— Это имеет отношение к делу?
— Будет вам, — улыбнулся Аллейн. — Не превращайтесь во враждебно настроенного свидетеля ещё до начала военных действий.
— Не надо зубоскалить! О, черт — опять нагрубила. Да, спасибо, я поковыряла кусок жилистой курицы.
— Отлично! Значит, стакан портвейна вам не повредит. Мне не предлагайте — на службе пить не положено. Разве что — с каким-то коварным умыслом. Вас, должно быть, сильно потрясла эта история?
С минуту помолчав, Трой ответила:
— Покойники всегда приводили меня в ужас.
— Я вас понимаю, — кивнул Аллейн. — Я тоже когда-то боялся мертвецов. До войны. Впрочем, я и теперь не могу спокойно относиться к смерти.
— Она была такой юной глупышкой… Скорее — хорошеньким зверьком, чем разумной женщиной. И вдруг — такое. Она даже мёртвая выглядит скорее удивлённой… Как при жизни.
— Да, такое случается, — вздохнул Аллейн. — Хотя порой такие наивные простушки оказываются весьма и весьма смышлёными. Родные или близкие у неё есть?
— Представления не имею. Она жила одна — официально, по крайней мере.
— Что ж, это мы выясним сами.
— Что я должна сделать? — спросила Трой.
— Я хочу, чтобы вы как можно больше рассказали мне об этой девушке. О том, как она погибла, я уже знаю и, как только мои люди приедут из Лондона, мы пройдём в студию. Пока же я хочу знать, не пришли ли вам в голову какие-нибудь мысли, которые могут пролить свет на случившееся. Спасибо, что вы распорядились оставить все как было. К сожалению, не многие способны подумать об этом перед лицом трагедии.
— Нет, никаких мыслей у меня нет, но об одном я хочу вас предупредить сразу. Я запретила своим ученикам говорить на эту тему с полицейскими. Я знала, что в волнении они наговорят всяких глупостей, и решила, что первые показания должна дать сама.
— Понимаю.
— Я готова дать их сейчас.
— Официально? — небрежным тоном спросил Аллейн.
— Как хотите. Перевернув подиум, вы увидите, что кинжал вставлен снизу в щель между досками.
— Вот как?
— Почему вы не спрашиваете, откуда мне это известно?
— Я ожидал, что вы сами это скажете. Так ведь?
— Да. Десятого сентября утром, когда я впервые уложила натурщицу в эту позу, я специально постаралась сделать так, чтобы со стороны сразу стало ясно, каким образом произошло убийство. Дело в том, что один из моих учеников, Седрик Малмсли, иллюстрирует книгу, в которой описан именно такой способ убийства. — Трой ненадолго приумолкла, глядя на весело мелькающие в камине язычки пламени. — Во время перерыва ученики заспорили, можно ли и в самом деле убить человека так, как описано в той книге. Хэчетт, другой мой ученик, отыскал в чулане кинжал и воткнул его снизу между досками. Ормерин помогал ему. Подиум — мы также называем его помостом или подмостками, как придётся — сколотили для меня в деревне и между досками есть щели. В самом конце клинок кинжала намного уже, чем у основания. Кончик кинжала легко пролез в щель, а затем, чтобы загнать кинжал внутрь по самую рукоятку, по ней пришлось стучать лотком от мольберта. Тогда клинок прочно засел между досками. Вы все это увидите сами, когда посмотрите.
— Да. — Аллейн отметил что-то в своём блокноте и выжидательно посмотрел на Трой.
— Покрывало — или драпировка — было наброшено таким образом, чтобы скрыть кинжал от посторонних глаз — все это, должна признаться, смотрелось весьма убедительно. Соня выглядела… да, она казалась сильно напуганной. Затем Хэчетт выдернул кинжал — это потребовало от него серьёзных усилий, — и мы продолжили занятия.
— А куда дели кинжал?
— Дайте подумать. Кажется, Хэчетт куда-то убрал его.
— Вопрос с практической точки зрения — как вам удалось определить, в какую именно точку проникнет кинжал?
— Положение фигуры натурщицы очерчено на досках помоста мелом. Принимая заданную позу, Соня сначала ложилась на правый бок, а затем с помощью кого-нибудь из учеников, занимала на досках уже точное положение. Я могу нарисовать вам.
Аллейн раскрыл блокнот на чистой странице и вручил ей вместе с карандашом. Трой провела десяток линий и вернула ему блокнот.
— Как здорово! — восхитился Аллейн. — Поразительно, как легко вам это удаётся.
— Мне уже довольно трудно забыть эту позу, — сухо ответила Трой.
— Вы упомянули драпировку, — сказал Аллейн. — Она не закрывала отметин, сделанных мелом?
— Только местами. Она ниспадала с подушки на доски. Ложась в позу, Соня немного сдёргивала ткань. Возникавшие при этом естественные складки смотрелись куда лучше, чем изготовленные заранее. Когда ученики возились с кинжалом, они очень легко определили положение сердца, пользуясь нарисованным силуэтом. Одна из щелей проходила как раз через нужную точку. Хэчетт просунул в щель карандаш и они сделали отметку с обратной стороны.
— Не могло ли случиться так, что ваши ученики повторили этот эксперимент в пятницу, но потом забыли извлечь кинжал?
— Да, мне это тоже пришло в голову. Я их расспросила. Умоляла сказать мне всю правду. — Трой горестно всплеснула руками. — Любую, самую страшную правду, лишь бы не думать, что кто-то… подстроил это нарочно. Я… Для меня сама даже мысль эта невыносима. Как будто внутри одного из них затаился дьявол. А потом вдруг вырвался наружу и… совершил это чудовищное злодеяние.
Аллейн услышал, как она всхлипнула и отвернулась.
Он тихонько выбранился.
— О, не обращайте на меня внимания, — попросила Трой. — Я выдержу. Так вот, насчёт пятницы. В то утро, с десяти до половины первого, мы, как всегда, поработали с натурой. В час пообедали. Затем — отправились в Лондон. Вечером ожидался предвыставочный просмотр работ группы «Возрождённый Феникс», а некоторые из нас заявили туда свои картины. Вальма Сиклифф и Бейсил Пилгрим, как раз накануне обручившиеся, отбыли в двухместном автомобиле Пилгрима сразу после обеда. На выставку они не собирались. Думаю, что они отправились к нему домой — возвестить о радостном событии. Мы с Кэтти Босток уехали на моей машине примерно в половине третьего. Хэчетт, Филлида Ли и Ормерин сели на трехчасовой автобус. Малмсли собирался ещё поработать, поэтому задержался до шести. В четверть седьмого он сел на автобус и присоединился к нам на выставке. Насколько я знаю, Филлида Ли и Хэчетт где-то перекусили, а потом отправились в кино. Филлида пригласила австралийца провести уик-энд вместе с ней, в лондонском доме её тётки.
— А натурщица?
— Соня села на автобус, который отправлялся в половине четвёртого. Где и как она провела уик-энд, я не знаю. Возвратилась она вчера вечерним автобусом вместе с Малмсли, Ормерином, Кэтти Босток, Хэчеттом и Филлидой Ли.
— В пятницу, по окончании занятий, вы ушли из студии все вместе?
— Я… Позвольте подумать. Нет, не могу вспомнить. Обычно мы возвращаемся кучками. Некоторые заканчивают работу, другие — чистят палитры и так далее. Постойте-ка. Да, мы с Кэтти ушли вдвоём, раньше остальных. Вот всё, что мне известно.
— Вы заперли студию, прежде чем уехать в Лондон? — спросил Аллейн.
— Нет. — Трой повернула голову и посмотрела на него в упор.
— Почему?
— Из-за Гарсии.
— Блэкман рассказал мне про Гарсию. Он ведь задержался дольше всех остальных, да?
— Да.
— Один?
— Да, — понуро ответила Трой. — Совершенно один.
В дверь постучали. В следующий миг она распахнулась и в ярко освещённом проёме возник Блэкман.
— Мистер Аллейн, доктор приехал и, по-моему, подъезжает машина из Лондона.
— Спасибо, — кивнул Аллейн. — Я сейчас приду.
Блэкман прикрыл за собой дверь. Аллейн встал и посмотрел на Трой, которая сидела в кресле.
— Могу я ещё зайти к вам перед уходом?
— Я буду здесь или в столовой вместе с остальными. Им, должно быть, не слишком приятно сидеть там взаперти под бдительным оком местного констебля.
— Надеюсь, это не продлится слишком долго, — произнёс Аллейн.
Внезапно Трой протянула ему руку.
— Я рада, что здесь именно вы, — с чувством произнесла она.
Аллейн мягко сжал её ладонь.
— Попробуем причинить вам как можно меньше ущерба, — пообещал он. — А пока — оставляю вас.
Глава 5
ПРИВЫЧНАЯ РАБОТА
Когда Аллейн вышел в холл, тот кишел людьми. Нагрянула скотленд-ярдовская братия и расследование стало приобретать привычные очертания. При виде до боли знакомых фигур в плащах и котелках у Аллейна защемило сердце; как будто и не было года, проведённого вдали от берегов туманного Альбиона. Один из вновь прибывших, рослый и плечистый, при виде Аллейна просиял и расплылся до ушей. Старина Фокс!
— Как же я рад вас видеть, сэр!
— Привет, Фокс, старый дружище!
А вот и сержант Бейли с физиономией на целую сотую менее вытянутой и мрачной, чем всегда, и верный служака — сержант Томпсон. Сиплые голоса дружно пролаяли:
— Рады вас видеть, сэр!
Суперинтендант Блэкман, довольно улыбаясь, созерцал радостную встречу. Дождавшись, пока обмен приветствиями и рукопожатиями подойдёт к концу, он представил Аллейну лысого человечка, низкорослого и очень опрятного.
