— Начни с пустяковой, — воскликнула Роза.
— Пока ты будешь краситься и одеваться, мы со старушкой и Тоськой быстро бежим вниз, меняем свечи, заднее правое колесо, подкачиваем заднее левое и доливаем в бак бензин.
Мы с Тосей сникли, а Роза обрадовалась и сказала:
— Прекрасно. Теперь давай трудновыполнимую.
— Перед этим ты кормишь меня досыта.
Тут уж сникла и Роза, а мы с Тосей обрадовались, что не одним нам будет плохо.
В результате после некоторых мучений мы кое-как доставили Розу на работу и поехали ко мне, поскольку Тося, ссылаясь на Тасю, к себе нас активно не приглашала. Я отправила бабу Раю на прогулку с Санькой, и мы начали строить догадки.
— Признайся, у тебя есть враги? — откровенно спросила я у Тоси.
— Сколько хочешь, — ответила Тося, недвусмысленно глядя на меня и Марусю. — Все завидуют моей красоте.
Тот, кто хоть раз видел Тосю, поймет, насколько беспочвенно ее заявление. Бесхитростная Маруся тут же хотела его опровергнуть, но я заткнула ей рот бутербродом, шепнув:
— Побойся бога, разве можно плохо о покойниках?
В том, что Тося весьма близка к этому состоянию, я не сомневалась, да и как тут сомневаться, когда непонятно кто и непонятно за что постреливает в нее то из пистолета, то из арбалета. Ведь когда-нибудь можно и не промахнуться.
— Странно, что на меня покушаются, — горестно заметила Тося.
— А мне странно, что в тебя так долго не стреляли, — сказала я.
Маруся радостно заржала.
— Будь я твоим врагом, — заявила она, — я прямо вся в тебя стреляла бы. Эх, жалко, что я не твой враг, — горестно заключила она, с досадой хлопая себя по ляжкам.
Я рассердилась:
— Маруся, как ты можешь, мы с тобой о разных вещах говорим. Ты говоришь черт-те о чем, а я говорю о том, что слишком много времени прошло с того дня, как начали покушаться на Розу. Розу, кажется, оставили в покое, и все. Почти две недели не покушались на Тосю. Интересно, чем это можно объяснить? Почему так тянули?
Тося пожала плечами.
— Может, их не устраивала твоя шляпка? — сострила Маруся.
— Кого их? — возмутилась Тося. — Думаешь, покусителей было много?
— А ты думаешь, что все умеют одновременно хорошо стрелять и из пистолета, и из арбалета? — в свою очередь поинтересовалась Маруся.
— Кто все? — возмутилась Тося.
— С тобой невозможно разговаривать, — огрызнулась Маруся.
И тут меня осенило. Да она же права!
— Тося, ты же ходила без шляпки, — сказала я. — Когда ты ее надела?
— Да вот три дня назад и надела, а больше и не носила, будь она неладна. Надела, и сразу дырка.
— Так что же мы гадаем и с помощью логических заключений выясняем, когда в тебя стреляли, если ты знаешь это почти точно? — изумилась я.
— Я не знаю, — буркнула Тося. — Я не гадаю.
— Так вот, дорогая моя, — воскликнула я. — В тебя так долго не стреляли потому, что ты ходила без шляпки. Они ждали, когда ты ее наденешь. Надела бы раньше, раньше и прострелили бы.
Маруся покрутила пальцем у виска и выразительно посмотрела на Тосю.
— Наша старушка прямо вся сошла с ума, — сказала она. — Как мне повезло, что я книг не пишу. И со мной было бы то же самое.
Тося промолчала, но по ее взгляду я поняла, что она полностью согласна с Марусей.
— Ну и черт с вами! — разозлилась я. — Вы всегда надо мной смеетесь, а потом выясняется, что напрасно. Вот увидите, так будет и сейчас.
Как я порой бываю права.
— Да брось ты обижаться, старушка, — приободрила меня Маруся. — Лучше скажи, как он выглядит, этот адрес?
Какой адрес? — не поняла я.
— Да этот, интернетовский.
— Бог ты мой! — возмутилась я. — О чем она говорит? У подруг такие неприятности, а она про своего Ваню! По-разному этот адрес выглядит.
— К примеру?
— К примеру сайт: три "w", точка, какое-нибудь имя или название, точка, «ru». Это простейший, конечно, но есть и очень длинные.
— Что за «ру»? — наивно изумилась Маруся.
Мы с Тосей переглянулись и, как истинно ш-сские, оставили ее вопрос без ответа, впрочем, Маруся уже была вся в размышлениях, где такой адрес достать. Видимо, она нашла выход, потому что очень быстро повеселела и, потирая руки, сказала:
— Девочки, а не принять ли нам по пять капель?
— Можно, — обрадовалась Тося, — а то у меня в груди все сжалось и никак не разжимается.
— И у меня Женька на дежурстве, — согласилась я, вынимая из холодильника его изрядно початый коньяк.
Мой ход не понравился Марусе.
— Что там пить? — возмутилась она.
— Сама же сказала — по пять капель, — напомнила я.
— Но не так же буквально, — пожурила меня Тося. — Сейчас сбегаю.
Через полчаса у нас шел пир горой, но вскоре вернулись Санька и баба Рая. Я знала, что баба Рая чувствует себя бездомной, когда у нас задерживается Маруся, и решила проявить сочувствие.
— Маруся, — сказала я, — не пойми меня превратно и не подумай, что мне жалко бутербродов, но из кухни пора сваливать.
— Гонишь? — ужаснулась Маруся.
— Нет, давайте перейдем в гостиную, а то баба Рая не получит свою дозу кухни и будет в жутком кумаре.
Синдром кухонной абстиненции, так хорошо знакомый всем русским женщинам, возвращающимся с длительного отдыха. У бабы Раи этот синдром протекает буйно, боюсь, нам мало не покажется.
— Старушка уже напилась, раз по-блатному и по-научному заговорила, — констатировала Маруся, послушно подхватывая тарелки, бутылку и перемещаясь в гостиную.
Тося забрала остальное и последовала ее примеру.
— А что она у тебя дикая такая, баба Рая эта? — поинтересовалась Маруся, располагаясь за журнальным столиком и щедро наполняя рюмки.
— Она не дикая, а своенравная, — пояснила я.
— Слушай, старушка, — восторженно хлопнула меня по плечу Маруся, — а может, этой бабе Рае того?
Найти ей хорошего деда, и сразу характер исправится.
Подобреет.
Я испугалась, живо представляя, что может получиться, если Маруся возьмется ставить на колеса еще и жизнь бабы Раи.
— Нет, — сказала я, — давайте лучше споем душевную песню.
И мы запели. И сразу время побежало…
Нам было хорошо, мы забыли про шляпки, стрелы и пули и совсем оторвались от мира…
Душевные песни мы перемежали с разговорами о политике, дружно ругали Америку и своих мужей. Маруся за неимением мужа ругала Ваню. Потом мы дружески обменялись секретными рецептами пирогов, которые тут же и забыли. После этого опять поругали вероломную Америку и принялись за песни.
Звонок Розы застал нас за очень проникновенным исполнением «Хотят ли русские войны?». Маруся песню не пела, Маруся песню страдала. Мы с Тосей пытались соответствовать ей в меру своих сил.
— Что за вой? — ужаснулась Роза.
Я с достоинством затеяла беседу и мгновенно выяснила, что время не только быстро летело, но и улетело довольно далеко: Роза уже успела сделать все свои плановые операции и вернуться домой.
— Куда пропала Тося? — строго вопрошала она. — Не могу до нее дозвониться.
— Тося у меня, — пьяно, но честно призналась я. — И Маруся здесь же.
— Так вот, — закричала Роза, — признавайтесь, кто из вас украл стрелу!
Глава 8
— Мне стрела зачем нужна? — удивилась я.
— Я прямо вся в той стреле не нуждаюсь, — воскликнула Маруся.
— А я даже думать о ней не могу, не то чтобы ее красть, — призналась Тося.
— Если вы стрелу не брали, то срочно приезжайте, — приказала Роза.
Но Маруся и Тося заупрямились. Ехать к Розе им не хотелось.
— Тогда я поеду одна, — сказала я.
— А мы? — обиделась Маруся. — Мы же у тебя сидим, как же ты поедешь? Ты что, нас выставляешь?
Будто первый раз я выставляю ее. Однако алкоголь иногда воздействует на Марусю странным образом: она становится чрезвычайно обидчива. Так она поступила и на этот раз: обиделась ни с того ни с сего и, хлопнув дверью, ушла. Я забеспокоилась.
— Тося, беги за ней, — попросила я. — Вдруг она спьяну на своем «жигуленке» поедет?
Слава богу, Тося послушалась и помчалась за Марусей. Я же, чтобы не раздражать бабу Раю, спешно прибралась в гостиной, задвинула грязную посуду за диван (завтра помою, когда баба Рая пойдет на прогулку), пустые бутылки спрятала в шкаф и, радуясь тому, что походка еще ровна, пошла посмотреть, чем занимается мой Санька.
Санька сидел на кухне с бабой Раей. Он рисовал акварельными красками то ли лошадь, то ли козу, а баба Рая, тупо уставившись в стену, лузгала семечки. Когда до нее дошло, что в кухне появилась я, к тупости добавилась злость.
— Съезжу к Розе на часок, — в пространство сказала я, целуя Саньку.
— А чего еще от тебя ждать? — буркнула баба Рая, к злости добавив презрение.
Я не стала устраивать диспут, а молча вышла из кухни.
«Очень милая старушка, — подумала я, — просто удивительно, почему она меня терпит?»
* * *
Роза была сердита — Что такое?! — с ходу возмутилась она, морща свой вздернутый нос. — Опять стрела пропала!
