Скорее зависть и презрение, чем радость и понимание, – вот то, что объединяет засидевшихся девственниц перед лицом женщины, обремененной потомством, к какому бы кругу, национальности или касте они ни принадлежали. И года не прошло с тех пор, как сестры освободились от страха смерти, идущей за ними по пятам, а ехидные улыбочки и шепоток про то, каково это – быть подстилкой под убийцами и насильниками, нет-нет да и касались ушей бывшего Архана. Особенно усердствовали в этом некоторые из командиров пятерок. Реста все понимала, но поменять уже ничего не могла да и не хотела. От этих нескромных шепотков иногда становилось совершенно невмоготу. Реста решила отказаться от управления общиной. Ее заявление было встречено спокойно и далеко не однозначно, но сплоченная группа «усердствовавших» нахрапом убедила остальных это решение принять и утвердить. «Вече» избрало нового Архана, хотя традиции предписывали его назначение предыдущим главой, а процедура избрания применялась исключительно по причине его неожиданной кончины. Реста не стала возражать, ей было безразлично, кто из этих прожорливых и неблагодарных тварей займет ее место. Да и назначать-то, по сути, было некого, никогда еще Арханом не становилась Сестра Атаки из числа «бойцов», только «аналитики»-офицеры могли претендовать на подобную честь.
Роды затягивались. Одиннадцать месяцев назад случилось то памятное и единственное, ради чего стоило жить, а Хоаххин, как она называла своего неторопливого малыша, все еще не желал появляться на свет. Тяжесть последних месяцев сильно сказалась на бывшем капитане, большой круглый как арбуз живот на тоненьких ножках, выступающие вены, запавшие глаза и редеющие волосы. Реста накрыла зеркало простыней, а в душевую старалась выбираться только глубокой ночью, под ненавязчивый свет дежурных светильников. Ела она во второй половине дня. Обедала прямо на кухне, пухлая заботливая веселая повариха Мина никогда не оставляла ее без какого-нибудь припасенного вкусного кусочка. К тому же весь обед проходил под ее безостановочное щебетание о последних новостях и сплетнях «монастыря». О том, что начальницы пятерок вытащили всю «синьку» из индивидуальных аптечек и попрятали от остальных сестер, что чай из травы дают пить не всем, а только тем, кто «грамотно, своевременно и качественно выполняет возложенные на нее обязанности». Ходят слухи, что «руководство» летом хочет договориться с «носорогами» об организации общих праздников для установления более близких контактов с соседями по планете. Реста иногда невольно улыбалась и даже подхихикивала, Мина, видя, что ее треп идет на пользу, продолжала с еще большим энтузиазмом:
– А она так глазами зырк и говорит: мол, да сдались мне ваши «носороги», среди местных и покрасивше ребята попадаются. А с моими-то формами я любого под свою дудку плясать заставлю…
Реста прыснула от смеха и уронила только что надкусанный малосольный огурец. Мина не успела уследить, как ее госпожа нагнулась за ним. Охнула и встала на четвереньки. Острая боль пронзила все тело от пяток до затылка и, пройдясь двумя нарастающими волнами, навалилась на живот. На истошный крик поварихи примчались помощницы и поволокли извивающуюся всем телом Ресту в медицинский отсек. Через пару минут роженица ненадолго пришла в себя, и последними ее словами была просьба назвать мальчика Хоаххином. Почему мальчика и почему Хоаххином, никто спрашивать не стал. Плод изъяли, вскрыв полость живота, в тот момент капитан была уже мертва, а на руках медиков зеленоватый шершавый клубочек – новорожденный Хоаххин – отчаянно, но совершенно беззвучно открывал и закрывал рот, словно рыба, выброшенная на берег.
В операционной, забрызганной кровью, с разбросанными вокруг инструментами, бинтами и тампонами, лежащим посредине на столе трупом Архана никого как-то не смутили некоторые особенности маленького. Отсутствие у него глаз (может, еще прорежутся), наличие зубов (ого, уже кусается), странная шершавая кожа (отмоется). Главное, что он пыхтел и размахивал конечностями, то есть проявлял признаки жизни. А то, что он так и не закричал… Никто из них раньше не принимал роды, и знания на этот счет они имели весьма умозрительные. Главное, что они не забыли его покормить, для чего приспособили средних размеров клизму, наполненную свежим молоком шарангов, впрочем, Хоаххин не только не отказался от предоставленного инструмента, но и практически сразу отгрыз неудобный длинный и узкий носик, расширив отверстие до приемлемых размеров.
Жизнь и смерть для профессионала уровня санитара – это прежде всего испачканные инструменты, использованные одноразовые шприцы, заляпанный кровью и мочой пол операционной, хлорка, силиконовые перчатки и целлофановые бахилы.
– Инга, а помнишь, как нас отправили на Кахх усмирять иррангов?
– А то! Тогда еще адмирал Элизабет приказала каждый день мыть полы в операционной чистым спиртом.
– Я с иррангами потом долго еще торчала там, помогала организовывать восстановление их системы здравоохранения. Так вот их самки рожают сразу целый помет, семь-восемь маленьких вонючих заморышей. И тоже зубастых. Как этот наш выродок.
– И чего?
– А то, что они умудряются еще в утробе друг другу уши пооткусывать. Так вот им Могущественные тоже, как нам сейчас Дети гнева, запрещали пользоваться оружием.
– Еще бы! Дай этим обезьянам лучемет, так они друг друга на атомы разнесут.
– Стопудово разнесут!
Звон скальпелей и зажимов, перекладываемых из мойки в тепловой конвектор, монотонная беседа медиков и опустошенная клизма с молоком склонили юного Хоаххина ко сну. Первый день его непростой и насыщенной событиями жизни подходил к концу. А яркая молодая звезда, неподвижно висящая над ледяной пустыней, продолжала вести прямой репортаж с места событий для посвященных и заинтересованных лиц.
* * *
Архан, возглавляя «десятку первых», деловито толкающихся перед деревянной лавкой с лежащим на ней замотанным в белоснежную простыню трупом, многозначительно растопырив пластиковый лист с напечатанным на нем текстом, слегка запинаясь и скорбно опустив голову, читала:
– Скорбное событие сегодня стало поводом нашего собрания. Мы провожаем в холодный грот нашу сестру. Прощаясь, мы вспоминаем о тех делах праведных, которые были совершены покойной при жизни, просим прощение и прощаея наших сестер, навсегда покинувших нас. Наша сестра не блистала особыми талантами и в смертной жизни своей допустила много ошибок, приведших ко многим трагическим событиям, но, слава Могущественным, все это позади. Покойся с миром, Реста Леноя. И да пребудет в покое, достатке и здравии род наш.
Все дружно выдохнули, и четыре сестры, подхватив тело покойной, понесли его в сторону от шлюза по тропинке, уходившей вверх по каменной гряде. Архан Силия бросила вокруг себя пару быстрых взглядов и, не обнаружив искомого, нажала на кнопку вызова мобильной рации.
– Ну и что у вас там за херня опять происходит, где этот ее мелкий зеленый выродок? Договорились же отправить его вместе с мамашей!
– Мина спрятала его на кухне и забаррикадировала дверь.
– Вот сучка болтливая, ладно, сейчас шум ни к чему. Пусть поживет немного, а там что-нибудь придумаем.
Тяжело ступая толстыми растопыренными ногами по дорожке, покрытой накатанным снегом, Силия убрала рацию и двинулась к шлюзу. Полгода прошло с того момента, как она возглавила «гарнизон», но тысячу раз прав был автор, описывавший нравы древних племен, ничуть не изменившиеся и до наших дней. Как только старуха получила новое корыто и приличный ремонт в своей доходяжной избе, планы ее уже невозможно было ограничить чем-либо обозримым.
«Десятка первых» большую часть заседаний проводила под председательством Архана в закрытом режиме – не столько потому, что не доверяла остальным, сколько для придания своей деятельности большей значимости.
– Не могли Могущественные нас предать. Просто не могли. Поражение на Троне – это предательство нашего собственного командования. Наших непререкаемых офицеров-аналитиков. Как так получилось, что планета оказалась под прикрытием мощных, никому не известных кораблей? Как получилось, что, едва покинув десантные боты, мы оказались под перекрестным обстрелом Детей гнева, а местное население, которое должно было встречать нас как освободителей, ощетинилось против нас всем, что оказалось у них под рукой? Почему почти весь десант, достигший поверхности, сдался в плен? Мы должны были умереть там и покрыть себя вечной славой. А оказались предателями, забывшими наставления наших мудрых Могущественных повелителей!
Силия, охваченная «праведным гневом», стучала могучим кулаком по подлокотнику кресла.
– Я не верю этой продажной сучке Ресте, что все наши сестры умерли в «Борделе»! Она предала наше дело, лишила нас оружия, обменяв его на теплые сортиры и блестящие побрякушки. Нам нужно освободить сотню тысяч сестер из позорного плена, и тогда наша армия станет непобедимой. Если мы под ее тупым руководством смогли сбить три дисколета, то, когда нас станет в десять раз больше, мы дадим отпор этим зубастым уродцам.
