Бригитта гордо выпрямилась.
– А то как же,– она быстро поняла, что я от нее хочу, поэтому добавила.– Эй, как там тебя, иди к кабинету отца и скажи страже, что я желаю его видеть здесь и сейчас.
Дуся поклонился и, молча, вышел.
– А теперь слушай, девочка моя,– как можно таинственней произнесла я,– если мы сейчас с твоим папой договоримся, то я обещаю тебе небо в алмазах и фейерверки в волосах.
–А как это?– заинтересовалась Бри.
– Увидишь. Все увидишь. Только помоги мне немного.
– Ага,– снова кивнула дьяволица,– ты смешная.
И я немного расслабилась.
Любящий папа, как и ожидалось, не заставил себя долго ждать. Мы с Бри только–только успели начать разговор об устройстве их мира, как герцог уже влетал в спальню дочурки. Я искренне пожалела, что проявила поспешность и не подготовилась к разговору с важной персоной заранее. Персоной, от которой сейчас зависела моя дальнейшая судьба.
– Что у тебя случилось, сокровище мое?– Влетая в спальню, с ходу проговорил герцог.
Бригитта перевела на меня вопросительный взгляд.
– Э–э–э,– начала я как можно более содержательно наш важный разговор,– я хочу вам сообщить, что я согласна.
– С чем?– высокая атлетическая фигура папаши–красавца нависла над моей головой. – С чем ты согласна?
– Я согласна сделать вашу дочь счастливой в рамках моей спецификации и моего профессионализма,– скороговоркой выпалила я, пытаясь не выглядеть смешно и легковесно в такой решающий момент моих переговоров.
Мужик на минуту завис, переваривая нагромождение сложносочиненных слов, в нашем мире не представляющем даже малой концентрации сознания, а здесь, видимо, требующее более длительного осмысления.
– Ну, это само собой разумелось,– осторожно протянул он.– Тебя за этим сюда и принесли.
– А договор у вас уже готов?– выдала я новую порцию слов для осмысления.
– Какой договор?– не понял герцог.
– Я привыкла работать по договору,– как можно беззаботнее выговорила я. И, видя недоумение в его красных глазах, добавила,– это обычная практика. Мы обговариваем все пункты договора. Вы мне – свои требования, я вам – свои. Пожимаем друг другу руки и расходимся довольные друг другом.
Мужик опять несколько минут обмозговывал информацию, а потом недоуменно сказал:
–У нас такого еще не было. Зачем это? Я дал тебе задание – ты его выполняешь. Выполнишь – хорошо, не справишься – будешь наказана. Все ясно и четко. Эй,– до него, наконец, стало доходить,– мне тут демократии не нужно. Я – господин, ты – слуга. Я даю приказания, ты– исполняешь.
–Нет,– я выдвинула вперед подбородок (он у меня очень упрямый),– вот так – точно не пойдет. Мы – люди творческих профессий – из–под палки работать не умеем. Вдохновение уходит, результат снижается. Вы же хотите хороший результат? Бригитточка, скажи папе, какой результат ты хочешь?
Девчонка дернула носом, почесала свой рог и произнесла:
– Папулик, ну что тебе стоит?...
Да, хорошо, что разговор происходит в присутствии Бригитты. Сама бы я не справилась с повелителем Первого рва. Он хмыкнул.
– И чего же ты хочешь? Говорю сразу – денег в казне мало. Да и зачем тебе здесь деньги? Могу пристроить при моем дворе штатным развлекателем. Работа не пыльная, обувку будем менять раз в год, так что и страдать особо не будешь.
Вот этим последним аспектом я заинтересовалась.
– То есть, мне не показалось – пол у вас тут горячий и обжигает ноги? И если не будет огнеупорной обуви, всегда будет больно?
– Это Адус, детка,– буднично произнес Сантан.– Здесь каждый миг для грешника наполнен болью.
Меня прошиб холодный пот. И уже меньше захотелось пререкаться и спорить. Герцог усмехнулся, зная точно мою реакцию на его слова. А вот это он зря!
Нас – работников культуры – просто клинит на патриотическом воспитании, этот патриотизм и героизм врастает под кожу и растворяется в нашей крови. Любое несанкционированное давление делает из нас героев и героинь.
Вот и сейчас, поставленная в сложную ситуацию, я головой понимала всю опасность своего положения, но сердце и душа вопили: «Не сметь сдаваться! Враг не пройдет!». А Давид Маркович Гоцман подзуживал в правое ухо: «Хороший понт дороже денег! Будем посмотреть. А этому адиоту скажи: пусть пойдет на Привоз, купит петуха и ему крутит бейцы».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Поэтому я приняла самый независимый вид, улыбнулась улыбкой голодной акулы и лениво произнесла:
– Я не буду работать без договора. Можете делать со мной, что хотите. Я требую объяснений и взаимовыгодных условий. Кстати, я до сих пор не понимаю, как и почему я умерла.
И тут герцог смутился. Буквально секунды на две–три, но смутился. И я поняла, что я на правильном пути.
– Вы не подскажите мне, ваша темность, причину моей смерти?– Вкрадчиво спросила я.
– Вот еще. Я герцог. Я не вникаю в разные мелочи.
– А вы узнайте, я подожду. Я никуда не спешу.
– Гмм,– Сантан явно смутился, а у меня появилась надежда.
– Так я умерла или нет?– задала я свой главный вопрос с замиранием сердца.– Я спокойно легла спать с книжкой в обнимку. У меня ничего не болело. Меня мог убить вор, залезший в квартиру. Но что делать вору в съемной однушке? У меня и воровать–то нечего. К тому же, шестой этаж. Это я молчу о нанятом убийце и бесстрашном серийном маньяке. Не по Сеньке шапка–то…
Герцог воровато оглянулся на дверь, пару раз махнул руками, что–то прошептав про себя.
– Чего кричишь?– Зашипел он.– Раскричалась тут.
А я так обрадовалась.
– Я не умерла? Тогда почему я здесь?
– Ты в списках до конца года,– недовольно буркнул он,– тебе осталось месяц с небольшим. Какая, в сущности, разница? Месяцем больше, месяцем меньше.
Я снова сникла. Вот ведь: а я строила планы на дальнейшую счастливую жизнь, на покупку квартиры, на создание семьи. А у меня жизни–то осталось на месяц с хвостиком. В горле встал ком, голова разболелась. Из глаз робко поползли слезинки.
– Заканчивай разводить мокроту,– недовольно проговорил герцог.– Приступай к работе. Работа – она…. Короче, делай нам праздники, радуй мою дочь, и я тебя устрою тут со всеми удобствами, еще и благодарить будешь.
– Я хочу назад,– упрямо возразила я.– Мне нужно попрощаться с мамой, с подругами, с миром, в конце концов.
Молчавшая до сих пор Бригитта вступила в разговор:
– Папа, не отпускай ее. Я хочу, чтобы она осталась.
Вот ведь маленькая паршивка. Одно слово – демоница!
– Не переживай, доча,– принялся успокаивать девицу отец,– никуда она не денется. Будет тут шуршать как миленькая. Все, я пошел, а вы решайте, как будете веселиться, меня не трогать– я занят.
И он направился к двери.
– Шоу,– произнесли мои губы.
Герцог застыл. Бригитта открыла рот. Герцог сделал еще шаг.
– Я могу устроить здесь шоу, которого у вас никогда не было и не будет. Это не только спасет вашу дочь от скуки, но и поднимет ваш авторитет как руководителя перед всем вашим королевством.
Герцог медленно обернулся.
– Что ты сказала?
– Что слышали. Мы сделаем шоу на долгосрочной основе. За месяц–два ваше герцогство станет самым популярны местом вашего королевства. Можно продавать билеты и обогащать вашу казну, если, конечно, ваши демоны и черти любят веселиться. Вы отпускаете меня обратно и рассказываете, где и от чего я умру, и если можно обмануть смерть, я попробую это сделать.
Герцог обнажил в улыбке все свои зубы (скорее клыки, а не зубы), посмотрел на дочь. Та захлопала в ладоши.
– Хочу шоу, хочу шоу,– верещала она.
– Ну, что ж,– медленно проговорил Сантан,– заманчиво, и если мне это ничего не будет стоить – я, пожалуй, соглашусь. Только одно условие – полная тайна.
Я не поняла.
– О чем?
– О нашем договоре. Гм…,– он слегка смутился,– у меня здесь авторитет, и никто не смеет диктовать мне свои условия. И вообще, поменьше распространяйся о том, как ты здесь оказалась, поменьше высовывайся.
– Идет,– сказала я. И, наученная любимыми книгами фэнтези, предложила:
