— Как не было? — язвительно воскликнула Эва. — В таком случае объясните мне, кто поставил это на стол? — показала она на приемник. — Он всегда стоит в стенке, на средней полке. Я не снимала его оттуда с тех пор, как он появился в доме. Как мог приемник оказаться на столе, если ваших людей здесь не было?
— Вы уверены, что утром, когда уходили из дому, он был на месте? — спросил Ружа.
— Чем угодно вам поклянусь! В семь утра я прослушала новости, выключила приемник и отправилась на работу.
— Кто-то опередил нас! — хладнокровно сказал Ружа и обратился к экспертам: — Ищите следы, ребята, фиксируйте каждую мелочь. Приступайте!
Те разбрелись по квартире.
Подполковник сел на кушетку и предложил девушке сесть рядом.
Видно было, что Эва Ласло встревожена не на шутку.
— Успокойтесь, — приободрил ее Ружа.
Несколько секунд было тихо, слышались только шорохи, производимые занявшимися своим делом следователями.
— Ответьте мне на несколько вопросов, — помолчав, обратился к девушке подполковник.
Эва Ласло покорно кивнула.
— Какие между вами были отношения?
Та подняла глаза, протянула руку к сумочке и, вынув платок, промокнула накатившие на глаза слезы.
— Как вам сказать, — неуверенно начала она, словно только теперь давая себе отчет о своих отношениях с Ковачем. — Женихом моим он не был, и вообще он об этом никогда не заговаривал. Но был привязан ко мне, внимателен, мы встречались два-три раза в неделю, уик-энд и праздники проводили обычно вместе. Какой он был? Скромный, вежливый... необычный мужчина.
— Он переписывался с дочерью и женой?
— Дочь обожал. И писал ей регулярно, она же, куда бы ни поехала отдыхать, обязательно присылала ему открытки. О жене я почти ничего не знаю. Пали молчал о ней — видимо, из тактичности. А я, как вы можете догадаться, не интересовалась... — В голосе ее снова зазвучали раздраженные нотки. — Ваши люди перевернут мне весь дом! Велите им прекратить, все равно зря стараются!
— Как закончите, — распорядился Ружа, — наведите полный порядок!
— Уж это само собой, шеф, — откликнулся парень в очках, один из экспертов.
В дверях спальни появился Салаи. Подойдя к подполковнику, он взволнованно что-то зашептал ему на ухо. Ружа вскочил с кушетки.
— Идемте! — сказал он девушке и вслед за Салаи направился в ванную. Там под потолком колдовали над кафелем двое экспертов. Во втором верхнем ряду пятая слева плитка, судя по звуку, скрывала какую-то полость.
— Снимайте, — скомандовал Ружа.
Один из экспертов блестящим зубильцем аккуратно поддел кафельную плитку. Салаи, поднявшись на цыпочки, снял с зубильца налипший материал и подал его подполковнику.
— Замазка! — сказал он и, видя, что Эва не понимает, пояснил: — Остальные поставлены на цемент, а эта временно, на замазку.
Эксперт снял плитку, за которой открылось прямоугольное углубление.
— Пусто! — объявил он, посветив в углубление фонарем.
Все выжидающе повернулись к хозяйке. Она испуганно и беспомощно обвела их глазами.
— Я не знала об этом, клянусь! — прошептала Эва.
— Ну, теперь вы мне верите? — спросил у нее Ружа.
— Но это еще ничего не доказывает, — растерянно ответила она. — Я не знала о тайнике. Наверняка его сделал не Пали, а кто-то другой. Во всяком случае, мне так кажется...
В квартиру вошел рослый мужчина с грубоватыми чертами лица.
— Прибыл по вашему вызову, товарищ подполковник! — доложил он.
— Спасибо, что приехал, — обрадовался Ружа, здороваясь с ним за руку.
Это был Пал Ладани, капитан милиции, эксперт по технике связи.
— Оглядись здесь, — попросил его Ружа. — Салаи тебе все расскажет.
Он взял Эву за руку и отвел ее в гостиную.
Ладани приступил к работе. Первым делом он распорядился, чтобы эксперты осмотрели транзистор — нет ли на нем отпечатков пальцев.
— Они уже осмотрели, ничего нет, — сказал Ружа.
— Если и есть, то мои, на ручке настройки и выключателя, — добавила Эва Ласло.
Ладани ловкими движениями снял заднюю крышку приемника и, прищурившись, стал разглядывать его внутренности. Салаи во все глаза наблюдал за его работой, словно решил освоить профессию радиотехника.
— Эта штука переоборудована, — сказал наконец Ладани, — на коротких волнах она может принимать специально предназначенные для нее сигналы.
Наступила глубокая тишина.
— Чей приемник? — спросил Ружа.
— Это Пали, вернее, мой, — дрожащим голосом ответила Эва Ласло. — Он мне его подарил!.. Но ведь это ужасно!
Ладани и Салаи смотрели на нее с участием.
— В квартиру проникли через окно туалета, — доложил один из следователей.
Ружа вздохнул.
— К сожалению, — обратился он к девушке, не сводя глаз с ее испуганного лица, — мы должны считаться с тем, что и вы фигурируете в их списках.
— В каких списках?
— Те, на кого работал Ковач, видимо, знали адрес вашей квартиры и место, где расположен тайник, знали и о приемнике.
— Мне страшно! — прошептала девушка. — Что со мной сделают, если они сюда вернутся? Какое счастье, что меня не было дома!
— Да, в противном случае мы едва ли смогли бы сейчас разговаривать с вами, — откровенно признался Ружа.
— Я уеду отсюда, — истерически закричала Эва. — Я не вынесу этого! Эти игры не для меня.
— Вы можете оставаться в квартире, мы позаботимся о вашей безопасности.
— Разве со мной что-то может случиться?
— Не знаю, все может быть. Вы достаточно долго общались с Ковачем, и они могут предположить, что вы что-то знаете.
— Клянусь, он не говорил со мной ни о чем! И вообще, заметь я хоть что-нибудь подозрительное, я обязательно бы вмешалась и не позволила бы ему впутаться в эту историю!
— Каким образом? Обратились бы к нам?
— Как ни странно: да! Возможно, он порвал бы со мной, но был бы спасен.
— Вы поступили бы правильно, — согласился подполковник.
Руководитель группы экспертов подошел к Руже.
— Мы закончили!
— Благодарю вас! Пусть двое останутся здесь, наведут порядок. Не исключено, что они мне понадобятся. Остальные свободны.
Кути, едва начался обыск, пристроился к книжному шкафу, найдя себе занятие по душе и как следователь, и как литератор. Снимая книги, он прочитывал абзац-другой и только потом перелистывал страницы, проверяя, не спрятано ли что между ними.
— А что с этим делать? — спросил он, услышав приказ Ружи об окончании обыска, и протянул ему пачку фотоснимков.
— Мог бы и раньше мне показать, — с досадой сказал ему Ружа.
Кути подошел к столу и аккуратно, по восемь штук в ряд, разложил на нем фотографии.
— Вуаля́! — сказал он, театральным жестом приглашая шефа.
— Брось дурачиться, — укоризненно покачал головой тот и шепотом отдал распоряжение: — Позови привратниц!
Кути вышел в прихожую и послал стоявшего у дверей милиционера за старушками.
— Посмотрите, — сказал подполковник девушке, — быть может, кого-то узнаете.
Эва внимательно посмотрела на фотографии.
— Вот этого почтальона я знаю. Когда он застает меня дома, я угощаю его рюмкой ликера, и он в благодарность частенько приносит мне заказную или служебную почту сразу, как только она поступает. Случается, даже вечером.
— Больше никого не узнали?
— Нет, — отрицательно качнула головой Эва.
— А кто же этот? — показал Ружа на снимок, запечатлевший того почтальона, с которым он столкнулся в воротах.
— Привел привратниц! — доложил милиционер.
Сестры были убеждены, что наконец-то их ожидают заглавные роли, во всяком случае, они ожидали чего-то подобного и с волнением оглядывали комнату.
— Добрый день! — как старого знакомого, приветствовали они Кути. А на Эву бросили колючие взгляды. — Нас пригласили, — пояснили они хозяйке.
— Да-да, — сказал Ружа, с трудом сдерживая улыбку. — Нам нужна ваша помощь. Покажите, пожалуйста, кто из этих людей ваш постоянный почтальон?
Старушки сунули руки в карманы передников, достали очки и долго их протирали носовыми платочками, разглядывая на свет, достаточно ли чисты стекла. Потом склонились над фотографиями.
Каждый снимок они изучали, как ученый изучает под микроскопом какую-нибудь редкостную бактерию.
— Это госпожа Буяки из восемьдесят восьмого, — стала перечислять Катица, Оршика согласно при том кивала. — А вот Дежё Киш разговаривает с дядей Дани — разумеется, перед рюмочной... А Яника снова гоняет на велосипеде по тротуару...
— Почтальона, пожалуйста, — попросил Ружа.
Перебрав почти все фотоснимки, они одновременно схватились за фото с изображением старого почтальона.
— Вот он! Он самый и есть! — И, перебивая друг друга, заговорили: — Дядя Гергей его зовут. Через четыре месяца выходит на пенсию. У него есть участок в Эрдлигете, с фруктовым садом...
— Большой? — невольно поинтересовался Ружа, но тут же пожалел о своем вопросе.
— Двести пятьдесят элей. С однокомнатным кирпичным домиком и сарайчиком для инструментов. У бедняги недавно скончалась жена. Он остался с дочкой и зятем. А на чай дядя Гергей берет только натурой: вином, палинкой или ромом. К обеду он обычно уже навеселе. За исключением дней, когда разносит пенсии. Тут он себя соблюдает. И чаевые берет деньгами... — тараторила Оршика.
