она видит меня, она бросается к тому месту, где я стою, и заключает меня в объятия. Кейт — именно то, что мне нужно в данный момент — подруга, не вовлеченная в этот так называемый бардак, известный как моя жизнь.
Внутри ее номера я сразу же замечаю, насколько хорош номер — без сомнения, он был улучшен. Конечно, она, должно быть, дала своему боссу серьезную фору за это.
— Вау, это потрясающе, — я оглядываю гостиную, отделенную от спальни, — Я не могу выразить тебе свою благодарность. Мне действительно нужно было где-то остановиться, жизнь просто пошла…, — я вздыхаю, — Прости, я не знала, кого еще попросить.
— Эй, не волнуйся, — она приглашает меня присесть, — Жизнь и мне подкинула огромный кривой шар. Засранец трахал ту зверскую птицу на фотографии в Insta. Я попрощалась с этим придурком.
— О Боже, Кейт. Мне так жаль.
— Лучше сейчас, чем потом, верно? — в ее выражении лица есть грусть, но она быстро заменяет ее озорной ухмылкой, — Не волнуйся, я встретила этого великолепного военно-морского парня в прошлые выходные, и могу я просто обсудить, каким аппетитным был этот отскок? Я покончила с этим австралийским придурком. Нашла в море рыбу получше и покрупнее… с лучшими жабрами, если ты понимаешь, о чем я.
Конечно, я знаю, что она имеет в виду. Его член был больше и лучше, это всегда плюс.
— Аргх, извините меня на секунду, это босс, — она отвечает на звонок с раздраженным выражением лица, — Доброе утро, сэр.
Она остается на линии, а я подхожу к окну, любуясь видом на парк. В городе, который никогда не спит, сейчас раннее утро, и он, как обычно, оживлен, даже несмотря на грозу, которая должна прийти в течение следующих сорока восьми часов. Я наблюдаю за тем, как люди проносятся мимо, зигзагами в толпе и из толпы, явно опаздывая на работу. Туристы ходят в благоговении, фотографируя все, что попадается на глаза. Я наблюдаю за несколькими бездомными, которые бродят по улицам, потерявшись в своем собственном маленьком мире. В этот момент я завидую их силе, с которой они продолжают жить каждый день, несмотря на свои дерьмовые обстоятельства.
— Да, она получила контракты. Нет, я не знаю. Ее помощница отказалась дать мне эту информацию. Хорошо… хорошо, спасибо, сэр.
Кейт повесила трубку.
— Сэр? — я дразнюсь, ухмыляясь, — Звучит извращенно.
— О, поверь мне, это не так, — бросив телефон на диван, она пристально смотрит на меня, — Чарли, ты выглядишь так, будто тебя переехал грузовик. Расскажи мне, что произошло. Значит, твоя личная жизнь пошла под откос?
Пошла под откос? Я в замешательстве, но предполагаю, что она имеет в виду перевернутую с ног на голову.
— Я не хочу об этом говорить. Все давят на меня, и я просто не хочу думать об этом какое-то время, если ты не против.
— Вполне. Как насчет того, чтобы выпить сегодня вечером? Давай повеселимся и забудем о наших мужских проблемах.
— Договорились.
Телефон Кейт снова зажужжал, и на этот раз она издала разочарованный стон, прежде чем схватить его: — Прости, я должна ответить еще раз.
— Здравствуйте, сэр. Да… да. Нет, выхода нет. Почему? Потому что совет директоров потребовал, чтобы вы были там. Угу… угу, слушайте, я буду там через десять минут, и мы сможем поговорить тогда. Да… хорошо, — она кладет трубку, бормоча ругательства под нос, — Черт меня побери, это была чертова неделя из чертова ада. Я готова взорваться после всего того дерьма, что творится на работе. Слушай, мне просто нужно встретиться с боссом. Он сошел с ума, и из-за этого на него трудно работать, хотя это не его вина.
— Звучит заманчиво. Помни, вспомни обо мне, если он завяжет с этой цыпочкой и ему понадобится отличный секс, — говорю я.
Она смеется и выходит из комнаты, а я падаю на диван и смотрю на стену.
Позже тем же вечером мы с Кейт пошли выпить, и я имею в виду много. Мы повеселились от души и даже поболтали с несколькими парнями. Я, конечно, не была в восторге от всего этого, но она увлеклась горячим барменом.
На следующее утро мы страдали от сильного похмелья, и меня разбудил телефон Кейт.
Черт, эта чертова штука никогда не замолкает.
Я поднимаюсь с дивана, чтобы отклонить звонок, но, к счастью, он прекращается.
— У меня голова болит. Кто, черт возьми, звонит тебе так рано утром?
— Аргх, это был звонок? — она встает, неустойчиво держась на ногах, — Черт. Это мой босс. Черт.
— Боже мой, Кейт, иди работать ко мне. Серьезно, в чем его проблема?
— Да, я знаю, но я понимаю, почему он такой недогадливый. Я имею в виду, что эта женщина, в которую он бесповоротно влюблен, не разговаривает с ним, и, если честно, это даже не его вина, понимаешь?
Это звучит слишком знакомо.
— Ну, если это не его вина, тогда он должен заставить ее понять это, чего бы это ни стоило.
— Я думаю, что ущерб уже нанесен.
— Нет, я уверена, что все можно уладить, — говорю я, думая, что его ситуация не может быть такой же плохой, как моя, — Ему просто нужно быть честным.
* * *
— Серьезно, Чарли, флуоресцентный розовый?
— Да, Кейт. Если я должна носить флуоресцентный желтый, то ты должна носить розовый.
— А свисток?
— Эрик сказал, что ты должна носить эти цвета и свисток на шее. Я не знаю протокола гей-сцены, — хмыкнула я, — Ладно, слушай, мне нужно принять душ. Эрик должен быть здесь с минуты на минуту. А пока не забудь надеть платье и свисток, иначе он скормит тебя стаду геев, и позволь мне сказать тебе, что это некрасиво.
Я закрываю дверь в ванную и принимаю долгий, горячий душ. Стоя здесь, я думаю о том, сколько времени прошло с тех пор, как Лекс прикасался ко мне в последний раз. Да, около пяти гребаных дней. Я подумала о словах Никки. Ладно, часть меня уже приходит в себя, но блядь, сегодня вечер пятницы, и я отказываюсь проводить его в размышлениях или мастурбации в душе из-за того, кого я не могу иметь.
Быстро одевшись в свой наряд, я рассматриваю свое лицо в зеркале. Я похудела, и мешки под глазами более чем очевидны. Я наношу макияж темной подводкой, больше, чем обычно, чтобы скрыть круги. Уложив волосы в высокий хвост, я поправляю платье без бретелек, готовая к выходу на гей-сцену. О, подождите, мои туфли и свисток. Я выхожу из ванной в поисках этих двух
