В недоумении пожав плечами, кладу трубку и делаю большой глоток, а затем осторожно продвигаюсь в сторону гостиной. Я – особа эксцентричная, и под действием эмоций могу расплескать пиво. А этого допустить нельзя, потому что другого ужина у меня не предвидится.
Добраться до кушетки удается не сразу, но зато пиво донесено в целости и сохранности, и я бережно ставлю банку на кофейный столик рядом с дистанционным пультом. В доме Мутти я бы воспользовалась специальной подставкой, но в трейлере Дэна подобные предметы роскоши не водятся, а материал, из которого сделан столик, лишь отдаленно напоминает дерево.
Водрузив ушибленную ногу на пластиковую столешницу, откидываюсь на подушки и протягиваю руку к пульту с твердым намерением освоить веб-камеру.
Экран мгновенно оживает, и на нем появляется мужчина, держащий в руках длинный гибкий предмет, напоминающий трубку. С нескрываемым отвращением он отгрызает от непонятного предмета куски, а тот поддается с трудом. Похоже, вещица довольно жесткая и жилистая. Мужчина зажмуривает глаза и поджимает губы, пытаясь прожевать кусок. Присутствующие зрители истошно вопят: «Фу, гадость! Давай, не отступай! Ты хочешь его проглотить!» Потом раздается стон, будто публика собирается повторить увиденный трюк.
Я с неописуемым ужасом сознаю, что смотрю «Фактор страха», любимое телешоу Евы, а участник шоу на экране пытается съесть не что иное, как отчлененный пенис. Лихорадочно ищу на пульте клавишу «ввод», чтобы отключиться, но ее нет.
В памяти всплывают слова Джуди: «Возьми большой пульт». «Не отступай, ты сможешь! – подбадривает несчастного ведущий, хотя сам корчится от омерзения. – Осталось три минуты! – ревет он утробным баритоном. – Никого не слушай! Глотай! Вспомни о пятидесяти тысячах!»
В отчаянии я осматриваю комнату в надежде отыскать злополучный большой пульт. Потерпев фиаско, шарю по подушкам. Да куда же он подевался!
«Эй, лопух, подумай, где эта штука была раньше!» – визжит второй участник шоу, но в следующий момент, по-видимому, вспоминает об этом сам. Лицо мужчины искажает гримаса отвращения, он изгибается всем телом, повернувшись спиной к камере, хватается за грудь и притопывает ногой, как скрипач на сельской вечеринке.
Я затыкаю рот, борясь с приступом тошноты, и с нарастающим отчаянием засовываю руки под подушки, но не нахожу ничего, кроме крошек непонятного происхождения, оберток от тонизирующих батончиков и нескольких монеток. Чувствую, что меня вот-вот вырвет и времени на поиски не остается. Хватаю маленький пульт и выключаю телевизор. В этот момент снова звонит телефон. Я вскакиваю с кушетки и хромаю к аппарату, стараясь справиться с очередной волной тошноты. В спешке я, вероятно, слишком сильно нажала кнопку на пульте, так как телевизор снова включается сам собой. И продолжает вещать, так как дотянуться до пульта я уже не могу. Стиснув зубы, вцепляюсь в ушибленное бедро.
– Алло! – кричу я в трубку, зажимая рукой второе ухо, чтобы не слышать стонов и воплей омерзения, доносящихся из соседней комнаты, которую отделяет от кухни только длинный кухонный стол.
– Ох, черт возьми! – слышится тот же женский голос. – Опять ошиблась номером.
– Да кто вам нужен? – с нескрываемым раздражением интересуюсь я. Меня можно понять. Бедро нестерпимо болит, за спиной какие-то люди поедают пенисы, а мозг сверлит наводящая ужас мысль: что за дамы звонят в такой час Дэну и не желают себя назвать, услышав мой голос?
– Пытаюсь дозвониться до центра по спасению лошадей, – отвечает женщина.
Я с облегчением закрываю глаза и осеняю себя крестным знамением, хотя и не принадлежу к числу ревностных католичек.
– Вы попали по адресу. Это приют для лошадей «Рассвет».
– Тогда почему сразу не говорите? – возмущается женщина.
От удивления поначалу не знаю, что ответить.
– Видите ли, телефон также используется для личных нужд. Чем могу помочь?
– Мне необходимо избавиться от лошади.
– Вот как. – Я пребываю в некотором замешательстве. Странная попалась собеседница, и ее тон невольно настораживает. – Мне необходимо узнать некоторые сведения. Подождите минутку, пока я найду ручку. – Дергаю за рукоятку выдвижного ящика, где Дэн хранит разное барахло. Из-за многочисленных слоев краски ящик не желает поддаваться, и когда наконец я рывком его открываю, на пол с грохотом вываливаются отвертки, куча батареек, этикетки и коробка с анальгетиком для лошадей.
Я роюсь в рассыпавшихся гранулах, пробойниках для очистки копыт, просроченных купонах и другом хламе и, в конце концов, натыкаюсь на ручку и бумагу для заметок.
– Я готова, – сообщаю собеседнице и на листке бумаге проверяю, годится ли найденная ручка для записей. – Сообщите свое имя и номер телефона. Владелец приюта перезвонит вам, когда вернется. – Я оглядываюсь на телевизор, который, слава богу, умолк. Вероятно, после успешного поедания пениса.
– Вы о чем? Когда он вернется?
– Через пару дней. Он сейчас в Канаде. Везет сюда очередную партию лошадей.
– Так долго я ждать не могу.
– Сочувствую, но раньше он не приедет. Впрочем, я могу оформить все документы и без него. Назовите номер факса, по которому послать документы об отказе, или, может быть, хотите их забрать сами?
– Я продаю лошадь, а не отдаю даром.
Ответ озадачивает, и я отодвигаю ручку в сторону.
– Вы понимаете, что звоните в благотворительный приют?
– Разумеется.
– Мы не покупаем лошадей.
– А как же жеребые кобылы, которых держат, чтобы брать мочу? Ведь их вы покупаете, так?
– Да. – Я еще сильнее нахмуриваю брови. – Но только чтобы спасти их от бойни.
– Именно поэтому я и подумала, что вы купите Сквайра. Перекупщик, с которым я говорила, предложил за него триста пятьдесят долларов.
– Какой перекупщик? – с замирающим сердцем спрашиваю я.
– Джек Харрисон.
– Но он же настоящий убийца!
– Вот именно. Потому я и решила сообщить сначала вам, – доносится из трубки безразличный голос.
– Послушайте, по-моему, вы не понимаете принцип работы нашего приюта. Мы сильно ограничены в средствах и зависимы от добровольных пожертвований в качестве сена, противогельминтных средств, зерна… ну, и всего остального. Кузнецы бесплатно подковывают лошадей, а волонтеры работают в конюшнях. Я не уверена, что на нашем банковском счете найдется сумма в триста пятьдесят долларов. Мы с радостью примем вашу лошадь и дадим ей кров, но заплатить за нее нет возможности.
– А бесплатно я Сквайра не отдам, не могу позволить себе такую роскошь.
Сжав губы, что есть силы растираю лоб и после достаточно долгого размышления принимаю решение:
– Хорошо, позвоните перекупщику и скажите, что сделка аннулируется. – «Что ж, заплачу за лошадь из своих денег. Прекрасная возможность компенсировать Дэну утрату сгоревшей плиты».
– Значит, вы его берете? – Голос на другом конце провода звучит гораздо жизнерадостней.
– Да, берем.
– Тогда приезжайте сегодня вечером.
– Зачем?
– Потому что утром приедет перекупщик.
– Так скажите, что сделка не состоится.
– А вдруг вы пойдете на попятный? Кто вас знает?
Я только горестно вздыхаю в ответ:
– Ладно, договорились. Где вы живете?
– Вы не пожалеете. Чудесная лошадка. Аппалузская верховая, хотя по виду скорее чистокровная. Стройная сильная. Из Сквайра получится прекрасная спортивная лошадь.
– Я спрашиваю, где вы находитесь?
На другом конце провода наступает долгая пауза.
Я снова тяжело вздыхаю, но стараюсь говорить любезно:
– Будьте добры, объясните, как до вас добраться. Я приеду сегодня вечером.
– И привезете четыре сотни?
От неожиданности у меня отвисает нижняя челюсть:
– Но вы только что сказали, что Харрисон предлагает триста пятьдесят!
– Ну, думаю, что как спасители лошадей вы заплатите чуть больше, – слышится жеманный голосок. – Сами понимаете…
– Хорошо, – устало бросаю я в трубку. – Только скажите, как вас найти.
И женщина пускается в объяснения, время от времени прерывая их дифирамбами в адрес Сквайра. Мол, такая чудная лошадь стоит гораздо больше, и если бы не острая нужда в деньгах, убитая горем хозяйка ни за что на свете с ней бы не рассталась. А так придется пережить разлуку с любимым животным. Она лопочет и лопочет, но я уже не слушаю.
Какая разница, хорошая лошадь или никудышная. Я все равно поехала бы за несчастным созданием на край света, даже окажись оно ламой.
Глава 3
Женщина уверяла, что на дорогу уйдет сорок пять минут. И вот я в пути уже полтора часа, а ориентира в виде высокого клена с черным следом от удара молнии на стволе нет и в помине.
Наконец замечаю его в боковом зеркале, когда машина уже проехала мимо. Я съезжаю на размытую обочину и разворачиваю машину. Этот маневр удается лишь потому, что сзади не прицеплен трейлер. Я уже отъехала от жилища Дэна и вдруг сообразила, что сижу за рулем «Камри», а следовательно, лошадь сегодня привезти не удастся. И все-таки решила съездить, расплатиться за несчастное животное и взять с женщины расписку, а заодно строго предупредить о юридических последствиях, которые повлечет за собой двойная продажа. Подобные трюки обойдутся долларов в восемьсот. А утром можно вернуться и предъявить права на лошадь.
