само за себя.
Ярослава была права. Плевать мне сейчас на то, как сильно она далека от идеала, который я себе нарисовал. Пока она молчит, целовать ее и касаться — идеально.
Опустив ладони ниже, я делаю то, что хотел с первого дня нашего паршивого знакомства: сдавливаю ее задницу. Кровь окончательно отливает от головы и сокрушительной волной устремляется в пах. Самое насущное желание сейчас — это снять с нее джинсы и увидеть, как она выглядит без них. Заблаговременно возникшая перед глазами картина лишает меня терпения: я машинально ощупываю пояс на ее джинсах в поисках пуговицы.
— Эй… — бормочет Ярослава и, резко отстранившись, выдает уже громкое и полноценное: — Эй! Ты совсем оборзел?
Я был бы рад, если бы такое скорое возвращение на землю избавило меня возбуждения, но этого, увы, не происходит. Глядя в ее сверкающие от возмущения глаза, я по-прежнему испытываю сильнейшую тяжесть в паху и плюсом к нему — острое разочарование. Оборзел? Разве не ты только что стонала мне в рот?
— Когда двое по обоюдному желанию целуются ночью в пустой квартире, нельзя исключать возможность секса, — медленно выговариваю я, пытаясь привести в норму сбившееся дыхание.
— Так это ты сам на меня набросился! — рявкает Ярослава, обнимая себя руками. То ли от гнева, то ли смущения ее щеки покраснели.
— Слушай, прекрати на меня орать. Насиловать тебя я в любом случае не собирался, — для убедительности я демонстрирую ей поднятые вверх ладони. — Но, справедливости ради, замечу, что не стоит проворачивать фокусы с «подойди ко мне», если ты хотела спокойно и дальше продолжать есть пиццу.
— Ты же не животное вроде, — раздраженно бросает она, поправляя футболку. — Должен уметь держать себя в руках.
Я заставляю себя отвернуться к окну, чтобы просто ненароком не нагрубить ей. Ей то ли действительно сильно везло по жизни, то ли она сейчас сильно притворяется. Поцеловал ее, допустим, я сам, но все, что было до и после — произошло благодаря ее непосредственному участию.
— Вызову тебе такси. Завтра вставать рано.
Серьезно, сколько можно? Даже у нее с воспитанием пробел — пусть, по крайней мере, перестанет спускать на других всех собак. Могла просто сказать « не надо» — и все бы закончилось. А то заверещала так, как будто я школьнице членом из-за угла помахал.
— Не надо только отмазки придумывать, — фыркает она, сгребая со стола сумку. — Сама уеду.
Замечательно. Каким-то образом ей удалось заставить меня почувствовать себя скотиной за то, что выставляю ее из квартиры именно сейчас. Будто бы причиной послужило не ее привычное хамство, а то, что она,как принято говорить, «не дала».
— Не торопись, я еще машину не вызвал, — говорю я, слыша как она с грохотом обувается в прихожей.
Ответом становится молчание. Стиснув челюсть, я выхожу за ней следом и начинаю обуваться. Провожу. С этой дурехи станется ночью пешком прогуляться.
— Адрес говори.
По сверкнувшему взгляду Ярославы вижу, что ей не терпится меня послать, но она неожиданно называет улицу и номер дома и сразу же хлопает дверью.
Пару секунд я стою в растерянности, а потом делаю то, что будет наиболее уместно в сложившейся ситуации: снимаю блокировку с мобильного и вызываю такси. Чем я все это заслужил? Выслушал кучу нелицеприятного, схлопотал в челюсть, а по итогу ощущаю себя главным злодеем вечера.
Приложение уведомляет меня, что машина подъедет через две минуты. То есть, большого смысла спускаться за ней нет. Вздохнув, начинаю разуваться. Говорят, ты заскучал в Иркутске, Алан? Получи долгожданное развлечение.
9
О том, что Ярослава благополучно добралась до дома, я узнаю уже лежа в кровати. Даже от душа отказался, несмотря на то, что он бы помог снять последствия стояка. Состояние… Странное, как и все, что происходит со мной в последнее время. Отчасти раздраженное из-за идиотского окончания вечера, а отчасти взбудораженное. Есть из-за чего. Девчонка, которая являлась мне в снах, заговорила знакомыми фразами, а полчаса назад я чуть не поимел ее на кухне того самого дома.
Стоимость поездки составила двести двадцать семь рублей, — услужливо информирует приложение такси. Бюджетно.
«Не забывай еще про пиццу и пиво», — насмешливо подсказывает внутренний голос. Он у меня тот еще сноб.
Поставив телефона на зарядку, я нащупываю на стене выключатель, чтобы погасить свет. Темнота обволакивает глазные яблоки, включая нарезку свежих кадров: теплые карие глаза, легкий пушок на скулах, серебряное колечко, поблескивающее в ухе. Следом подключается и звуковое сопровождение: скрежет стула, влажный звук поцелуя и тихое постанывание.
Поморщившись, я поправляю твердеющий член. И что теперь с этим делать? Как в школе передергивать?
Звук раздавшегося телефонного звонка в этот момент становится таким неожиданным, что я вздрагиваю. Все мои друзья успели привыкнуть к шестичасовой разнице во времени и едва ли стали бы звонить так поздно. Значит,остается один вариант. О себе решил напомнить отец.
— Да, Григорий Сергеевич, — с преувеличенным почтением произношу я, садясь на кровати. — Чему обязан в столь поздний для нашего захолустья час?
— Все шутки шутишь? — звучит как обычно недовольный голос. — Рад, что хоть кто-то в нашей семье пребывает в хорошем настроении. Ты билеты домой взял?
Уже в который раз жизнь намекает мне, что нужно быть осторожнее со своими желаниями. Хотел разыскать Ангела — разыскал на свою голову. Гадал, как избавиться от стояка — отцу всего парой фраз удалось вмиг его обезвредить. Он мог бы читать лекции в клубе анонимных сексоголиков, за секунды превращая их в импотентов.
— Нет, пока не взял. Но если ты соскучился — навещай. Кажется, здесь на балконе где-то лежит раскладушка.
— Ты когда прилетишь обратно? — бестактно проигнорировав мое щедрое предложение, рявкает отец. — Месяца валяния дурака не хватило? Тебе в следующем году тридцать исполняется, а за тобой до сих пор, как за ребенком, нужно бегать.
— Очень хорошо, что ты вспомнил про мое скорое совершеннолетие, — все в той же издевательско-учтивой манере отвечаю я, делая вид, будто весь этот разговор не выводит меня из себя. — Хороший повод наконец перестать причинять родительскую заботу.
— Молодец. Язвить у тебя отлично получается. Не зря я деньги на твое образование и бизнес-школы тратил.
Я машинально запускаю пальцы в волосы и дергаю их, чтобы болью отвлечься от растущего гнева. Каждый раз он говорит одно и
