— В Спокан, бестолочь.
Решение принято. Промежуток — дело вчерашнее. Сегодня три недели — слишком долго. Так оно и бывает. Даешь над собой волю замыслу, присматриваешься к нему, оцениваешь. Находишь привлекательным — и вот уже все решено за тебя. Выпусти джинна из бутылки — назад не загонишь. А джинн уже выпущен. Выпущен, вырвался и понесся. Остается одно — не отставать.
Ричер ни свет ни заря был уже на ногах. Харпер застала его полуодетым. Стоя в одних штанах, он ладонью разглаживал складки разложенной на матрасе рубашки.
— Какие милые шрамы, — произнесла она, шагнув к нему и с неприкрытым любопытством разглядывая его живот. — Как заработали вот этот?
Ричер опустил взгляд на чудовищное переплетение швов в форме перекрученной звезды и ответил:
— Матушкина работа.
— Матушкина?!
— Меня растила медведица гризли. На Аляске.
Харпер закатила глаза, потом перевела взгляд на левую сторону его груди. Там красовалась пулевое отверстие.
— Хирургическое исследование. Проверяли на наличие сердца.
— Откуда они на самом деле? — спросила она.
Он застегнул рубашку.
— На животе — от осколков бомбы, на груди — в меня стреляли.
— Веселенькая жизнь.
— Да нет, не очень, — возразил он, доставая из стенного шкафа пальто. — Жизнь вполне нормальная. Солдат, рассчитывающий обойтись без насилия, похож на бухгалтера, который рассчитывает обойтись без цифр.
— И поэтому вам безразлична судьба этих женщин?
— Кто говорит, что безразлична?
— Я полагала, вы станете больше из-за них волноваться.
— От волнения мало проку.
— А от чего много? — спросила она, помолчав.
— От работы с уликами, как обычно.
— Улик у нас нет. Он их не оставляет.
— Разве это само по себе не улика? — улыбнулся Ричер.
Тот же водитель из автопарка подогнал к дверям все тот же автомобиль. На сей раз он остался за рулем и отвез их в аэропорт. Они подъехали к аэровокзалу еще до рассвета. Харпер получила два билета эконом-класса и прошла к стойке регистрации.
— Мы будем не против, если нам удастся вытянуть ноги, — заявила она служащему за стойкой, помахав у него перед носом удостоверением ФБР.
Служащий пощелкал клавишами и устроил им места поудобнее. Харпер улыбнулась.
Половина кресел в салоне первого класса пустовала. Харпер заняла кресло у прохода, оттеснив Ричера, словно подконвойного, к иллюминатору, и вытянула ноги. Она в третий раз надела другой костюм — приглушенного серого цвета в мелкую клеточку.
Когда самолет взлетел, Ричер извлек журнал авиакомпании и начал его перелистывать. Харпер в ожидании завтрака разложила столик-поднос.
— Что вы имели в виду, когда сказали, что это само по себе улика? — спросила она.
— Должно быть, я думал вслух. Ламар говорила, что у вас проводят судебные экспертизы, какие мне и не снились. Готов спорить, по одному-единственному волокну из коврика они вам точно скажут, где и когда коврик купили, какого вида блоха сидела на нем и с какой породы собаки она спрыгнула.
— Ну, и что из этого?
— Тому, кто прикончил Эми Каллен, все ваши экспертизы нипочем, верно?
— Верно.
— Как называют людей такого типа?
Харпер скривилась:
— Их много как называют.
— Конечно, называют, но как бы ни называли, убийца в первую очередь очень умен. Потому что он повторил преступление, убив Кук. И еще раз, убив Стенли.
— И что из этого следует?
— А то, что это и есть улика. Мы ищем очень умного, чертовски, дьявольски умного мужчину.
— А то мы не знаем.
— Думаю, нет, — покачал головой Ричер. — Вы не учитываете этот фактор.
— В каком смысле?
— Раскиньте мозгами. Я всего лишь мальчик на побегушках. Ваши коллеги по Бюро могут взять на себя всю тяжелую работу.
Стюардесса выкатила из кухни тележку с завтраком. В первом классе кормили вполне прилично. Почуяв запах яичницы с грудинкой и колбасой и аромат крепкого кофе, Ричер разложил свой столик.
— Как именно не учитываем? — спросила Харпер.
— Сами додумайтесь.
— Значит ли это, что он не военный?
Ричер повернулся и уставился на нее:
— Потрясающе. Мы решаем, что он и вправду умный и хитрый, и вы тут же заявляете, что, значит, он заведомо не военный. Премного благодарен, Харпер.
Она в замешательстве отвела взгляд:
— Простите, я совсем не это имела в виду. Мне просто непонятно, как именно мы не учитываем этот фактор.
Он не ответил, только допил кофе, выбрался из кресла, перешагнув через ее ноги, и пошел в туалет. Когда он вернулся, она все еще переживала из-за своего ляна.
— Скажите, — попросила она.
— Нет.
Они замолчали и до самого Сиэтла не обменялись ни словом. Целых пять часов. Ричера это устраивало. Харпер переносила молчание болезненнее. Сидя рядом со знакомым человеком, она, как большинство людей, чувствовала себя обязанной вести разговор. Но Ричер оставался непреклонным.
Из-за разницы во времени с западным побережьем пять часов полета превратились в два. В зале прилетов, как обычно, выстроились водители, поднимая плакатики с фамилиями прибывших. На одном мужчине с короткой прической были темный костюм и галстук в полоску. Ему разве что не хватало татуировки лбу: «ФБР».
— Лайза Харпер? — осведомился он. — Я из отделения в Сиэтле.
Они пожали друг другу руки.
— Летим в Спокан, — сказал он. — У компании воздушных такси перед нами небольшой должок.
Салон воздушного такси был примерно таких же размеров, что и у «бьюика» Ламар. «Сессна» вырулила на взлетную полосу и пристроилась позади «Боинга-747», летевшего в Токио, как мышь могла бы пристроиться позади слона. Затем она застрекотала винтом, разбежалась и через несколько секунд была в небе.
В Спокане их ждал автомобиль ФБР, чистый темный седан. Облаченный в костюм водитель стоял, опершись о крыло.
— Из споканского филиала, — заметил агент из Сиэтла.
Водитель сначала повел машину на восток, где между штатами Вашингтон и Монтана вклинивается узкий кусок штата Айдахо, но затем свернул к северу на неширокую, забирающую вверх дорогу. Впереди, ни далеко ни близко, поднимались огромные горы со снежными вершинами. Вдоль дороги через каждые полтора-два километра стояли дома, разделенные густым лесом и широкими лугами.
Дом, куда они направлялись, стоял на небольшом участке, обнесенном проволочным забором. За забором шло пастбище, участок же представлял собой аккуратный газон. Небольшой сарай был переделан в гараж с воротами в боковой стене; от подъездной дорожки к парадному крыльцу вилась тропинка. До ближайшего жилья отсюда было не менее полутора километров.
Местный агент остался в машине, Харпер с Ричером вышли и направились по сланцевой дорожке к парадному. На двери висела большая железная колотушка — львиная голова с массивным кольцом в зубах. Над ней был прорезан круглый глазок. Харпер взялась за железное кольцо и дважды стукнула в дверь.
Никто не ответил. Харпер стукнула еще раз. Они стали ждать. В доме скрипнули половицы, раздались шаги.
— Кто там? — раздался встревоженный женский голос.
Лайза Харпер предъявила в глазок свой жетон и громко произнесла:
— ФБР. Мы вчера вам звонили и договорились о встрече.
Дверь открылась. В просторной прихожей стояла, улыбаясь от облегчения, женщина.
— Джулия меня напугала, теперь я вся на нервах, — сказала она.
Харпер улыбнулась в ответ, представилась и представила Ричера. Женщина поздоровалась с ними за руку:
— Элисон Ламар. Искренне рада познакомиться.
Она пригласила их в дом. Пол в квадратной прихожей был из старой сосны, отполированной и натертой воском до насыщенного золотого блеска.
— Можно угостить вас кофе? — спросила Элисон Ламар.
— Пока не нужно, — ответила Харпер.
— Да, спасибо, — сказал Ричер.
Элисон провела гостей на кухню, занимавшую всю заднюю часть первого этажа. Там было красиво — все тот же сосновый, натертый до блеска пол, новые шкафы из дерева неброских тонов, желтые в полоску ситцевые занавески на окнах.
Элисон Ламар была среднего роста, темноволосой, с упругой походкой натренированной мускулистой женщины. Открытое, располагающее к себе лицо покрывал загар. От нее пахло лимоном, она носила чистый, тщательно отглаженный джинсовый костюм и ковбойские сапоги.
Она налила в кружку кофе из кофеварки, подала Ричеру и улыбнулась такой улыбкой, что стало ясно: между ней и ее сводной сестрой нет кровного родства. Улыбкой приятной, полной внимания и дружелюбия. Джулия Ламар даже не подозревала, что такая улыбка существует на свете.
— Разрешите походить посмотреть, — попросил Ричер.
— Будьте как дома.
На первом этаже находились четыре помещения — прихожая, кухня, столовая и гостиная. Дом построен был основательно, из хорошего дерева, и великолепно модернизирован. Все окна были новейшей противоураганной модели, с крепкими деревянными рамами, и каждое запиралось на ключ. Парадная дверь из натуральной сосны толщиной пять сантиметров. Задняя дверь была из такого же дерева и такой же толщины.
