какая-то нерисса, работающая тут? Вон та улыбчивая блондинка за стойкой или серьезная брюнетка, что-то загружающая в работающий и пышущий во все стороны теплом вычислитель? Брок успел вычислить, кто это был? Или Дрейк и его люди вышли на этого преступника? Надо будет спросить…
Симона нашлась в уже отремонтированном на скорую руку читальном зале. Увидев Вик, застывшую в дверях, она стремглав кинулась к ней, обнимая и утаскивая обратно в коридор. Читальный зал был неожиданно полон, словно это не Аквилита.
Встав у окна и расцеловав застывшую Вик в обе щеки, Симона тут же защебетала тихим шепотом, чтобы никому не мешать:
— Виктория, как я рада тебя видеть! Я так волновалась за тебя — тут эта эпидемия, и ты пропала, и никто ничего не знает. Я даже, где искать тебя, не знала… Я так волновалась за тебя!
Вик такого напора и потока слов совсем не ожидала — все же тальмийцы и ирлеанцы разные по темпераменту.
— Я просто чуть-чуть болела, но сейчас все в порядке, Симон. Вот, забежала проведать тебя, как только смогла.
— Тут столько всего случилось, Виктория, — это какой-то ужас и непрекращающийся кошмар! Тут был пожар. Нер Легран меня пытался упечь в тюрьму, хорошо, что попался замечательный, просто душка инспектор. А с виду я от него такого не ожидала — ты же видела Мюрая! Скажи, что он умеет нагнать страха?
Вик насторожилась:
— Он тебя обидел?
— Он меня защитил. Он так отчитал Леграна, сыпя статьями за клевету и еще что-то про преценденты, а потом попросил другого констебля, Кейджа, кажется… Он тоже душка-душкой! Кейдж меня в госпиталь отвез — у меня была высокая температура из-за инфлюэнцы… Я ничего не соображала от ужаса и жара… Я бы в чем угодно тогда призналась, надави на меня, а Мюрай и Кейдж оказались такими… Такими… Такими… Ох! Мне очень повезло… А еще, забыла сказать — я обещала тебе расспросить нера Бина о пирожках, но это уже не получится. Он умер. Так жаль… Он был такой рассеянный и хороший. Зато вместо него теперь нер Аранда. Он из Университета, он давно просил разрешения на работу с архивом, но ему не давали — места не было. Все время было расписано, а тут, пока ищут замену неру Бину, ему и выделили рабочее место Бина… Он такой красавчик — ты бы видела!
Дверь читального зала открылась — на пороге стоял молодой мужчина, рассматривая Вик и Симону.
Он приятным, бархатистым голосом сказал:
— Сиора Перелли, прошу прощения, что отвлекаю, но мне нужна ваша помощь.
— Да-да, сейчас буду, нер Аранда, — подмигивая Вик, сказала Симон. Одними губами она сказала: — Правда, он душка?
Может, для и так смуглой Симон, Аранда и был душкой, но Вик так-то привыкла к более светлым оттенкам кожи у мужчин. Аранда был карфианином. Смуглая, цвета этрецкого ореха кожа, темные, непривычно длинные волосы с мелкими кудрями, глаза цвета шоколада, жгучая щетина на щеках, и ни единой черты истинного карфианина — лицо было с дивно правильными чертами настоящего тальмийца.
Симона поцеловала Вик на прощание и помчалась назад в читальный зал. Вик нахмурилась, спускаясь по лестнице на первый этаж и вспоминая. Отец когда-то вел дело рода Аранда. Что-то связанное с похищением и шантажом. Он говорил, что это редкое родовое имя — от огромной семьи осталось всего несколько потомков. Что-то там с проклятьем связано, но это уже расследовал не отец. Точно. Торгово-промышленный дом Аранда — ему принадлежали кофейные и тростниковые плантации, урановые рудники, радиевые фабрики, выпускавшие модные в этом сезоне ночники, что-то еще. Интересно, это тот Аранда, глава торгового дома, или его какой-то дальний кузен? Вик тогда из-за малолетства не принимала участия в делах отца. Ей тогда было лет десять. Надо же, почти одиннадцать лет прошло с того времени. Хотя, какая разница, тот это Аранда или нет — её это не касается. Если только Чарльзу телефонировать — вдруг его заинтересует в свете купленных штолен Аквилиты.
В порт, точнее к побережью, они с Себом попали часам к восьми. Набережная бурлила весельем. Гуляли неры и леры, играли оркестры, на постеленных прямо на мостовую коврах выступали акробаты и танцовщицы.
Вик на миг замерла возле то ли фокусника, то ли мага — эфир огибал его, но иногда Вик готова была поклясться, что в его пальцах вспыхивали багровые искры, как у самой Вик в катакомбах. Фокусник, глотавший шпагу, достававший из ладони бесконечные ленты и раздаривавший красивым нериссам цветы, возникавшие прямо из воздуха, заметил интерес Вик и, щелкнув пальцами перед ней, громко возвестил:
— Только для вас сиятельная нерисса, любимица богов… Фокус с монеткой…
Себ хлопнул Вик по плечу:
— Развлекайся. Я быстро забегу за жаберами — это пара минут.
— Хорошо, — кивнула Вик, рассматривая фокусника. Его лицо было скрыто полумаской, не прятавшей простой факт — он был выходцем из Карфы. Такой цвет кожи ни с чем не перепутаешь.
— Моя сиятельная… Только для вас… — он протянул ей на ладони, затянутой в атласную перчатку мелкую монетку. Вик не собиралась прикасаться ни к странному фокуснику, ни к его монетке, и тот подбодрил: — ну же, сиятельная, не бойтесь, это капелька магии и только!
Фокусник чуть подался вперед, ловя взгляд Вик … Она не поняла, что произошло дальше — его глаза засияли теми самыми багровыми искрами, зачаровывая Вик и погружая её в оцепенение. Последнее, что слышала Вик, было:
— Разойдитесь, сиятельной дурно, разойдитесь! Ради богов…
Глава 5 Странное нападение
Дома было тихо. Брок опять наслаждался свежим воздухом в саду. Или одиночеством. Или лелеемыми планами побега. Как-то не вязался у Эвана образ покорного, тихого, воспитанного Брока с инспектором, готовым петь серенады и воровать потенцит. Того инспектора или сломали застенки контрразведки, или он к чему-то готовился, собираясь с силами. Николас предупреждал, что откат за подземелья контрразведки может быть катастрофическим. Сам Николас уехал в госпиталь орелиток — он учился у адеры Вифании, оказавшейся кладезем незнакомых ему целительских практик. Роб еще седьмицу назад вернулся в Олфинбург с Чарльзом. Полин в своих комнатах на втором этаже под присмотром няни готовилась ко сну — девочка хотела дождаться возвращения Вик с дежурства, но няня была непреклонна. Она четко следовала традициям воспитания детей Тальмы — их не должно быть видно и слышно, они должны появляться для приветствия родителей по утрам и больше не мешать. Эван поклялся сам себе, что исправится, что будет иначе относиться к
