Англия – это только центральная часть Великобритании. Есть еще Шотландия, Уэльс, Северная Ирландия.
Он (удивленно): «О-па!»
Тауэр... был королевской тюрьмой...
Он (с сарказмом): «О-па!»
Сейчас мы едем на обед.
Он (радостно): «О-па! О-па! О-па!!!»
Это именно он настучал в службу «куда надо», что я давала интервью радио BBC. Ой, смешно вспомнить! Мы с мэром города Оксфорда шли по центральной улице и бренчали кружками: она со своей цепью мэра на груди и я рядом, без цепи. В тот день мэрия собирала средства для неимущих студентов. Так вот, выскакивает на нас репортер из автобуса. (На этом автобусе как раз большими пугающими буквами и было написано ВВС – о-па!) Мэр репортеру говорит, а вот моя гостья. Советская она. И он давай меня спрашивать. (А у советских, понятно же, собственная гордость.) Мои стали неподалеку и смотрели подозрительно и хмуро. А вопросы жутко каверзные. Четыре.
1. Откуда вы?
2. А где это?
3. Как вам нравится в Англии?
4. Как вам нравится погода в Англии?
И вот он, этот обжора, настучал. Что уж он там наговорил или написал, но ко мне на работу пришел один суровый офицер с усами Тётю Виорел Федорович, попросил выйти на минуточку. И спрашивает, взыскательный такой: «Это правда, что вы давали интервью ВВС?» Я почувствовала себя очень значительной, думаю, вот это да! Говорю, да, правда! Правда, говорю, капитан Тётю! А что? А Тётю, мол, здесь вопросы задаю я. «Ну и о чем вас спрашивали?» – это он. Я ему: «Как вам нравится в Англии?» и «Как вам нравится погода в Англии». А он:
– И что... вы... ответили?
Я ему: «Я ответила «мне нравится».
– Вы на самом деле так ответили? Вам действительно нравится погода в Англии? – с подозрением спрашивает Тётю.
– Нет, – говорю, – там сыро. Я из вежливости.
И еще этот дяденька настучал, что я носила на груди крест! (Хотя вообще-то это был ключик, мой талисман, который мне муж подарил на пятую годовщину свадьбы.) Говорит, мол, она хрест носила в Англии. Я видел сам. Прятала на груди, а хрест однажды рр-раз – и выскользнул. О-па! А я и заметил.
Пппррридурок...
А сейчас его частенько можно увидеть по телевизору, крутится в лакеях у президента. И на Пасху – по ТВ был прямой эфир – в Лавре ну так неистово крестился, близко его лицо показали, слезы в глазах... О-па! Может, раскаялся...
Наташа
Кстати, ездила в одной из групп девушка Наташа, очень симпатичная, студентка из Каменец-Подольска. Охотницей оказалась. Поделилась со мной, что должна выйти замуж только в Великобритании. Вот, мол, есть у нее полтора месяца, за это время надо найти претендента. Так она решила. Словом, вела она себя довольно свободно, легкомысленно, знакомилась с молодыми людьми, исчезала, разочаровываясь, возвращалась, потом опять знакомилась, опять исчезала куда-то.
Ну ее-то понять можно. Времени всего полтора месяца, а замуж хочется. Это как у моряка: нужно жениться, пока на берегу, а не женился, ушел в море, – и все.
Девочка не виновата – ее так родители научили. Доходило до курьеза. Когда у Наташи появлялся новый кавалер, прежде чем знакомить его с родителями, Наташа уговаривала его притвориться иностранцем и выучить пару фраз на английском или итальянском.
Но Наташин папа устраивал молодому человеку настоящий экзамен и быстро выводил обманщиков на чистую воду. Вот как одна моя подруга рассказывала, а той рассказала ее подруга. У ее родителей тоже был такой пунктик – выдать дочь замуж за границу. И вот однажды подруге моей подруги в гостях подарили котенка. И подруга подруги не смогла отказаться, хотя и предполагала, что с родителями будут сложности по поводу нового члена семьи. И вот пришла она домой поздно, родители уже легли спать. Мама сонная открыла дочке дверь, и отец из спальни услышал ласковый теплый голос дочери:
– Мамочка, познакомься, это Фредди.
И через пару минут на кухню, где дочь с мамой тихо, чтоб не разбудить главу семейства, обсуждали дальнейшую судьбу котенка, вышел папа, сияющий, торжественный, в костюме при галстуке и с бутылкой водки.
Не знаю, придумала она это или так было на самом деле, но пример очень яркий.
А недавно я в Каменец-Подольском с таксистом разговорилась. Вот подбрасывает мне жизнь подарки!.. Выяснилось – мало того, что Наташа та самая оказалась его женой, и у них четверо детей, и ждет она пятого, так они с таксистом еще и убежденные баптисты.
Видимо, правильно поняв мое безмолвное недоумение, водитель с благостным видом, как бы предупреждая все мои вопросы, ласково пропел:
– А перед сваааадьбой она покаялася.
Нельсон и леди Гамильтон
На самом деле вот что меня больше всего возмущало в тех людях, которых мне приходилось сопровождать. Что они как-то все воспринимали без трепета, без волнения. Вот выходим из автобуса, идем, например, в собор Святого Павла... Дыхание перехватывает. А они гребут уверенно, руками мотают, как будто идут к себе в свой сарай, в курятник там...
И вот мы стоим на Трафальгарской площади, у колонны Нельсона. У меня такое внутри – сердце вырывается от волнения... И я им рассказываю, рассказываю... А в Национальной галерее, говорю, там есть картины художника, которому позировала сама леди Гамильтон, возлюбленная адмирала. И вот так сложилось, он тут, а она там, почти рядом... опять вместе. И оттуда он, адмирал Нельсон, с его высоты, видит море... А она оттуда, из галереи, видит его...
И я им про неслучайности – представляете?.. И вдруг натыкаюсь на взгляд... Один, другой, третий...
То есть, они стоят и совсем, как говорят мои дети, – не догоняют.
Теперь я знаю, почему учителя иногда, обращаясь к нерадивым ученикам, кричат: «Я вам или стенке говорю?!» Чувствовала себя вот такой учительницей...
Европа
Как-то приехала группа чиновников, которые изучали опыт налоговой системы Британии. (И чего только не придумают, лишь бы за границу поехать на халяву!) Таких надутых чинуш я даже в телевизоре никогда не видела. Просто как будто планета создана только для них, все им должны.
Вышли они по трубе, я замешкалась в самолете, уже и не помню почему. А у выхода дорожка делится, один выход – «EUROPE», для тех, кто из Европы приехал, второй – для остальных. Они сразу решили, что они из Европы. Потому что на другой табличке было написано «OTHERS», то есть «ДРУГИЕ». А они – ну грамотные, ну специалисты, ну чего там – они решили, что «OTHERS» это по-английски «АЗИЯ». Ну они же – не Азия, они же Европа, так ведь? И поперлись в Европу. Тем более, там очередь совсем короткая. Я спускаюсь по трубе – их нет нигде. Думаю, ну как можно в этой вот трубе потеряться... Два выхода-то всего. Стою растерянная на развилке, как Илья Муромец: направо пойдешь...
Идет назад табун, пристыженный, в сопровождении двух чиновников суровых...
Конечно, во всем виновата я оказалась, ну и выслушала по первое число. Ну конечно, кто-то должен ответить за коз..., за их унижение. Да и потом сколько раз я получала ни за что! Кто-то заблудится в магазине, хнычет, стоит на другом выходе – я виновата. Кто-то чего-то потеряет, опять я... Кого-то в пабе забыли, он с девушкой кокетничал (через переводчика, кстати), поплелся ее провожать, уже без меня, не все же с переводчиком, так ведь? Вернулся, а группы и нет... Кто виноват? Понятно...
Да, работа – не сахар. Особенно с такими людьми.
Уфф...
Виктор Васильевич
Или вот, например, однажды мы с группой из сельхозуправления (сплошные мужики! И важные, как пингвины!) приезжаем в один гостеприимный дом в Нортумберленде. Идет дождь. И ветер такой, ну просто ураган. Хозяин фермы мне говорит: вам нечего делать в поле, мисс, идите в дом, мы сами разберемся. Идите-идите. И под недовольными взглядами моих я пошла в теплый дом. Ну и правда – холодина, а я в тоненькой курточке. И пока они ходят по ферме, рассматривают технику, мы с хозяйкой для всех готовим чай.
И тут входят наши. Замерзшие, им повсюду надуло. И что они делают? Я не уследила, а они поскидывали туфли у входа. (Ну, у нас и в Японии только так принято. А британцам, конечно, и в голову не придет заставить гостей обувь снимать.) И вот они в костюмах и галстуках проходят в столовую, где накрыт чай с сандвичами и тортом, босые, в носках, и садятся чай пить. Вижу – недовольны. Физиономии красные от ветра и дождя, мокрые и злые. А когда хозяева вышли за чем-то (потом оказалось, что за приготовленными для гостей сувенирами), они стали на меня орать, мол, ты-то сама в тепло ушла, а у нас вопросы были, ходили по ферме как немые. А я пытаюсь возразить, что они ведь и сами все увидели, что там спрашивать. Трактор он и в Англии трактор. И один, Виктор Васильевич, с длинной, как огурец, головой и маленьким личиком педагогически запущенного второклассника, встает и орет на меня, что мое дело переводить, а не учить! Переводить, а не возражать! И не своевольничать мне тут!!! – взвизгнул он. И орет-орет, а сам стоит взлохмаченный, носом хлюпает, в сером костюме-тройке, галстуке, в кармане платочном две ручки, на лацкане – флажок депутата, не кот начхал, такой важный дядька, ножки короткие, примерно как моя рука. До локтя. Брюки по полу волочатся и шуршат. А сам – в носках. Зеленых. Притоптывает пяткой и носом шмыгает. Я еле сдерживалась. И лицо закрывала ладонями, и носом сопела. Они думали, что это я плачу...
