Рейтинговые книги
Читем онлайн В царстве глины и огня - Николай Лейкин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 31

— По боку Демьяна! По боку! Ну его, къ лѣшему въ болото! Новаго выберемъ, говорили мужики. — Подохнешь при его пріемкѣ харчей.

— Да и слѣдуетъ, слѣдуетъ, подхватили женщины. — Вонъ щи-то какія! Ложкой ударь — пузырь не вскочитъ, а все изъ-за того, что солонину жилистую и тухлую принимаетъ. Нѣшто отъ сухой и тухлой солонины можетъ быть наваръ? А староста пьетъ да пьетъ. Вы допросите его прежде, на какіе шиши онъ пьетъ. Три дня въ недѣлю человѣкъ пьяный валяется, такъ, знамо дѣло, харчи не могутъ быть хороши. Ему на пропой нужно. Хозяинъ сунетъ ему при пріемкѣ рубль-цѣлковый, такъ онъ и песокъ вмѣсто муки радъ принять. Щи… Нѣшто это щи? Да и матка-то тоже… И матку-то пора по шеѣ!

— Ну, ужъ на счетъ щей, хадды, вы зарылись! Это вы врете! взвизгнула матка-стряпуха. — Понятное дѣло, кто съ воскресенья зѣнки нальетъ, такъ тому какія хочешь щи подай, такъ онѣ будутъ неладны. А щи вкусныя-превкусныя.

— Какъ ты смѣешь насъ пьянствомъ корить? Сама пьяница. Съ Демьяномъ-то старостой вы вмѣстѣ и пьете, крикнула ей какая-то женщина.

— А ты видѣла? Ты замѣчала? Докажи, когда я была пьяна? подскочила къ ней стряпуха.

— Вчера подъ кустомъ сидѣла и съ Маланьей сороковку охолащивала.

— Сороковку-то на двоихъ? Господи Боже мой! Такъ вѣдь я не каторжная. И мнѣ въ Христовъ праздникъ чуточку выпить надо. А что насчетъ щей, то прямо скажу: зарылись. Съ похмельной головы зарылись. Ужъ на счетъ хлѣба я ничего не скажу, а щи дай Богъ всякому… Сама куска не доѣмъ, а артельный котелъ я берегу.

— Да, бережешь ты себѣ на сороковки. Хозяинъ сшильничаетъ, староста сшильничаетъ и утянетъ, матка хорошіе куски солонины на сторону продастъ, такъ нѣшто могутъ быть щи хорошія! кричали женщины.

Началась общая перебранка.

— Старосту по шеѣ! Демьяна по шеѣ! Будетъ ему насъ пропивать! Пусть Антипъ будетъ старостой! Антипъ божескій мужикъ. Онъ будетъ по божески… галдѣли на одномъ концѣ стола мужчины.

— Такой-же и Антипъ будетъ, ежели не хуже! Гдѣ онъ, Антипъ-то? Тоже сегодня на работу не явился и въ трактирѣ кутитъ, откликались съ другаго конца стола мужики. — Хозяина надо за бока. Подставь ему голову-то, такъ не то еще будетъ. Падалью станетъ кормить. Бери кусокъ солонины, бери кусокъ хлѣба. Прячь, ребята. Хозяинъ на заводъ придетъ, такъ мы ему эти куски въ носъ и сунемъ. Пусть фрикаделекъ-то пожуетъ. Муку ему обратно, солонину обратно!

— Капуста промозглая! визжали женщины.

— Все обратно! А много будетъ куражиться и не захочетъ обратно брать, такъ къ становому! Становому пожалимся! Пусть доктора вызываетъ, пусть освидѣтельствуетъ. А потомъ ходока выбрать да къ мировому. На то мировой есть. Я по заводамъ-то хожу десятый годъ, такъ ужъ эти порядки-то знаю, ораторствовалъ рыжій мужикъ. — Что хозяину-то въ зубы смотрѣть! Смотри ему въ зубы, такъ онъ на шею сядетъ и ноги свѣситъ.

— Фабричный инспекторъ еще, братцы, есть… Онъ обязанъ… напоминалъ кто-то.

— И фабричному инспектору прошеніе! продолжалъ рыжій мужикъ. — Солдатъ-Мухоморъ напишетъ. Онъ грамотный, тонко грамотный… Письма пишетъ, такъ какъ по маслу…

— Да и Зиновій напишетъ. Гдѣ Зиновій?

— Я здѣсь! откликнулся молодой парень съ подстриженными усами и въ розовой ситцевой рубахѣ.

— Напишешь?

— Въ лучшемъ видѣ напишу.

— Пиши. Завтра-же пиши. Мы тебя за это попоимъ пивомъ артелью.

Щи отхлебали и потянулись съ той-же посудой за кашей. Стряпуха наваливала въ чашки кашу-размазню, сваренную съ саломъ. Кашу тоже начали критиковать.

— Затхалью пахнетъ. Свиньи не будутъ ѣсть. Какая это крупа? Эта крупа, ежели птицъ на птичьемъ дворѣ кормить, такъ и то не годится! поднимались голоса.

— Крупа плоха, изъ рукъ вонъ плоха. Это и я артели скажу, поддакивала стряпуха. — А что насчетъ щей…

— Молчи, вѣдьма! Становой разберетъ.

— Инспектору! Инспектору! Что тутъ становой? Становой пріѣдетъ, накричитъ. Инспекторъ лучше! раздавался споръ.

— Главное, хозяина за бока! Хозяину кусками въ нюхало тыкать. Что ему въ зубы-то смотрѣть! Смотри, какой я кусокъ солонины припряталъ. Нѣшто это солонина? Вареная, и то за версту пахнетъ.

Обѣдали не въ одной застольной. Нѣкоторые рабочіе, въ особенности женщины, вышли съ чашками на крыльцо и хлебали на крыльцѣ и около крыльца. Мальчишки-погонщики, кончившіе ѣсть раньше другихъ, выбѣжали къ нимъ на крыльцо и сообщили, что завтра насчетъ харчей съ хозяиномъ разговаривать будутъ, а потомъ и начальству жаловаться станутъ.

— Да и давно пора на него, подлеца, пожаловаться! загалдѣли хлебающіе на дворѣ. — На пріемкѣ кирпича за тысячу — тысячу триста требуетъ, свою тысячу о тринадцать сотъ завелъ, а самъ порядовщиковъ гнилью кормитъ. Вѣдь ужъ терпѣли, пока у него тысяча изъ двѣнадцати сотъ была, а теперь, наткось, тринадцать сотъ въ тысячѣ захотѣлъ, ненасытная его утроба! Завтра-же, не дожидаясь его самого, послать ходоковъ къ становому! Пусть жалятся!

— Старосту долой! Матку по шеѣ! кричали покончившіе обѣдать и выходившіе изъ застольной на дворъ рабочіе.

XIII

Послѣ обѣда на кирпичномъ заводѣ слѣдовалъ отдыхъ. Рабочіе разбрелись подъ навѣсы и завалились спать. Нѣкоторые удалились въ ольховую заросль, въ изобиліи растущую около глиняной выемки, и улеглись тамъ. Спали большей частью безъ подстилокъ и безъ подушекъ, положа подъ голову шапку или жилетку, а нѣкоторые и такъ. Пьяная пѣсня, крики и крупная ругань похмеляющихся и снующихъ между заводомъ и трактиромъ, находящимся въ близъ лежащей деревнѣ, все еще кой-гдѣ раздавалась, но уже тише. И похмеляющіеся угомонились. Нѣкоторые порядовщицы и порядовщики, а также и обрѣзчицы, работающіе на задѣльной платѣ съ вычетомъ съ нихъ по шести рублей въ мѣсяцъ за харчи, не воспользовались послѣобѣденнымъ отдыхомъ и отправились на работу. Въ томъ числѣ была и Дунька, хоть такихъ было и мало. Она сейчасъ-же послѣ обѣда опять появилась у своего шатра около своего стола и кучи глины и принялась формовать кирпичъ. На завтра во вторникъ приходился праздникъ, но она и завтра разсчитывала работать до обѣда, дабы приготовить пять тысячъ кирпичу къ сдачѣ прикащику и получить по 1 руб. 65 коп. за тысячу. Въ сущности, дабы получить деньги за пять тысячъ кирпича сырца, нужно было приготовить его не пять тысячъ, а шесть тысячъ пятьсотъ, ибо на заводѣ при пріемкѣ былъ свой счетъ — за тысячу принимали тысячу триста. Такой счетъ велся для пополненія хозяйскихъ проторей и убытковъ, являющихся вслѣдствіе поломки кирпича-сырца при укладкѣ его въ елки и при перевозкѣ въ печь для обжиганія. Прежде принимали за тысячу тысячу двѣсти, но прикащикъ, ссылаясь на дожди, которые обмывали кирпичъ и дѣлали больше браку чѣмъ прежде, потребовалъ, чтобы въ тысячѣ было не тысяча двѣсти, а тысяча триста. Рабочіе роптали, поговаривали, что будутъ судиться, но большинство все-таки покорилось.

Трудно было Дунькѣ работать. Сонъ такъ и клонилъ ее, особливо сейчасъ послѣ обѣда, но она приневоливала себя и все-таки работала. Быстро формовала она кирпичъ и выкладывала его на полки подъ шатеръ. Она попробовала запѣть пѣсню, но пѣсня не выходила. Часа черезъ два, впрочемъ, она разгулялась отъ клонившаго ее сна, но руки и ноги стали уставать, такъ какъ формовка кирпичей производится стоя. Раза два-три она присаживалась на кучу глины, чтобы отдохнуть, но тотчасъ-же вскакивала и вновь принималась за работу. Въ пятомъ часу дня къ ней пришла Матрешка, работавшая неподалеку отъ нея у своего шатра. Подошла и стала потягиваться.

— Всѣ рученьки и ноженьки, всю спину изломило, сказала она Дунькѣ. — Пойдемъ заваримъ чайку да попьемъ. Авось, съ чаю-то полегчаетъ.

— Поналечь мнѣ на кирпичъ хочется посильнѣе, ну, да ужъ пойдемъ, отвѣчала та. — Иди заваривай чай, а я за тобой слѣдомъ. Сотню додѣлаю и приду.

Чай на заводѣ рабочіе, разумѣется, пили, свой, Къ пяти часамъ дня матка-стряпуха обязана была приготовить кипятокъ, которымъ и заваривали чай. Мужчины, впрочемъ, мало пользовались заводскимъ кипяткомъ. Они по большей части ходили компаніями въ трактиръ и пили чай въ складчину. Чайный отдыхъ, впрочемъ, не полагался земляникамъ и другимъ рабочимъ, находящимся не на задѣльной платѣ, а на жалованьи.

Явившись къ Матрешкѣ пить чай, Дунька отъ усталости такъ и растянулась животомъ на травѣ.

Чай онѣ пили на поросшемъ травой дворѣ, около какой-то кладовушки близъ застольной.

— Сморило, дѣвушка, совсѣмъ меня сморило. Какъ я только до шабаша дотяну, проговорила Дунька.

— А вотъ съ чайку полегчаетъ, пробормотала Матрешка и принялась разливать въ чашки чай.

Чай дѣйствительно пріободрилъ ихъ. Въ началѣ пили онѣ молча и разговоръ не клеился, но послѣ третьей чашки Дунька повеселѣла и уже стала строить планы.

— Сдамъ пять тысячъ кирпичу и получу восемь рублей съ четвертью — новые сапоги себѣ куплю въ городѣ; я вѣдь, дѣвушка, въ городъ поѣду въ будущее воскресенье. Обжигало меня съ собой зоветъ, хочетъ портретъ съ меня заказать.

1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 31
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу В царстве глины и огня - Николай Лейкин бесплатно.
Похожие на В царстве глины и огня - Николай Лейкин книги

Оставить комментарий