Я осмотрела помещение охраны, где располагались мониторы. Там было пусто, и я временно отвела Ромашкина туда. И обратилась к Стуже:
– Борис, что вы обнаружили?
– Я и сам не знаю, но эта штука пищит! – В его подрагивавшей от волнения руке я увидела отечественный прибор нелинейной локации, вот только название его не могла точно воскресить в памяти: то ли «Онега», то ли «Омега»… – Но в инструкции написано, что при обнаружении подозрительного составляющего, например, как в нашем случае – посылки – реакция прибора должна быть иной. Вот я и не понимаю, что мне делать!
– Правильно, что не понимаете. Инструкцию надо читать целиком, а не кусками! – тоном университетского лектора пояснила я. – Этот прибор выдает погрешности в случае, если рядом с местом поиска опасных устройств находятся электронные вычислительные машины!
– Какие? – нахмурился Борис, всем своим видом пытаясь показать мне, что он лишь случайно запамятовал этот пункт.
– Как – какие?! – опешила я от очередного проявления его тугодумия.
– Ну, эти, электронные машины – это что имеется в виду? – тоном прилежного ученика задал он вопрос.
Я, признаюсь, уже не смогла скрыть выразительной мимики и даже не сразу сообразила, что ему ответить, но тут пришла помощь – неожиданно и крайне своевременно.
– Компьютер, факс и телефон на твоем столе, тупица! – весело подсказал из-за приоткрытой двери Василий, судя по всему, искренне забавляясь ситуацией.
Признаюсь, активность программиста меня порадовала, но я не могла показать это, так как он ослушался моей настоятельной рекомендации – оставаться в комнате до тех пор, пока я за ним не приду. Пришлось мне опять «включить злюку».
– Я бы не спешила так радоваться, принимая во внимание тот факт, что посылка адресована именно вам, господин Ромашкин! – осадила я его ледяным тоном, и мой подзащитный моментально захлопнул дверь. – То-то же! – Я с невозмутимым видом обернулась к Стуже: – Кто принес посылку?
– Курьер! Вот его данные! – Борис придвинул мне журнал, где имелась запись о некоем Иване Петрове.
– Ясно, – мрачно кивнула я, понимая, что интересоваться, проверяли ли его документы, глупо, – слишком уж типовыми были личные данные. – Отнесите посылку в обозначенную инструкцией комнату и вызовите представителя прописанных все в том же документе для таких случаев служб!
– Как это – отнесите?! А вдруг она от перемещения взорвется?! – По его лицу заструились крупные капли пота.
– Нет: так как ее кто-то уже нес и, естественно, тряс, и ничего не произошло! С посылкой должно было что-то произойти, только когда она оказалась бы в руках получателя, значит, ее механизм не работает по какому-то иному принципу. И вообще, мы пока не знаем, что там! – терпеливо пояснила я.
– Но мы же… подозреваем! – Стужа с трудом сглотнул.
– Прекратите истерику и марш выполнять приказ! – Мне надоели эти препирательства. День клонился к концу, пора завершать всю эту возню!
В любом случае, бомба там или нет, очевиден один факт: преступнику не помогает никто из службы безопасности банка, иначе этот человек знал бы пункты инструкции и то, что Василий окажется не первым, кто вскроет посылку. Ведь согласно заведенным правилам, вначале содержимое подобных коробок подлежит тщательному обследованию. Разумеется, если на дежурстве не такой тугодум, как уже ставший почти «родным» Борис Стужа.
В штате департамента охраны холдинга имелся даже такой редкий работник, как специалист по обезвреживанию бомб. Точнее, этого взрывотехника подключали эпизодически, на договорных условиях. Я безмерно удивилась, увидев этого парня. Он вошел в комнату с подозрительной посылкой в руках. Мы с ним уже встречались, в обычное время он исполнял обязанности личного водителя главы холдинга. Тот в данную минуту находился на землях Туманного Альбиона, под чутким присмотром господина Зоркова.
Осмотр содержимого коробки не занял много времени. Вскоре Михаил, а именно так звали взрывотехника, озвучил неутешительный вердикт:
– Неэкранируемая самодельная бомбочка…
– Радиоуправляемая через внешнее устройство? – уточнила я.
– Естественно!
– Кошмар! Все на пол! – услышав Мишины слова, выкрикнул Стужа и первым кинулся под стол.
– Встаньте и прекратите истерику! – потребовала я ледяным тоном, который отрезвляюще подействовал на охранника. Он неловко выполз из-под стола.
– Простите… А… что мы делать будем? – схватился он за голову, переводя полный ужаса взор с меня на Мишу.
– Что и полагается в подобных случаях…
– Кем полагается?! – взвизгнул Борис.
– Не кем, а чем – инструкцией! – Михаил сохранял хладнокровие. – Обезвреживать! Но я не стал бы делать этого здесь, хотя и мог бы.
– Это понятно: антенное устройство нелинейной локации может самостоятельно обезвредить бомбу, если его поднести вплотную к ней. Но именно в этом главный подвох: если ты ошибся в расчетах, тогда она рванет, – вспомнила я курс взрывотехники, прослушанный мною во времена учебы в спецотряде.
– Не перестаете меня удивлять, Евгения Максимовна! – хмыкнул Михаил.
Я улыбнулась в ответ. Щеки его слегка зарделись. Я помнила, что всегда вызывала у Мастерового подобную реакцию. Из-за этого уже почти забытого ощущения своей привлекательности мне стало по-женски приятно, но время и место для проявления личных эмоций были явно неподходящими, поэтому я сухо просила:
– Что делаем?
– Полицию, как я понимаю, подключать не следует?
– У Зоркова есть распоряжение от руководства: по возможности избежать огласки, – со вздохом ответила я.
– Тогда мы вывезем в поле коробку и чпокнем ее по-тихому, с расстояния примерно в полкилометра. Я знаю такие места, все будет в ажуре! – и Михаил показал мне сложенные в колечко «о’кей» пальцы.
– В каком таком ажуре?! – взвился Борис. – Это же бомба! – истерично взвизгнул он.
– Все пройдет согласно инструкции! Применим «Бомб рэнджер» – и всего делов!
– А это что такое? – Судя по абсолютно белому лицу, остатки самообладания стремительно покидали Бориса Стужу.
– Американский уничтожитель взрывных устройств, подрывающий радиоуправляемые ВУ на расстоянии до километра, – ответила я вместо Миши, так как уже успела заметить, что мой авторитет заметно действует на трусливого недотепу-охранника.
– Хорошо, под вашу ответственность, – с трудом выдавил он и плюхнулся без сил в свое кресло.
Конечно, мне не следовало так уж раздражаться из-за поведения Бориса. Его можно было понять: в спектр обязанностей охранника входило исключительно добросовестное исполнение роли консьержки. А тут – покушения, бомбы, взрывы… так у кого угодно поедет крыша.
– Борис, вызовете сменщика и отправляйтесь домой, вам надо отдохнуть, – мягко предложила я ему.
Он часто закивал в ответ, пробормотал, что у него впереди три выходных дня, а как раз через тридцать минут на пост заступит некий Красницев… Я, посчитав вопрос решенным, переключила внимание на Михаила.
Он проявил похвальный профессионализм. Быстро перенес бомбу в бронированный фургон, сказал, что составит полный отчет о ее утилизации, и неожиданно добавил:
– А потом я отправителем этого «подарочка» займусь! Ишь, что удумал – игрушки смертельные подбрасывать! Пусть пеняет на себя, раз уж вырвал меня из «объятий» и законного безделья в период отсутствия большого босса.
– То есть как это – отправителем? – осторожно уточнила я.
– Я же в вынужденном отпуске, пока шеф в отъезде. Курьера-то наша камера на входе засняла, и его мопед, кстати, тоже. Авось, я что-нибудь и выясню у этого парня. – Он широко улыбнулся.
– Миш, ты не знаешь всей картины, преступников, возможно, несколько, и они достаточно сильны. Это очень опасно! – предупредила я его.
– Уж не опаснее, чем бомбы обезвреживать, наверное! – Он озорно ухмыльнулся.
Я залюбовалась его привлекательным лицом. В глазах парня сверкал юношеский восторг. На вид Мише было около тридцати, но он, похоже, совсем не торопился переступать грань зрелости, за которой от этой притягательной бесшабашности не остается и следа.
– Будь осторожен, Миша!
– И ты, то есть вы, Евгения Максимовна!
С моих губ уже готова была сорваться фраза: «Для тебя – просто Женя!» Но я сдержалась, так как мое железное правило – не смешивать личное с профессиональным – было незыблемым, даже в таких, слегка критических ситуациях. Сердце мое, возможно, было бы и радо «дрогнуть», но оно уже давно закалено против подобных, полных восхищения, мужских взглядов. Хотя, признаюсь, порою и мне хотелось утонуть в них с головой. К сожалению, сейчас был совершенно неподходящий момент.
– Звони мне по этому номеру, – я быстро продиктовала ему цифры, – и, повторяю, никакой самодеятельности! Сначала разбираешься с бомбой, затем – сразу ко мне! Даже если ты что-то узнаешь об отправителе – сначала советуешься со мной. Ситуация слишком опасная, мы не имеем права бездарно спугнуть злоумышленника!
