Приключения IQ в Новом Свете
Измерение уровня интеллекта порою показывает, каким умницей ты был бы, если бы не позволил измерять свой интеллект.
Лоренс Питер
Отечественную науку советской поры сегодня принято упрекать в политической ангажированности и как неизбежное следствие этого – в необъективности. В самом деле, советские ученые, находившиеся под жестким идеологическим прессингом, вынуждены были прибегать к изощренной казуистике ради доказательства недоказуемого и опровержения очевидного. В конце минувшего века положение радикально изменилось. Ученым позволили называть вещи своими именами. Но это их не столько воодушевило, сколько обескуражило. Оказалось, что в самих этих вещах они разбираются слабо и имен им не знают. В подобных ситуациях любому человеку свойственно озираться по сторонам в поисках поучительного примера. Таким примером по быстро сложившейся традиции выступает для нас в последние годы заокеанский опыт, который мы готовы безоглядно заимствовать как безупречный эталон. Психологи тут оказались в авангарде всего научного сообщества в своей готовности перенимать американский акцент и носить на руках любого заморского гастролера. Однако сегодня многие обескуражены пуще прежнего. Оказалось, что в решении ряда вопросов в самой американской психологии царит полный разброд. Более того, оказывается, что идеологический прессинг в современной Америке настолько суров, что вынуждает самих американцев с помощью казуистических ухищрений именовать черное белым ввиду якобы отсутствия принципиальных различий между этими полюсами. Тут бы нам самое время начать жить своим умом. Но для этого необходимо сначала внимательно присмотреться, как пытаются американцы выплыть из того болота, в котором мы барахтались более полувека.
На такие размышления наводит знакомство с одним из последних номеров американского научно–популярного журнала Scientific American, который целиком посвящен проблеме интеллекта. Особое внимание привлекают несколько программных статей, написанных ведущими американскими специалистами по этой проблеме. Статья профессора Йельского университета Роберта Стернберга называется «Насколько интеллектуальны тесты интеллекта?» С нею содержательно перекликается статья профессора Гарвардского университета Говарда Гарднера под названием «Многообразие интеллекта». Разительным диссонансом звучит статья менее именитого специалиста Линды Готфредсон (университет штата Дэлавэр), в которой автор выступает в защиту традиционного тестирования и в частности многократно раскритикованного g–фактора (статья так и называется – «Фактор общего интеллекта»). Штатный автор Scientific American Тим Бердсли выступает с рецензией на нашумевшую книгу Р. Хернстайна и Ч. Мюррея «Колоколообразная кривая» – рецензией несколько запоздалой (книга вышла в 1994 г., и один из авторов, Р. Хернстайн, уже покинул этот мир), но неизменно актуальной ввиду острой актуальности самой темы. Публицистический пафос рецензии отражен в ее названии – «По ком звонит колоколообразная кривая?»
Подходы Стернберга и Гарднера уже были освещены выше. Кроме того, с концепцией Стернберга отечественные специалисты получили возможность более глубоко ознакомиться после выхода на русском языке одной из самых известных его книг. Поэтому, избегая многословных повторений, достаточно изложить их идеи в самом общем виде.
Р. Стернберг в своей статье в очередной раз выступает с критикой традиционного тестирования и самого понятия IQ. Сама по себе критика такого рода отнюдь не нова. Она ведется уже несколько десятилетий и особенно обострилась с начала 60–х гг., когда люди с низким IQ громко обиделись на психологов и принялись, как принято у этой публики, выражать свое недовольство скандированием лозунгов и битьем витрин. После безуспешных попыток погасить недовольство силами национальной гвардии перепуганное американское правительство привлекло для этой цели психологов, сформулировав им сугубо конкретный заказ, который многие с неиссякаемым рвением выполняют по сей день. Совершенно очевидно, что под этот заказ разработана и концепция Стернберга, направленная на дискредитацию традиционного понятия ума и выдвигающая ему политкорректную альтернативу.
Выступая против тестирования интеллекта, Стернберг, однако, не идет настолько далеко, чтобы призывать к полному от него отказу. Он лишь указывает на известную ограниченность существующих тестов, использование которых он допускает, но – наряду с испытаниями иного рода. По версии Стернберга, интеллект не исчерпывается теми аналитическими способностями, которые традиционно измеряются тестами IQ. Важными компонентами ума он считает творческие способности, понимаемые им чрезвычайно широко, а также так называемый практический интеллект, проще говоря – житейский, который у нас издавна называли мужицкой сметкой. Диагностике, по Стернбергу, подлежат все три стороны интеллекта, и если хотя бы одна более или менее выражена, то значит человек достаточно умен. Практическое применение такого подхода фактически демонстрирует, что глупых просто не существует.
Коллега Гарднер еще более упрощает решение этой задачи за счет усложнения ее условий. Он насчитывает не менее девяти сторон интеллекта, включая даже интеллект телесно–кинестетический. По Гарднеру, если человек не в состоянии понять теорему Пифагора или внятно пересказать нехитрый текст их двухсот слов, но зато умеет ловко забрасывать в корзину баскетбольный мяч, то такой человек отнюдь не глуп, напротив – по–своему умен.
В журнале не нашла отражения еще одна родственная концепция, не так давно выдвинутая американскими учеными, которые в качестве альтернативы IQ предлагают так называемый EQ – коэффициент эмоциональности. EQ измеряется определенными тестами на способность разумно, сообразно ситуации проявлять свои эмоции. Установлено, что EQ (так же, кстати, как и IQ) хорошо коррелирует с определенными жизненными успехами. Однако у одного и того же человека эти показатели могут существенно отличаться. Впрочем, с точки зрения здравого смысла, это открытие не блещет новизной. Давно известно, что человек пускай и недалекий, но обаятельный, пронырливый, умеющий втереться в доверие, способен обогнать в жизненной гонке иного интеллектуала. Новизна состоит в том, чтобы отныне и этого человека считать умным.
Для создания видимости плюрализма издатели Scientific American публикуют статью Л. Готфредсон, в которой предпринята робкая попытка привлечь внимание к объективным научным данным. А данные таковы. Выделенный в свое время еще Ч. Спирменом g–фактор объективно выявляется разнообразными психодиагностическими методами, то есть является не теоретической абстракцией, а реальностью. Разнообразные многофакторные теории по своей сути не являются альтернативой традиционному представлению об уме, в основе которого и лежит g–фактор. Все эти теории также мало что прибавляют к традиционному представлению, а фактически только его запутывают. Тесты IQ, измеряющие именно g–фактор, и выступают самыми адекватными средствами диагностики интеллекта. Сию нелицеприятную истину автор, чтобы хоть отчасти защититься от упреков, сдабривает неуклюжими политкорректными реверансами (для российских психологов, успевших побывать советскими, картина до боли знакомая).
Итог дискуссии подводит рецензия «По ком звонит колоколообразная кривая?» А итог таков, что впору ждать в следующем номере публикации постановления партии (какая там у них правящая?) «О психодиагностических извращениях в системе народного образования».
Правда, в рецензии книгу поругивают довольно вяло, за семь лет пафос несколько спал (в середине 90–х гораздо большее негодование уже успели извергнуть Science, Newsweek и еще десятки местных и общенациональных изданий). К чести ученых надо отметить, что в научных изданиях книгу ругали очень сдержанно (так и у нас вели себя порядочные люди на партийных «дискуссиях» 30–50–х годов). Досадно, однако, что основное внимание даже при научном обсуждении книги было уделено не той главной и тревожной проблеме, на которую, вероятно, впервые обратили внимание ее авторы (об этом – чуть ниже), а уже решенному для науки вопросу о различиях интеллекта у этнических групп населения Америки. Этому последнему вопросу авторы уделяют всего две главы из двадцати двух и хорошо известные в науке факты излагают не просто объективно, но и весьма деликатно.
Однако проблема этнических различий, особенно между черными и белыми, в американском обществе настолько горяча и политизирована, что почти любому о ней упоминанию тут же приклеивается ярлык расизма. Казалось бы, в свободной (как это любят подчеркивать американцы) стране ученые независимо от цвета кожи не должны быть политически ангажированы. Увы, в современной Америке риск прослыть расистом – неважно, с основаниями или без – несет реальную опасность не только общественного остракизма, но и административных репрессий. Поэтому большинство американских психологов в своем социальном конформизме, очень напоминающем наши недавние времена, предпочитают не касаться рискованных тем или говорят о них в такой академически–эзоповой форме, что очень трудно понять, что же они действительно думают и соответствует ли это тому, что они решаются сказать.
