– Я сейчас, я назад отнесу! – показал он взглядом на мешок.
– Погоди, поговорим! – Игорь попробовал спародировать интонации винного воришки – показалось, что он говорит как-то странно, не по-местному. – Ты сам откуда?
– Отсюдова, из Очакова… Мать на базаре торгует, я тут, на винзаводе, работаю…
– Отсюдова? Из Очакова? – повторил озадаченный Игорь. – Что-то мне это не нравится…
– Что не нравится?! – осторожно спросил парень.
– Всё не нравится. – Игорь оглянулся по сторонам. – Темно тут у вас… А тебе сколько лет?
– Двадцать один… Самохин Иван меня зовут, а по отцу Васильевич…
– И когда же ты родился, Самохин Иван Васильевич? – Игорь заговорил медленнее, четко произнося каждое слово, и тут же показалось ему, что и сам он заговорил как-то не так, с другими, что ли, интонациями.
– В тридцать шестом… Седьмого мая… Чуть-чуть не повезло, а то был бы день рождения в День победы…
Игорь задумался. Тридцать шестой год плюс двадцать один год жизни – всё это складывалось в 1957-й. Бред! Игорь поднял взгляд на винного воришку. Потом снова опустил глаза на мех с вином.
– Что ли, пьешь так много? – спросил.
– Нет, что вы! Я и спортом занимался, за район бегал… Это на рынок, чтоб продать! – сказал парень и тут же осекся, сам себя в правый висок кулаком ударил. Пожалел, что выдал себя с потрохами.
– Вот как, – закивал головой Игорь.
– Это ж мне сколько теперь дадут? – парень перешел на шепот. – Лет десять тюрьмы? Или больше?
– А скажи, какое сегодня число? – спросил Игорь, пропустив вопрос винного воришки мимо ушей.
– Третье октября.
– Ну, пошли, – сказал задумчиво Игорь и показал пальцем на меха с вином. – Бери и пошли!
Самохин поднял мех с вином, забросил на плечо. Оглянулся на милиционера.
– Куда? – спросил голосом обреченного.
– Пока к автостанции! – Игорь жестом руки приказал, чтобы парень, словно действительный арестованный, шагал впереди.
Ваня Самохин шел медленно. Неудобная и тяжелая была у него ноша. Одно дело, кабы своя. Но ведь теперь и не своя! Хотелось ему остановиться, оглянуться, еще разок этого лейтенанта слезно попросить отпустить его, Ваню, на все четыре стороны, а на память об этой доброте мех с вином себе забрать! Только, видно, правильный этот лейтенант! Ничто ни в его взгляде, ни в голосе не подсказывало, что с ним можно было бы договориться.
Минут пять они уже шли по темноте. Только дорога булыжниковая стучалась в подошвы сапог. Самохин остановился.
– Ты чего? – ударил его в спину голос милиционера.
– Устал.
– А далеко еще?
– Минут десять…
– Ну, отдохни, – как-то легко, совсем по-человечески произнес Игорь, и тут же у Вани Самохина надежда возникла. Это была первая фраза, произнесенная милиционером так, будто на нем не было формы.
Аккуратно опустил Ваня мех с вином под ноги. Отдышался.
– А закурить можно? – спросил.
– Закури! – ответил Игорь.
– Да вот нечего, – признался Ваня Самохин.
Игорь достал пачку сигарет, открыл, протянул.
– Эт не наши, – удивленно вырвалось у парня. – Да и вы, вроде, не из местных?
– Нет, – Игорь отрицательно мотнул головой.
– А откуда ж?
– Из Киева.
– Из столицы! – снова в голос парня вернулся страх. – Это что ж, специально? На винзавод?
– А что, так там плохи дела? – Игорь скривил губы в полуулыбке. – Разокрали всё? Да?
– Нет… ну, по-мелкому, может… Но начальство честное…
– Нет, не на винзавод, – решил Игорь подыграть в разговоре. – По другому поводу.
– По другому? – задумчиво повторил, уже затягиваясь, Ваня Самохин. – По бандитам?
– Ага, – кивнул Игорь, глядя парню прямо в глаза.
– Да, теперь их много тут. Может, из-за Чагина, што ли?
Игорь вздрогнул, услышав знакомую фамилию, и парень тоже вздрогнул, словно испугался такой реакции милиционера. Неужели, подумал Самохин, так все теперь Фиму Чагина боятся, что даже столичные милиционеры от одного его имени вздрагивают!
– А что, ты его знаешь? – спросил Игорь.
– Все его знают… Ну… я видел его… А так нет, не знаком… Что мне с ним? Я – честный…
Игорь засмеялся. Негромко, но заливисто. Задрожал от смеха, показывая Самохину рукой на мех с вином.
– Но я ж не граблю… не убиваю, – плаксивым голосом произнес Самохин. – Один раз взял чужое…
– Что-то я тебе не верю, – голос Игоря вновь «оделся» в милицейскую форму и даже показался самому Игорю чуть чужим, холодным. – Мама на базаре торгует… Ты вино с винзавода тащишь… А чем мать торгует?
Ваня Самохин словно словом поперхнулся, заикал вдруг, выронив сигарету изо рта. Она упала, искорки по дороге разбросав. Ваня за ней нагнулся, поднял, икая, пальцами у мундштучной части обтер и засунул обратно в рот.
– Вином торгует? – снова спросил Игорь и усмехнулся.
– Ну, вином, – наклонил голову парень. – Своим, мы ж делаем, у нас винограда весь двор…
– Своим и краденым, – спокойно проговорил Игорь.
Проговорил и заметил, что взгляд парня забегал по сторонам, заметушился. Словно решил Ваня Самохин деру дать.
– Бери вино! – приказал ему Игорь.
И исчезло метушение во взгляде Вани Самохина. Поднял он, тяжело вздохнув, мех с вином. Устроил его себе на плечо. Оглянулся.
– Знаешь, – сказал ему Игорь. – Не буду я тебя сажать.
Рот у парня сам раскрылся, и снова недокурок выпал из него под ноги. Только не стал уже Ваня за ним нагибаться. Только глазами впился в Игоря.
– Ты мне расписочку дашь и помогать будешь. Советами. По рукам?
Ваня медлил с ответом. Губы сухие жевал.
– Ты же честный? Ты так сказал? А честные милиции помогают!
Ваня закивал.
– Я тут с особым заданием, – продолжил Игорь, увлекшись игрой. – Меня твое вино, – он кивнул на мех, – не интересует. Заберешь домой, маме отдашь…
– А что вас интересует, товарищ лейтенант? – осторожно, но немного заискивающе спросил Ваня Самохин.
– Чагин. И его окружение… Даже больше его окружение, чем он сам…
Ваня закивал.
– Чем смогу…
– Вот и хорошо. А переночевать у тебя можно?
– Так вы ж до автостанции хотели?
– А разве ночью автобусы ходят? – спросил Игорь, едва заметно улыбаясь.
– Нет, – растерянно ответил Ваня.
– Ну, вот видишь, зачем мне автостанция? Можно у тебя переночевать?
– Да, конечно! Тогда…
И, не договорив, зашагал Ваня бодрее, и уже не так заметно сгибалась его спина под краденой «жидкой» ношей. Игорь словно подсознательно держал безопасную дистанцию – отставал на два-три шага. Незаметно они вошли в спящий город. По бокам появились заборы, за которыми черным по серому виднелись очертания частных домов. Очаков спал. Где-то далеко проблескивали огоньки, но в окнах домов света не было. Минут через пятнадцать зашли в заросший виноградом двор. Ваня отнес мех с вином в сарай, а потом осторожно открыл двери и впустил Игоря внутрь.
– Вот тут, на диване можно, – сказал он, показывая в полумраке на старый, не раскладывающийся диван с высокой спинкой, в которую и зеркало было вставлено, и полочки для всяких мелочей.
– Я только не знаю, где простыни…
– Не надо, одеяло важнее, – прошептал Игорь. – А родители где спят?
Ваня молча показал на двустворчатые деревянные двери.
– Мать там, налево, а я – прямо.
Сходил куда-то и вернулся с ватным одеялом.
– Мне тоже можно спать? – спросил шепотом. – Расписку я утром напишу, хорошо?
– Да, спи! Утром напишешь, – кивнул Игорь.
Ваня ушел. Но буквально через минуту вернулся.
– Вот, товарищ милиционер, возьмите, выпейте на ночь, для крепкого сна! – протянул он Игорю полный стакан белого вина. Кисловатый запах ударил в ноздри.
Игорь, едва сдерживая желание поморщиться, осторожно взял стакан, налитый под венчик. Пригубил.
Кивнул Ване. Но тот довольно кивнул в ответ и не сдвинулся с места.
– Это с винзавода? – спросил Игорь.
– Ага, – сказал Ваня. – Домашнее ж еще не готово… Вы до дна выпейте, а то вкуса не разберете!
Чтобы не вступать с Ваней Самохиным в спор относительно того, как правильно дегустировать вино, Игорь в три глотка опустошил стакан и вернул его хозяину. Только после этого Ваня ушел из комнаты.
Игорь стянул с ног сапоги, расстегнул ремень, разделся. Сложил форму аккуратно на стуле, а сам быстро под одеяло забрался. И тут его словно в какую-то необычную невесомость всосало. Он только успел вздрогнуть, явственно теряя ощущения низа и верха перед тем, как упасть в бездну.
Глава 9
Проснулся с больной головой. Голова не просто болела, а гудела, словно в нее залетели несколько пчел и теперь безуспешно пытались найти выход, тыкаясь изнутри то в виски, то в затылок, то в надбровные дуги.
Открыл глаза, провел ладонью по мокрому от пота лбу. Не без усилия приподнялся и уселся на кровати.
За окном серело, из соседней комнаты доносилось монотонное бурчание телевизионных голосов.
