— Да уж, — кивнул я, — понимаю.
— Ну вот. Видно все равно плохо, но из щелей этот свет наружу выходит, и что? — Пригоршня сделал большие глаза, поднял руки и пошевелил растопыренными пальцами. — Гляжу: тебя тащат! Нет, на самом деле толком я не мог увидеть, только разобрал, что двое каких-то таких… согнувшихся таких, сгорбленных, тянут чего-то по палубе, не то мешок, не то тело. В общем, я решил, что это, наверное, ты и надо тебя спасать. А перед тем как заснуть я, понимаешь, со скуки когда в бинокль пялился, то ведь не только на реку, но и по сторонам, на город горящий, на берега… И увидел в стороне от пристани, среди кустов, стоит этот, как его… лодочный сарай, во. Ну, ангар такой, хотя не ангар все же, потому что приземистый очень, крыша ниже моей головы, и одной стороной прямо в воде он. И я подумал: если это дело на отшибе стоит, да среди кустов густых, так что я его только с будки углядеть и смог, то, может, внутри осталось что-то, не успели разграбить, не заметили? Потому что если к парому мне плыть, то — на чем? Надо лодку искать. В общем, слез я и пошел туда. Автоматов, говорю, уже не было у меня, только вот пистолет… — Он похлопал по лежащей рядом «беретте». — Ох и страшно идти было! Но зато в ангаре катер оказался, и еще канистра с бензином, да к тому же и гранатомет у него на носу. И две гранаты в ящике лежали, в том самом, на котором ты вон сидишь. Ну и вот…
— А к парому? — перебил я. — К парому не страшно было плыть?
Он ухмыльнулся.
— Страшно, Андрюха. Честно скажу: чуть в штаны не наклал.
— Ага. — Я повернулся к гранатомету за спиной и стал его рассматривать, медленно поворачивая. — А дальше что?
Это оказался «Марк-19», то есть американский «Mk», с электроспуском, чтоб на всякую технику его ставить. Оружие мощное, но эта модель — ненадежная, можно сказать, нам повезло, что он два раза подряд без всяких сбоев выстрелил.
— Ну, что… Подплыл, залез на палубу, сунулся к той дыре под автобусом, куда тебя, как я видел, утащили. И чувствую: не так что-то. Такое это… ощущение, понимаешь. Ну точно, думаю, там, внизу, контролер сидит! Эх! Я ж их как все равно ты крыс — боюсь я их зверски просто. Лег животом на палубу и только башку в дыру свесил — сразу звон, в голове пасмурно стало… Сильный контролер, значит. Может, меня и не почуял еще, но все равно вокруг него такое как бы поле, которое уже действует, мысли туманит. Но все же кое-как я разглядел, что внизу. Часть поддона увидел здорового, крест на нем из труб и чувака какого-то, который висел…
— Это Копытыч был, — вновь перебил я, и Никита удивленно смолк, уставившись на меня. — А ты не узнал его там?
— Не! Еще темновато было, я только Стечкина в конце узнал. А те, другие?
— Витек, Серый, Дроля, только я его из автомата до того успел… Они ж Копытыча и распяли, их контролер принудил. Забавлялся он так, наверное, хотя не разберешь ведь, что у контролеров в голове. Слишком у них того… нечеловеческий ум.
— Это да, — согласился он. — Выходит, второе тело возле башни — это Горбун? Ну, слушай дальше. В общем, все, что там внизу было, я рассмотреть не мог, но увидел, как они тебя к трубам этим подтащили и стали приматывать. Что мне делать было? Непонятно ж, сколько там всего народу прячется, а я без автомата. Я в катер обратно прыгнул, отплыл немного и гранатой по борту саданул. Так очумел, думая, что вот сейчас прям тебя к кресту присобачат, что и не соображал особо, чего делаю, наудачу пальнул. Но паром дряхлый совсем, железо ржавое, дерево сгнило… В общем, вышло у меня, а, Химик?
И он самодовольно ухмыльнулся.
Но тут же улыбка с его лица спала, взгляд Пригоршни обратился поверх меня, в сторону, куда течение несло катер. Я к тому времени, осмотрев гранатомет, вновь сидел лицом к корме. И поворачиваться мне не хотелось.
— Что? — спросил я. — Только не говори, что водопад. Нет на Припяти водопадов.
Он помотал головой.
— Не-не, поворот там.
— Поворот… Чего ж у тебя рожа сморщилась? Пристаем к нему сейчас, вон весло под бортом валяется, подгребем. Медведь, судя по метке, там рядом.
Он быстро глянул на ПДА.
— А она исчезла уже, метка-то.
— Ну и хрен с ней, — сказал я. — Все равно черт-те что с ними тут происходит.
— Хрен так хрен, я не о том. Там развалины какие-то, на берегу, где поворот.
— Что, опять руины? — забеспокоился я. — Слушай, но хоть без водонапорной башни?
— Какая башня, Андрюха? Да что ты на меня пялишься? Возьми и сам погляди, елки-палки!
Я нехотя обернулся, предварительно отдернув рукав куртки и глянув на часы. Забыл, что они разбиты. Эх, жалко, они со мной уже столько лет! Это отца часы, мне их его старый друг принес, бывший военный, когда батя пропал. Но теперь не починить, конечно, после такого-то удара — нечего там чинить, циферблат пробит вместе со стеклянной крышкой, стрелки сломаны, а от механизма только железная кашица осталась. Я снял их и бросил в воду, после чего, выпрямившись во весь рост и придерживаясь за пулемет, стал смотреть вперед.
Река там действительно делала крутой поворот. В этом месте она разлилась, образовав обширное болото. Из него торчали кирпичные стены, покосившаяся кладка, стояли торчком бетонные плиты, и за всем этим виднелась тарелка радара…
— Это что, база какая-то? — недоуменно спросил я. — Военная?
— Вроде того, — ответил Никита. Катер качнулся, когда он тяжело прошел от кормы и встал рядом со мной.
— Да откуда она взялась? Ведь нет тут никакой базы!
— Откуда знаешь? Ты разве бывал раньше в этих местах?
— Только проходом, давно. Но я бы знал все равно. И ты бы знал. Что, скажешь, нет? Слыханное дело: база вояк прям возле Припяти, а мы про нее никогда ничего…
— Да, может, это связисты, кому какое дело до них? Видишь, тарелка… Нет, вообще ты прав, конечно, — согласился он. — Почему мы ничего про нее не знаем? Как такое может быть?
Катер вынесло со стремнины, течение замедлилось, но он продолжал плыть, приближаясь к топкой излучине, над которой возвышалась покосившаяся бетонная ограда, вся в трещинах и проломах.
— Такое может быть, только если ее раньше тут не было, — произнес я наконец.
— Чего? — спросил он. — Как это, ты про что? Что значит — не было", если оно, видишь, покоцанное все?
Я поморщился.
— Ну что за жаргонизмы, Никита? «Покоцанное»… Ты, конечно же, хотел сказать «обветшалое»?
Он почесал коротко стриженный белобрысый затылок.
— Ага, оно самое. Обветшалое. Ну так как это, Химик? Что значит — «раньше тут не было», если видно, что это все не вчера построено, а уже много лет стоит?
Я покачал головой.
— Не знаю, напарник.
— А Медведь, выходит, где-то там, на этой базе, прячется. Блин, какой вообще толк от этих ПДА, если они тут ни черта нормально не показывают!
— Э нет, подожди. Твоя метка по Чернобылю моталась туда-сюда, цвет меняла, а потом совсем исчезла — но она такибыла,и ты в Чернобыле тоже в тот момент был. И метки тех, кто под водонапорной башней находился и на пароме… То, что здесь вся система позиционирования из рук вон плохо работает, — правда. Но какую-то информацию она все же дает. Медведь впереди, Никита, причем недалеко.
Глава 5
Мы бросили катер, после того как он окончательно застрял, погрузившись в мягкое илистое дно. Ограда из бетонных плит была совсем близко. Я вооружился веслом, Пригоршня в одну руку взял нож, а во вторую «беретту», которую сжал за ствол, чтобы в случае чего наносить удары рукоятью.
База казалась пустой и давно заброшенной.
— Черт, как голым себя чувствую, — пожаловался напарник, заглядывая в пролом, а после осторожно шагая вперед.
Тут я был вынужден с ним согласиться. Кажется, впервые мы находились вне лагеря сталкеров или другого относительно безопасного места без нормального оружия. А в Зоне без оружия ты все равно что мертвец. У нас же только нож — правда, хороший, и Никита им владеет прилично, — весло да разряженный пистолет.
— А в сумке у тебя? — спросил я. — Той, что ты на поясе носишь? Я ж тебя знаю, ты всегда боеприпасы всякие рассовываешь по карманам… Неужели пусто? Обойма лишняя, к примеру?
Он покачал головой.
— Не, нету ничего такого сейчас.
Шли медленно, настороженно осматриваясь; вскоре миновали сильно накренившийся бетонный столб, с которого свисали обрывки проводов, украшенный разбитым фонарем.
— Как за Медведем-то сходили, а? — продолжал жаловаться напарник, осторожно ступая по заболоченной земле. — Ведь с самого начала ясно было: что-то не так тут…
— Это мне было ясно, что не так, — перебил я. — А ты все твердил: бедный Медведь, попал в передрягу, надо его спасать…
— Ну так и попал. А что, нет разве? Вон, все мужики, которых Курильщик с ним отправил, полегли…
— Да вот что-то меня сомнения берут, что они случайно там полегли.
— В смысле? — не понял он.
Я помолчал, пытаясь сформулировать обрывочные мысли во что-то более связное.
— Медведь с чего-то взял, что поле артефактов именно в этом районе. Все здесь облазал вместе с Рваным и Турком. Помнишь, когда он без них как-то вернулся и сказал, что сгинули? Вон там, возле башни, они и сгинули.
