Квайл сказал они пройдут прямо здесь? — пробормотал Крейк.
— Да, так он сказал, — ответил Фрей.
— Это логично, — объяснила Крейку Джез. — Если ты хочешь пересечь Хукхоллоу незамеченным, ты пойдешь через горы, которые поднимаются высоко в небо. Поэтому тебя точно не увидят сверху и минимальная вероятность, чтобы тебя увидят снизу. Два наиболее очевидных маршрута сходятся в этой точке.
Фрей повернулся в своем кресле и посмотрел на нее.
— Я начинаю думать, что после многих месяцев, я наконец нашел штурмана, который знает свое дело, — сказал он.
— Такие как я редко встречаются, капитан.
— Как плечо?
— Отлично.
— Хорошо, не дай подстрелить себя снова. Ты полезная.
— Делаю все, что могу, — сказала она, с небольшой причудливой улыбкой.
Фрей сел обратно, чтобы наблюдать. Он начинал думать, что Джез счастливая находка. За те несколько дней, что она на борту, она показала себя гораздо более эффективной и надежной, чем он рассчитывал. Компетентность не была необходимым условием для принятия в команду «Кетти Джей», но Джез была на голову выше навигаторов, которые работали с Фреем. Он подозревал, что она привыкла к лучшей компании, чем шайка Фрея, но их небрежная техника, казалось, не беспокоила ее. И она была хороша в своем деле. Она привела их с Марклинского Плёса с потрясающей точностью, несмотря на бесформенное море облаков, и всего лишь несколько горных пиков, для вычисления их позиции. Фрей вынырнул из облаков и обнаружил, что он точно в середине прохода, который они выбрали для засады.
Она была умной. Он надеялся только, что не слишком умной.
Возможно, остальные не замечали, но Джез знала — что-то с этим делом не так. Он заметил вопросительный проблеск в её глазах. Она открывала рот, чтобы сказать что-то, но снова закрывала его и отводила взгляд.
Она тоже чувствует это, подумал Фрей. Инстинкт.
Инстинкт. Возможно. Или, может быть, она чувствует, что капитан намерен стянуть их с пути добра и порядочности.
Он попытался почувствовать себя виноватым, но не смог. Прежде всего, нельзя украсть того, чего у тебя никогда не было. Квайл обещал ему пятьдесят тысяч дукатов, а не им. Считалось, что он всегда щедро делился со своей командой, делясь награбленным в соответствии с заранее спланированным процентом. Но сейчас были исключительные обстоятельства, при которых он рассчитывал на кучу денег. Слишком большую, чтобы делиться.
Это будет только один раз, обещал он себе. Потому что после этого, мне вообще не нужно будет работать.
Он сообщил команде, что Квайл дал им наводку в обмен на одну вещь. На борту есть сундук, который он хочет. Они принесут его Квайлу. А все остальное могут взять себе.
Фрей имел полное описание сундука, и он знал, что тот будет крепко заперт. Квайл также заверил его, что там можно будет поживиться еще много чем. Команда может взять все, что ей захочется и все будут счастливы. Им необязательно знать, что внутри сундука. И не нужно знать о соглашении Фрея с Квайлом.
Но Джез продолжает смотреть на него странно.
— Я что-то слышу, — внезапно сказал Крейк.
Фрей прислушался. Он был прав: низкий гул, сопровождаемый высоким воем маленьких двигателей. Трудно посчитать сколько их.
— Джез, — пробормотал Фрей. — Готовь электрогелиограф8.
— Да, капитан, — сказала она, дотягиваясь до переключателя.
— Это он, да? — спросил Крейк, глядя в ветровое стекло и пытаясь увидеть проблеск.
— Это он, — ответил Фрей.
«Туз Черепов» скользнул в проход, величественно плывя между двумя сломанными вершинами. Длинный, тупомордый с округлым брюхом, корабль с короткими крыльями и хвостовым оперением, будто огромный плавник. Сопла толкали его вперед, и он плавно скользил по воздуху, поддерживаемый большими цистернами аэриумного газа. Наклейка на его борту отображала название корабля, напечатанное поперек веера из карт. Это было тяжелое, серьезное судно, без ненужных украшений, крепкое. Ничего такого, что говорило бы о ценности груза в нем.
Жужжа рядом, размером с карлика, летели четыре «Свордвинга»9. Фрей узнал их по характерному коническому, наклоненному вниз рылу и аэродинамической форме. Они были быстрыми боевыми самолетами. Ничего особенного в дизайне, но в руках хорошего пилота они могли быть смертоносными.
— Не совсем минимальный эскорт, — пробормотал Крейк.
Фрей рассеянно, согласно хмыкнул. Ему не нравился вид этих «Свордвингов». Он ждал двух, а не четырех.
— Только скажите, — сказала Джез, её кончик пальца уже парил над кнопкой включения электрогелиографа.
Фрей вгляделся в самолет. Еще не поздно послушаться голоса, который говорил ему пойти на попятную. Голоса, который говорил ему положить карты, когда он знал, что его карта бита. Голоса предупреждения.
— Ты просто останешься тем, кто ты есть, — думал он. — Это не такая уж и плохая жизнь, не так ли? У тебя есть свое судно. Ты ни перед кем не отвечаешь. Целый мир для тебя. Что тебя не устраивает?
Что его не устраивает, так это отсутствие пятидесяти тысяч дукатов. Раньше он даже не мог представить себе такое, но внезапно нужда стала невыносимой.
— Капитан, — настаивала Джез. — Время.
Фрей занял позицию под слоем тумана и в тени горы, это давало ему хороший обзор проходящих машин. Но если он видел «Туза Черепов», они тоже могли его увидеть, а без элемента неожиданности у них нет шансов.
Ты знаешь, Фрей, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Вещи подобные этой не происходят с такими парнями как ты. Амбиции убивают людей.
— Капитан?
— Сделай это! — сказал он.
Пинн обтер свой сопливый нос обратной стороной ладони и посмотрел на серый корпус «Кетти Джей».
— Давайте, чего вы тянете? — крикнул он. Необходимость подняться и стрелять во что-то была его физическим влечением. Его ботинки нажали на ряд педалей, руки в перчатках обхватили гашетку. Ради таких моментов он и жил. И Пинн, как он рассказывал всем без устали, был само действие.
Вторая Аэриумная война потерпела фиаско незадолго до того, как у него появился шанс записаться в ряды. Эти ничтожные америкашки отозвали свои силы, как раз когда он почти вступил в армию и собирался окрасить кровью свои пушки. Как будто они насолили персонально ему. Будто они испугались, что вступление Пинна изменит ход событий.
Ну что же, Америкашки были слишком трусливы, чтобы взглянуть ему в лицо в небе, тогда он просто оторвется на остальных по всему миру, он использует каждый шанс, который ему подвернется. Однажды его уже надули, теперь он считал это своим долгом. Мужик заслуживает возможность испытать себя.
Он схватил маленькую фотографию в рамке, которую он подвешивал на цепочке на приборной панели, фотографию — его возлюбленной, Лисинды, Черно-белый портрет не показывал её во всей красе. В его памяти ее длинные волосы были светлее, а ее невинные, понятливые глаза были прекраснее.
Фотография была сделана прямо перед его отъездом. Он гадал, что она делает сейчас. Может сидит у окна, читает, терпеливо ожидая его возвращения. Чувствует ли она, что он думает о ней? Поднимает ли свое прекрасное личико к небу, в надежде увидеть сквозь облака и солнечный свет блики от его крыльев, когда он с триумфом заходит на посадку. Он представил себя, выходящим из «Скайланса», Лисинда радостно бросается к нему. Он поднимает ее на руки и крепко целует, а по ее личику бегут неконтролируемые слезы от того, что ее герой вернулся после четырех долгих лет отсутствия.
Его мысли были прерваны серией вспышек от задних фонарей «Кетти Джей». Кодированное послание электрогелиографа.
— Поехали.
Пинн завопил и максимально ускорил протановые двигатели. «Скайланс» вернулся к жизни и прыгнул вперед, вдавив его в спинку сидения. Он нажал на педаль, дернул за джойстик, и судно вырвалось из тумана, по направлению к дуге небольшой флотилии высоко наверху. Они все прошли сейчас, прямо у команды над головой, поэтому он выскочил сзади и снизу, оставаясь для них в слепой зоне. Свирепая улыбка пересекла его круглое лицо, когда взвыли двигатели и самолет задребезжал вокруг него.
— Счастливый день, не так ли? — пробормотал он, выстраиваясь за врагом. Он верил, что настоящие герои всегда говорят что-то сдержано и холодное перед тем, как убить кого-нибудь. Затем он нажал на гашетку.
Пилот ближайшего «Свордвинга» только услышал звук двигателей Пинна, когда пули разорвали брюхо его самолета. Пули пронзили баки протановых двигателей, и разорвали «Свордвинг» на части в грязное облако пламени. Пинн взвыл от радости, штопором пролетев сквозь огонь, он прорвался на другую сторону. Он наклонился в своем кресле, чтобы посмотреть назад, за свое левое крыло, и увидел, как Харкинс поднимается, орудия его изрыгали огонь, разрывая в лохмотья руль высоты другого «Свордвинга».
