«Уж не подвох ли?» — задумался Ёситомо, а вслух сказал:
— Говорят, недостойному боги не позволят занять престол.
— Слова царедворца. Видите ли, прежде всего нам понадобятся ваши сведения о стратегиях Минамото. Сочтете ли вы это предательством своего рода?
У Ёситомо дернулась щека. «Только бы Синдзэй не заметил…»
— Я считаю предателями всех тех, кто пошел за Син-ином.
— Что ж, тогда нам остается лишь восхититься вашим мужественным решением действовать всем наперекор. Итак, исходя из известного вам, что вы посоветуете для скорейшего подавления бунта?
Ёситомо построил ответ таким образом, чтобы не раскрывать военных хитростей Минамото, ибо даже перед лицом измены воину не пристало выдавать родовые тайны непосвященному.
— Господин Синдзэй, передайте его государеву величеству, что, по моим сведениям, на Хэйан-Кё движется войско монахов из храмов Нары числом в одну тысячу. Примерно к завтрашнему вечеру они прибудут в Удзи, а уже утром, без сомнения, пополнят ряды заговорщиков. Это наверняка сильно осложнит подавление мятежа. Посему я предлагаю ударить по дворцу Сиракава нынешней же ночью и застать Син-ина врасплох до того, как подкрепление подоспеет.
— Да, затея вполне разумная. Однако сколько людей вам потребуется для атаки? Дворец Сиракава может быть хорошо укреплен.
— Смею заверить, — не без гордости отозвался Ёситомо, — что моих Сэйва Минамото[18] будет вполне достаточно, чтобы все быстро уладить.
— В вашей доблести и сноровке сомнений нет, но нас известили, будто бы властитель Аки Тайра-но Киёмори явился из Рокухары с силами Тайра из Исэ, желая поддержать императора. Думается нам, что с такой подмогой успешный конец дела наверняка обеспечен, нэ?
Ёситомо задумчиво потер подбородок, ощущая смесь облегчения и досады. С точки зрения воина, пополнение было бы весьма кстати в предстоящей битве, не будь Тайра соперниками Минамото, что сулило дополнительные трудности. Кому доверить командование? Не выйдет ли так, что Тайра причешут под одну гребенку всех Минамото: и мятежников, и верных императору? А случись Тайра сражаться удачнее или яростнее, не принесет ли это им еще большей славы и почестей, не сделает ли любимцами при дворе?
— Что ж, — вымолвил наконец Ёситомо, — рад слышать, что государевой рати прибудет. Возможно, лучше всего отрядить Тайра стеречь дворец То-Сандзё и особу императора. Зная, что владыке ничто не угрожает, я и мои люди сможем уверенно выступить против заговорщиков.
Губы Синдзэя дрогнули в легчайшей из улыбок.
— Благодарим за совет, полководец. А теперь, если позволите… — Советник склонил голову, встал и вернулся в комнату, затворив за собой сёдзи.
Ёситомо стал ждать, прислушиваясь к бормотанию в императорских покоях, хотя ничего, кроме отдельных слов, разобрать не сумел. Пришлось призвать себя к терпению. Он оглянулся на голые деревца гинкго, отмечая, какими костлявыми кажутся те на фоне серого зимнего неба. Заметал редкий снежок.
Но вот сёдзи открылась и Синдзэй вышел снова. Он преклонил колени перед полководцем и сообщил:
— Мы обсудили ваш совет, Ёситомо-сан, и нашли его в целом разумным. Мы, обитатели «Заоблачных высей», чужды военных премудростей, посему решение боевых задач достается вам. Как говорится, успевший властвует, неуспевший подчиняется, поэтому ваш план немедленной атаки представляется разумным.
Ёситомо издал одобрительный звук и склонил голову.
— Однако, — продолжил Синдзэй, — дела государственные также остаются в нашем ведении. Владыка полагает, что в сие смутное время всякий знак верности трону — на вес золота и должен встречать куда большее уважение. Вот почему государь настаивает на том, чтобы властитель Киёмори и его Тайра из Исэ сегодня же примкнули к Сэйва Минамото для ночного похода на дворец Сиракава. Император надеется, что это явление мощи сокрушит мятеж быстрее обычного и покажет бунтовщикам, сколь глупо перечить государевой воле.
Ёситомо кивнул:
— Что ж, тогда слушаю и повинуюсь.
На губах Синдзэя опять мелькнула тень улыбки.
— Владыка наслышан о некоем… соперничестве между кланами Тайра и Минамото. Мой совет — на время забыть о нем. Если ваш план удастся, на что мы возлагаем все надежды, могу уверить: государь не поскупится на милости, а вас и ваших воинов ждут новые чины и жалованья. Могу предположить, что вам даже будет даровано право лицезреть императора.
Ёситомо взглянул на отворенную сёдзи за его плечом.
— Вам, советник, известно, наверное, что мы, воины, в каждый бой идем как в последний, ибо однажды удача отказывает даже храбрейшим. Нынешняя же битва, насколько я могу судить, может стоить мне жизни. Так что проку в грядущих почестях, если я до них не доживу? Не лучше ль миг побыть во славе, чтобы было о чем вспомнить, покидая сей мир? — Сказав так, Ёситомо внезапно встал и направился к открытому проему. Синдзэй сорвался за ним, запинаясь:
— Но-но-но, господин, вам нельзя, — вы не осмелитесь… — И все же у него недостало расторопности остановить полководца.
Ёситомо шагнул за порог Большого зала собраний. Его встретила гробовая тишина: вельможи в черных церемониальных платьях остолбенели от изумления. Устремив взгляд поверх их голов, Ёситомо увидел чуть поодаль императорский помост, обрамленный шифонными занавесями, и двух позолоченных львов-стражей, восседающих с поднятой лапой по обе стороны помоста. На дальней стене висели Три священных сокровища — яшма и зерцало, а также меч Кусанаги. За занавесями на постаменте Ёситомо различил человека в алой мантии и высокой черной шапке. Тот выглядел ошеломленным. Ёситомо пал на колени и отдал дань почтения трону.
— Простите, ваше императорское величество, — сказал он, прижавшись лбом к полу. — Я хотел лишь узреть толику Неба, сошедшего на землю, прежде чем сам отправлюсь на небеса.
Снова повисла неловкая пауза, но через несколько мгновений ее развеял тихий смех, донесшийся с постамента. Его один за другим подхватывали царедворцы, и вскоре, подобно пожару, весь зал обуяло веселье. Тогда только Ёситомо почуял, что может подняться, и сел, залившись краской смущения.
— Ты, однако, горяч, Ёситомо-сан, — произнес император Го-Сиракава. — Что ж, будем надеяться, это послужит нам в помощь во время ночной осады. На том и поладим. Смотри вволю. Погибнешь ли ты в бою или останешься жив, сбереги память об этом миге до конца своих дней.
— Так точно, владыка, — отвечал Ёситомо с поклоном. — Сберегу.
Гудящая стрела
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
