Бенджон испытующе поглядел на Барка, лицо его стало серьезным.
— Буду, тут положись на меня.
Долго Бенджону ждать не пришлось — инспектор вышел из-за стола с распростертыми объятиями.
— Чем я могу тебе помочь? — негромко спросил он.
— Я пришел просить об одном одолжении.
— Заранее согласен. Ты же знаешь, я не люблю разговоров.
— Потому я и здесь. Я покончил со службой, и теперь мне нужно разрешение на ношение оружия.
— Берешь дело в свои руки? С оружием в руках, сам судья, сам палач! Это незаконно, Дэйв.
— А подкладывать бомбы в машину — законно?
Крэнстон вздохнул.
— Да, советы я могу оставить при себе. Ты сам знаешь, на что идешь. Разрешение получишь через день. Куда его прислать?
— Я переехал в «Грандотель».
— Хорошо. Чем ещё могу помочь?
— Ничем, инспектор, спасибо.
— Помнишь, где меня найти?
— Помню.
Глава 8
Бенджон стоял на крыльце, подняв воротник плаща, чтобы укрыться от ветра.
— Я хотел бы поговорить с вашим сыном, Эштоном.
— Его нет. Раньше семи его не бывает. У него опять неприятности?
— Нет-нет, я просто хочу с ним поговорить.
— Вы из полиции, верно?
— Нет. — Так Дэйв отвечал впервые.
Женщина поспешно окинула взглядом улицу.
— Пройдите в дом и подождите.
— Спасибо.
Жилище выглядела очень бедно, но в комнате царил идеальный порядок и чистота. Женщина извинилась — дела на кухне — и исчезла.
Дэйву не пришлось долго ждать молодого парня в кожаной куртке. Эштон Уильямс был тем самым негром, которого недавно Барк задержал по подозрению в убийстве. Он остановился как вкопанный и, совершенно смешавшись, испуганно оглядывался, словно попал в чужую квартиру.
— Что вам нужно? — едва выговорил он.
— Несколько дней назад убили мою жену. Может быть, ты об этом читал. Подложили бомбу в машину. Теперь я ищу того, кто это сделал.
Негр нерешительно переступил с ноги на ногу.
— Почему вы пришли именно ко мне?
— Потому что ты поработал во многих гаражах. Ты понимаешь, бомбу на распродаже не купишь. Ее нужно сконструировать и изготовить. Честные механики такими делами не занимаются, значит, тот человек был преступником. Его-то я и ищу, Эштон!
— Чем же я могу вам помочь? — спросил негр. — У меня будет множество неприятностей, если я возьмусь помогать полиции.
— Я больше не полицейский, — перебил Бенджон. — Так что вполне можешь послать меня ко всем чертям.
— Так было бы лучше всего, — смущенно улыбнулся негр.
— Это ответ?
— Нет! Вы хорошо со мной обошлись. Что я могу для вас сделать?
— Ты знаешь механиков и автослесарей, побывавших в тюрьме?
Эштон нахмурился и почесал щеку.
— Сейчас сказать не могу. Как-то я слышал, что парень из Джерментауна отсидел восемь лет в Халисбурге. Так ли это, не знаю. Есть ещё один тип в западной Филадельфии, тот мне сам говорил, что он «в законе».
— Ладно, — кивнул Бенджон. — Попытайся завтра на свежую голову вспомнить всех, кто покажется хоть чуть подозрительным. Но поосторожнее, Эштон!
Он пожал юноше руку, сел в автобус и поехал в гостиницу. Уже поздно было ехать к Элу и Маргарет, у которых осталась Бриджит.
Портье подал ему толстый пакет, и Дэйв сразу увидел, что тот от Барка. Множество фамилии и адресов всех механиков, техников и автослесарей, побывавших в прошлом за решеткой.
Бенджон потратил пять дней, чтобы проверить всех, но безрезультатно.
Пришел ещё один пакет от Барка, с тремя новыми фамилиями; в конце стояла приписка «Источник исчерпан». Эштон выдал ему фамилии четырех механиков. Двое из них числились и у Барка. Дэйв внимательно проверил и этих, но опять безрезультатно. Обошел почти все гаражи и ремонтные мастерские, обстоятельно побеседовал со всеми и ничего не добился. Неудача его не обескуражила. Дэйв знал — его время придет. След всегда остается, и он его отыщет.
Несколько вечеров Дэйв провел у Эла с Маргарет, занимаясь с Бриджит. Девочка ни о чем не спрашивала. У сестры Кэт двое детей были чуть постарше Бриджит, и девочка млела от счастья, что нашла товарищей для игр. Она не задавала вопросов и не жаловалась, только по ночам просыпалась в слезах и просилась к маме.
И Эл, и Маргарет убеждали Дэйва не беспокоиться, девочка может оставаться у них сколько угодно. Эл даже предложил родственнику тысячу долларов, если нужно. Они делали все, что в их силах, но Дэйв сознавал, что долго обременять их нельзя. Как только он найдет убийцу, девочку нужно забрать от родственников и подыскать женщину, которая займется её воспитанием.
Однажды утром зазвонил телефон. Говорил Эштон:
— Я узнал ещё об одном человеке, мистер Бенджон. Зовут его вроде бы Слим, точно я не знаю. Последние два месяца работал на автомобильной свалке, а сейчас куда-то исчез.
— Спасибо, Эштон! Попытаюсь найти.
Автомобильное кладбище на окраине в западной части Филадельфии представляло собой грандиозную свалку, большинство машин давно покрылись ржавчиной, от многих остались только скелеты. Среди хлама виднелось с десяток хибарок, где механики разбирали старые машины и сортировали детали, которые потом продавали мелким гаражам и владельцам машин.
Бенджон там провел целый день. Но первые сведения сумел получить перед самым уходом. На хибарке висела табличка: «Смитти. Самые низкие цены!» Удивительно даже, как массивный и рослый хозяин будки в ней вообще помещался. Он сидел за столом с карандашом в руках и что-то подсчитывал. На лице, давно не знавшем бритвы, выделялись светлые проницательные глаза. На вопрос Бенджона мужчина ответил:
— Да, Слим у меня работал. А что с ним?
— Вы не знаете, где его можно увидеть?
— Вы из полиции?
— Нет.
— Частный детектив? Страховой агент?
— Ни то, ни другое. Но мне нужен Слим.
— Слушайте, я не собираюсь скрывать, где он находится, но не имею ни времени, ни желания отвечать на такие вопросы. Будь вы из полиции, пришлось бы отвечать, но в частные дела я не лезу.
— Я уложусь в пару слов, — сказал Бенджон.
— Вы уже слышали, что я сказал, — буркнул торговец. — Я вам не справочное бюро.
— Не очень-то вы любезны, — взорвался Бенджон и, чтобы сдержать себя, сунул руки в карманы. Плащ и пиджак распахнулись, и торговец заметил рукоять пистолета. Смитти насторожился, глаза его забегали.
— Похоже, теперь вы станете куда дружелюбнее, — ухмыльнулся Дэйв.
— Отчего же не помочь человеку, если есть возможность.
— Правильно. Когда я вошел, вы просто были расстроены своими подсчетами.
— Да уж… Чертовы налоги, — Смитти облизнул губы.
— Тоже верно. Теперь, когда у вас нашлась свободная минутка, мы договоримся. Когда Слим ушел от вас?
— Неделю назад.
— Чем он тут занимался?
— Что придется. Разбирал машины и все прочее…
— Больше ничего?
— Для меня — нет. Но перед уходом возился с какой-то халтурой.
— С чем именно?
Торговец заглянул в лицо Бенджону, и у него пересохло в горле.
— Не знаю, в самом деле не знаю. Он отпросился у меня на день.
— И потом взял расчет?
— Да, потом он ушел.
— Куда?
— Понятия не имею. Правда, он говорил, что родом из Честера, но вернулся ли туда — не знаю.
— Восемь дней назад… — прошептал Бенджон. По времени все совпадало. — На кого Слим работал?
Торговец пожал плечами.
— Знаете, я его даже не видел. Он остановил машину на шоссе и дал несколько гудков, Слим вышел навстречу и они о чем-то говорили. Видно, Слим знал его и раньше.
— А что за машина?
— Бьюик. Новый, голубая спортивная модель.
— Огромное спасибо, Смитти, — сказал Бенджон.
— Не за что. Рад, что смог помочь.
Когда Бенджон пошел к машине, Смитти смог прикурить только с третьей спички. Потом встал и подбросил угля в печку: ему вдруг показалось, что в хибарке чертовски холодно.
— Холод, как в могиле, — проворчал он себе под нос.
Теперь Бенджон отправился в Честер. Уже стемнело, когда он притормозил перед зданием местной полиции. Двухэтажное строение красного кирпича было покрыто многолетней копотью из труб соседних заводов. Здесь Бенджон был не впервые и знаком был со многими коллегами.
Вот и теперь детектив по фамилии Сулковски, знавший Дэйва, кинулся к нему поздороваться. Двое оставшихся заинтересованно оглянулись, услышав его слова:
— Дэйв Бенджон! Я очень опечален этой историей с твоей женой… То, что ты ушел, я понимаю; наверное, я и сам ушел бы. И нашел бы того типа, не сомневайся! Удовольствия с ним разделаться я бы никому не уступил.
— Потому я и здесь, — кивнул Дэйв. — Ты знаешь парня, которого зовут Слим? Он автослесарь или что-то в этом роде.
— Слим Лори, — сказал Сулковский, и воцарилась тишина.
