехала, а Алиция как в воду глядела. Одно утешение, что пан Вацлав наплевал на условности и проследовал в отведенную им с Юлией комнату с телевизором, не заходя в салон. И то хлеб...
* * *
Вот кем Алиция точно не была, так это свиньей. Зато я повела себя абсолютно по-свински и притом совершенно сознательно.
А именно: встала раньше всех и вымылась в свое удовольствие самой лучшей горячей водой, ни чуточки ее не экономя. Алиция от такого моего маневра не слишком пострадала, так как всегда предпочитала воду чуть теплую, уверяя, что иначе она обжигается. А вот что касается гостей, мне даже стало любопытно, кто же пойдет в душ первым? Пан Вацлав оказался джентльменом и жену пропустил вперед
Завтрак уже стоял на столе, а Алицию продолжали терзать сомнения.
— Тебе не кажется, что надо их на завтрак специально позвать, а то они из скромности сами по себе не придут, — пробормотала она вполголоса, отвернувшись к цветам на узеньком кухонном подоконнике и крутя при этом два сухих листочка.
— Делай, как знаешь. Ты же на самых разных гостях, можно сказать, собаку съела. Кого у тебя только не было, разве что Тутанхамона.
— Уж лучше бы Тутанхамон, а то эти странные какие-то. Словно в броню закованы. Во всяком случае, такое у меня впечатление.
— А вчера с нами спорила, что мы с Маженой преувеличиваем.
— Может, я как-то не так их воспринимаю? Ты в магазин поедешь?
— Что, прямо сейчас?
— Нет, после завтрака.
— Если надо, поеду, куда скажешь, могу в магазин. Могу в Тиволи... — При слове «Тиволи» в глазах Алиции мелькнул огонек... — Только не на бега, сегодня выходной. Но лучше бы недалеко, а то еще, не дай бог, пропущу встречу пана Вацлава с Эльжбетой! А насчет того, чтобы в Тиволи с гостями, это ты сразу выбрось из головы, цацкаться с недолеченной Юлией под аккомпанемент Ромео, — нет уж, уволь!
Алиция вздохнула, выбросила листочки в компостное ведро, заглянула под желтую салфетку и, поколебавшись, отряхнула яблоневую кору и отнесла к себе в комнату. Вернувшись, она сделала себе маленькую чашечку кофе и уселась с сигаретой за стол.
— Я есть хочу. А ты могла бы им пальцем ткнуть, а потом потеряться.
— И кто будет пешком возвращаться, я или они?
— Можно поездом.
— Можно, и поезд останавливается прямо напротив входа в Тиволи. Слепая медуза не промахнется, и даже глухой услышит визг с аттракционов. Кто там сейчас в ванной?
— Пан Вацлав. Не, нам точно надо из себя имя Ромео выдавить, а то кто-нибудь да ляпнет не к месту.
— Велика важность, они, небось, уже привыкли. Скоро он оттуда выйдет, из крана вот-вот лед посыплется. Так как, магазина с тебя хватит?
— Лед, как же, ну ты и оптимистка. Этого мой бойлер не умеет делать. Картошку купишь?
— Только картошку? — удивилась я.
Алиция обвела накрытый к завтраку стол загадочным взглядом.
— Ну, может, еще что, там видно будет. И не пытайся чеки потерять!
— Они у меня не по дороге теряются, а здесь, в доме, — обиженно и с достоинством напомнила я.
Буцкие освободили наконец как ванную, так и комнату с телевизором и появились в салоне. Пан Вацлав с места принялся было восхищаться окружавшими его чудесами, но хозяйка тут же оборвала его восторги, пригласив всех к столу. И как обычно, можно сказать машинально, спросила:
— Яйцо кто-нибудь будет?
— С удовольствием, — мгновенно согласился пан Вацлав. — А ты, Шампусик?
— Нет, спасибо, — вежливо отказалась Юлия.
О яйцах Алиция спрашивала каждого гостя и каждое утро, делая это совершенно механически и, я бы даже сказала, чтобы не обидеть подругу, бездумно, так как я тысячу раз ей объясняла, что яиц не хочу, а если захочу, попрошу сама, и на дежурном вопросе можно сэкономить время. Яйца у меня и дома есть, в смысле, на родине, и могу их лопать сколько угодно и в любом виде. А в Дании я предпочитаю датскую салями и салат с карри. Без толку, как об стенку горох. Однако всякий раз, когда кто-нибудь просил яйцо, а случалось такое крайне редко, хозяйка радовалась, как ребенок, а яйцелюб сразу завоевывал ее расположение. Интересно, поправит ли пан Вацлав теперь свою репутацию?
Похоже на то, так как Алиция весьма любезно расписывала гостям достоинства разных объектов для посещения, но с учетом требуемых усилий и возможной физической нагрузки. Пана Вацлава, правда, гораздо больше беспокоили расходы, и он настырно расспрашивал о цене входных билетов. Я, хоть убей, не могла ответить, где вход платный, а где нет, и уж точно понятия не имела, сколько надо платить. Даже с Тиволи я путалась, хотя бывала там в среднем раза три в неделю. Помнила только, что с утра вход дешевле, а потом становится дороже. Зато бега отличались постоянными ценами: пять крон вход и пять крон ставка. Но бега пана Вацлава не привлекали, его страстью были искусство и культура. А еще горы.
Тут его снова прорвало. В Дании, мол, с горами туго. Какая жалость! Украшенная горами, она была бы прелестной страной, просто земным раем. Встающие на горизонте заснеженные вершины, на которые можно взбираться, преодолевая препятствия, охраняющие эти чудеса природы от навязчивого внимания примитивных человеческих существ. Восторг охватит, когда их победишь и взойдешь туда, на гордую вершину, и увидишь мир у своих ног. На его счету есть парочка подобных достижений, которыми он может гордиться, хоть это и нескромно... А еще и вода, это его любимая стихия. Что за прелесть погружаться в нее, нырять и плескаться, ведь Дания расположена на воде. Полуостров как бы объят морем, так и хочется самому ощутить на себе эти объятья, экстаз испытать почти эротический...
Боже мой, о чем мы вообще говорим? Алиция отключилась, как только речь зашла о бегах. Могу поклясться, обдумывает, что я должна купить. Она очнулась на минутку при слове «плескаться», кивнула и, сказав: «Да, конечно...», прикусила, по всей видимости, язык и снова погрузилась в размышления о хозяйстве.
Юлия, как человек последовательный, упорно молчала, сохраняя при этом приятное выражение лица и вежливый интерес в глазах. Я решила обязательно дозвониться до Хани, чтобы выяснить, открывает ли она хоть иногда рот по собственной инициативе, если ее никто не спрашивает. При этом она никак не походила на дебилку, в отличие от второй жены моего мужа.
Свернув на мужа, я задумалась и не только перестала слушать словоблуда, но и забыла проследить, оближет ли он ложку. Позже оказалось, что Алиция тоже об этом забыла. Боюсь, Мажена нам этого не простит.
