тихо спросил Гарибальди.
— Да, командир! — мгновенно выйдя из прострации, ответил старший диспетчер, всё ещё не смотря в глаза Петросу.
— Да, был приказ расставить маячки, — тихо и холодно начал Гарибальди. — Но это касалось лишь тех старших диспетчеров, что несут ответственность за Уровни с двенадцатого по четвёртый включительно, ибо, а ты должен об этом знать, между Четвёртым, нашим Уровнем, и Третьим установлен мощный барьер. Это, во-первых. Во-вторых, были созданы прорехи и лазейки в наиболее тонких областях подпространства и межпространства, где и были установлены те самые маячки. В-третьих, мы пустили слух о возможных дырах в нашей защите среди нужных людей. Так как наша основная задача заключалась в том, чтобы поймать нашего «Перфекциониста» именно на этих «недостатках защиты». Нами была установлена слежка за вышеуказанными уязвимостями, при содействии служб контроля и систем безопасности каждого из Уровней. Люди дежурят ежедневно, без сна и отдыха. Каким бы хитрожопым ублюдком он не был, ему бы всё равно больше не получилось уйти незамеченным. Я ясно выразился, старший диспетчер Па?
— Да, командир, — безразлично ответил Па.
— Тогда объясни мне, мой милый друг, — зарычал Петрос, при этом с каждым словом его голос всё больше и больше повышался. — Какого хера он оказался в Грани? И лестница Иакова, а?! Почему ты там поставил маячки, хотя тебе по этому поводу никто не отдавал приказ?! Почему эта вошь оказалась в строго запрещённой зоне, и прошла там, где сейчас даже в антирадиационной защите с чёрта два выживешь? Какая к чёрту масса с такой-то погрешностью?! Кто тебя надоумил на это? И не говори, что сам к этому пришёл, Па! Ты хоть подумай, что теперь нам его теперь моментально не достать, если это вообще был он!
— Я по своей воле поставил маячки, командир! — ответил Па, впервые посмотрев в озлобленный глаз Гарибальди, одновременно испуганно и с вызовом. — Это было без сомнения живое и мыслящее существо. Маячок прицепился к нему и до сих пор на нём. Даже если это не он, то это значит лишь то, что кто-то умудрился пройти через давно заброшенную лестницу и при этом остался невредимым. И Сёстры никогда не врут и не ошибаются в таких случаях, верно? И ещё кое-что. Я уже говорил об этом, но почему никто не подумал на счёт того, что этот психопат на момент установки ловушки мог находиться на более высоком Уровне, чем Четвёртый?
Гарибальди явно был поражён, но в тоже время задет за живое. Бэбил наблюдал за картиной одновременно с любопытством, страхом и смехом.
«Кто же этот парнишка?» — подумал он.
Гарибальди встряхнул головой и очень злобно засмеялся.
— Очень неплохо, Па, ничего не скажешь, — прорычал Петрос. И снова Бэбил, кроме сарказма и раздражения, уловил в голосе друга странные ноты. Смущение и гордость?
— Всё бы хорошо, — буркнул Гарибальди, а его кибернетический глаз продолжал и продолжал наливаться гневом. — Но ты кое-что упускаешь! Он! В Грани! Каина!! Туда без разрешения Совета могут попасть лишь наблюдатели. И я так и не услышал: кто тебе сказал, что я отдал тебе приказ по обозначенной проблеме? Кто тот нахал, что решил прикрыться моим именем?
Но Петрос так и не услышал ответа Па. Он, задавая последний вопрос, подсознательно ответил на него сам, и его лицо озарилось мрачным пониманием. Петрос замер и весь посерел. Лицо окаменело, а кибернетический глаз вдруг потух. Все вокруг перестали претворяться, что они работают и в ужасе уставились на шефа. Бэбил тоже не на шутку перепугался. Если красный глаз это к не добру, то потухший — это совсем плохо. Но не успел Мендель хоть что-то предпринять, как с губ Петроса сухо и твердо слетело имя того нахала:
— Чуви.
Глава 3 "Чуви"
Все застыли в ожидании бури, но она не случилась. Петрос сжал и разжал кулаки, и его кибернетический глаз ожил, как и сам Гарибальди.
— Старший диспетчер, — сухо, но спокойно обратился он к Па, закрыв здоровый левый глаз (над левым виском вздулась вена). — Будь так добр, введи успокоительное бедной Квинквэ. Далее, я хочу, чтобы ты связался с Инженерами и сообщил им, что цель у нас на крючке. Если они по-прежнему хотят разобраться с нею, то нам необходима их помощь. Нужен доступ к «Перепутью» Грани. Я ясно выразился, старший диспетчер?
— Да, командир, — рассеяно ответил Па, надевая маску и поворачиваясь к своему рабочему месту.
Данный исход удивил всех, да так, что многие теперь встревожено переглядывались, а кто-то смотрел на Гарибальди с открытым ртом. Все бы так и стояли, как громом поражённые, но вот Петрос воззрился на своих подчинённых спокойным взглядом и очень тепло, насколько позволял его грубый хриплый голос, обратился к ним:
— Дорогие диспетчеры. Будьте так любезны, вернитесь к своей работе. Я не однократно говорил, но повторюсь вновь. Сёстры очень хороши в своём деле, но и их можно обмануть, ведь они, как ни крути, живые существа. Ваша задача не только следить, чтобы девочки правильно функционировали и комфортно себя чувствовали, но и наблюдать за малейшими изменениями в подпространстве и межпространстве, будто изменение массы тёмного слоя, возникновение помех, появление странных импульсов и тому подобное. Возможно, кто-то в этот момент, пытается создать нестабильный туннель, эфирную лестницу или дуговой портал. Так что приступайте к работе. Я вас прошу.
Данное тёплое и доброе обращение возымело совершенно обратный эффект. Все, так или иначе, знали «Хмурого» с самого первого дня работы в Диспетчерской и очень сильно уважали старика, но его нервы в последнее время летели к чертям и многие стали уставать от этого. Правда по большей части, он был зол по делу, но порой Хмурый мог огрызаться по какой-нибудь мелочи. Так что не удивительно, что некоторые подавали жалобы на Петроса или просто увольнялись, не смотря на столь перспективное место работы. Но в этот раз всё было по-другому. Может, причиной было присутствие Бэбила? Но и он был сильно испуган последним срывом Гарибальди, а после этого обращения очень сильно побледнел, а Бэбил, как о нём чуть позже говорили старожилы Диспетчерской, был из тех, кого тяжело испугать. Так что вежливая просьба Хмурого была очень подозрительной.
Он по-прежнему смотрел то на одного, то на другого сотрудника Диспетчерской и чего-то ждал. Вена на его виске все пульсировала и пульсировала. Прошло менее десяти секунд (казалось вечность), но тут кто-то повернулся и сел за рабочее место. Потом другой, затем третий и ещё несколько людей вернулись к своим обязанностям.
