пригласил меня к ужину. Как и в прошлый раз, он извинился, что уже пообедал, но скрасил мою трапезу приятной беседой. Продолжили мы беседовать и после ужина. Я чувствовала, как становится очень поздно, но решила ничего не говорить об этом, так как, очевидно, граф наслаждался беседой, а моим долгом гостьи было проявлять учтивость к желаниям хозяина дома.
Вдруг мы услышали пронзительный крик петуха. Граф тут же вскочил, заволновался и начал извиняться, что за разговорами о своей новой родине – Англии – он забывает о времени и излишне пользуется моей благосклонностью. Мы распрощались, а оказавшись в комнате, я записала то, что произошло за этот день.
8 мая.
Когда я решилась на эту поездку, я испытывала страх и беспокойство, зная, что многие опасности могут подстерегать меня в дороге и в замке. Но при всех моих переживаниях я и подумать не могла, с чем мне придется столкнуться. Я боялась дурных языков и ретивых ухажеров, боялась мошенников, что захотят запутать наивную иностранку, боялась, что граф с гневом отвергнет мою работу или же, наоборот, начнет проявлять неуместную благосклонность. Но то, с чем я столкнулась… Возможно, это лишь игра моей фантазии, что разыгралась из-за полуночных бесед, но если нет… Я пропала!
Я запишу всё по порядку, чтобы хоть попытаться разобраться в происходящем.
Всё началось с утра; я проспала лишь несколько часов и не смогла больше уснуть. Я уже оделась и занималась прической, когда раздался стук в дверь. Я отворила дверь, по рассеянности забыв отложить походное зеркальце, перед которым приводила себя в порядок. Граф – а это был именно он – поприветствовал меня. Но когда я кивнула в знак приветствия, мне показалось, что в зеркале, которое я держала в руке, граф не отражался, хотя я четко видела в нем весь дверной проем.
Этот оптический эффект изумил меня. Я пригласила графа войти и отвернулась, будто бы отложить зеркало. Вместо этого я направила зеркало прямо на графа и вгляделась в отражающую поверхность со всей возможной пристальностью. Зеркало говорило, что в комнате графа нет. И в то же время он стоял за моей спиной и расписывал, какой прекрасный завтра вот-вот подадут слуги. Мне показалось, что он заметил мои манипуляции. Как бы то ни было, стоило мне отложить зеркало, граф стремительно подошел и схватил вещицу со стола. Затем он открыл тяжелое окно и хладнокровно выбросил зеркало. То, естественно, упало на каменный двор и разлетелось на куски.
– Долой эту глупую вещицу, что лишь тешит людское тщеславие! – вот что сказал при этом граф, а затем также быстро и неожиданно покинул мою комнату.
Когда я вышла в столовую, графа нигде не было, хотя завтрак уже стоял на столе. Как и всегда, накрыто было лишь на одну персону. Это заставило меня задуматься, что за всё это время я ни разу не видела, чтобы граф когда-либо ел или пил. После завтрака я решила воспользоваться разрешением графа и прогуляться по замку. Но моя прогулка только сильнее взволновала меня, ведь всё, что я нашла – это множество дверей, и все они были заперты или даже загорожены. В какой-то момент у меня перехватило дыхание от внезапной и страшной мысли, что на самом деле я пленница в этом замке. Мне пришлось опереться на шершавую стену.
Успокоила меня лишь мысль о том, что собственные страхи и переживания моей дорогой Мины подготовили меня к тому, что в поездке мне встретятся опасности и недоброжелатели. Жизнь любой девушки есть извилистая тропа меж множества страхов и бед, а чем больше леди стремится к самостоятельности, к полной впечатлений и событий жизни, тем уже становится та тропа. А потому пусть читатель не смеется над нами, что в своих страхах мы придумываем различные ухищрения и соглашения, чтобы если и не спастись, то хотя бы призвать виновного к ответу.
У меня есть еще пара хитростей, что могут мне помочь. И если однажды эта книга попадет тебе в руки: спасибо тебе, Мина, спасибо, милая подруга, спасибо твоей проницательности и твоему острому уму!
Я тихо подкралась к своей комнате и смогла увидеть графа, готовившего мою постель. Это подтвердило мои подозрения: в замке нет прислуги. Позже я также заметила, как граф сам накрывает на стол, и это только утвердило мою догадку. А значит, граф был и встретившим меня кучером, что чудесным образом усмирял лошадей.
Но боюсь, правда еще хуже. Боюсь, я единственная живая душа в этом замке. А граф… Почему так испуганы были люди что в гостинице, что в дилижансе? Почему каждый встреченный мне незнакомец пытался защитить меня от сглаза? Зачем мне дарили чеснок, рябину и шиповник? Что значили те загадочные слова, что я подслушала?
Я постараюсь разговорить графа и выведать у него его тайны. Боюсь, лишь правда может облегчить мою судьбу.
После ужина мы снова завели беседу с графом. Руководствуясь своей тайной целью, я задавала вопросы об истории этих земель. Граф начал с самой древности, рассказав, что род его происходит из секлеров, воинственного племени, что прошло через множество битв, и поначалу звучал отстраненно, уважительно-заинтересованно, как и любой аристократ, интересующийся историей своей семьи, но постепенно стал отвечать всё более живо и увлеченно, как если бы сам был участником тех событий.
– То был настоящий Дракула! Он искупил великий позор моего народа – поражение в Косово, когда мадьяры и валахи уступили турецким воинам, – он отправился через Дунай и разбил османов в их же землях, – горделиво рассказывал граф, а затем, в гневе сжав кулаки, продолжил: – Но его родной брат, не достойный носить нашу фамилию, сам продал свой народ туркам в рабство. Какой позор!
Рассказ о следующем – или, как мне кажется, «следующем» – Дракуле и вовсе поверг меня в ужас.
– Другой мой славный и воинственный предок также неоднократно переходил реку в Турцию. Его не останавливали никакие неудачи, он посылал полк за полком в жернова кровавой битвы. Не раз он возвращался с поля боя в полном одиночестве, и так однажды пришел к мудрому выводу, что лишь в одиночестве можно достичь победы окончательно. И пусть глупые крестьяне шептались о его кровожадности, разве они на что-то способны без жестокого лидера?
Я содрогнулась от этих слов. Если мои подозрения верны, не просто так возвращался прославленный Дракула в одиночку, ни один лишь злой рок вел его полки к смерти. Мой собеседник меж тем сетовал на то, как редко в наши дни проливается кровь. Наконец
