– Да на любой! Хоть на гербовой.
– Ага. – Федор кивнул и поднялся, намереваясь уйти, но сидящая рядом Мария дернула его за штаны обратно.
– Сиди! Дай дослушать-то.
– Чего слушать? – сердито буркнул Федор. – Опять дурят.
Однако сел.
– Слышь, Лизавет, я все не пойму никак, – спросила Мария, – от чего мы отделяться-то будем?
– От страны! – рубанула хозяйка. – От России!
– У, ё! – выразил общую реакцию Петр.
Остальные молчали, переваривая услышанное.
– Елизавета, ты чего – вчера перегрелась? – наконец произнесла Кузьминишна.
А Нина Петровна строгим учительским тоном добавила:
– Это ты серьезно?
– Конечно. Имеем право… по конституции… самоопределиться.
Конституцию никто из присутствующих, естественно, не читал, разве что Нина Петровна когда-то по своей педагогической вынужденности, но и то давно и советскую. Поэтому возражать было нечего.
– Ну и чего это нам даст? – после паузы осторожно поинтересовалась Прохорова. – На кой нам это?
– Все даст! – уверенно ответила хозяйка. – Станем отдельной страной, и сами всем будем командовать.
– Страна Выселки, – уронила в пространство Тихоновна, – эт-то что-то…
– А чего? – раздался вдруг голос Прохорова. – Мне нравится.
– Вот у тебя еще не спросили, – ядовито откликнулась Тихоновна.
– А в чем дело-то? – тут же встала на защиту сына мать. – Чем он хуже? Мы здесь все равные!
– Да кое-кто до сих пор думает, что равнее! – бросила Елизавета.
Тихоновна открыла было рот, чтобы достойно ответить, однако доселе молчавший Татарин ее опередил:
– И какой же вы хотите учредить здесь общественный строй, если не секрет, извините?
Не все сразу поняли его вопрос, но хозяйка, похоже, к нему была готова.
– Предлагаю монархию, – без промедления ответила она и стала ждать реакции.
Реакция не замедлилась.
– Че-го?! – раздалось сразу несколько голосов.
– Монархию, – спокойно повторила она и добавила: – На демократию мы уже насмотрелись, хватит. Не коммунизм же нам опять строить, правильно?
Желающих по-новой строить коммунизм явно не находилось. Кроме, может, Тихоновны, но и та готова была это делать лишь при живом муже-секретаре. А без него смысла утруждаться не видела. Однако и к монархии как-то никто в себе склонности не почувствовал. Что же касается демократии, то отечественный ее вариант ни у кого здесь восторгов точно не вызывал – уж больно он на народ рассчитан не был. Только на отдельных его представителей. Причем, по общему здешнему мнению, далеко не самых лучших…
– Это в смысле – царизм? – решила уточнить Ягодка.
– Можно и царизм. Но лучше как в Англии – королевство.
– Чем же лучше?
– Да там королева правит, а не царь! – догадалась Тихоновна. – Не видишь – она под себя метит.
Все с немым вопросом уставились на Елизавету.
– А что? – ничуть не смутилась та. – У вас есть другие кандидатуры… – Она выдержала паузу и добавила: – На престол?
– Может, и есть! – запальчиво крикнула Тихоновна. Имея в виду, разумеется, себя. И все это поняли. Однако дальше прозвучало другое: – Вон Нина, например. Учительница, географию знает, не будет путаться.
– Да упаси Бог! – вскинулась та. – Не надо мне никакого престола! У меня вон опять тля мучнистая и плодожорка вылезли, а вы мне престол.
– Вот видишь! – не без торжества сказала хозяйка. – У нее самоотвод.
– А у тебя, интересно, какие основания претендовать?!
– Во-первых, в Англии давно правит моя тезка – Елизавета. Думаю, она меня сразу поддержит. Во-вторых, девичья фамилия моей мамы покойной была царская – Романова. В-третьих, по отчеству своему, Юрьевна, я и по папиной линии получаюсь из Рюриковичей. Юрьичи, Рюриковичи – это ведь одно и то же. А главное, у меня большой опыт руководящей работы. Так что я с этим справлюсь…
От такого количества информации все несколько оцепенели. Кроме Тихоновны.
– Вовсе это не одно и то же!.. И Романовы, – вдруг вспомнила она, – не из Рюриковичей!
– Тем более, – моментально нашлась хозяйка. – Значит, во мне обе старинные руководящие линии сошлись.
Тут уж даже Тихоновна не нашлась, что возразить. Хотя видно было – хотелось.
Зато пришла в себя Лидуха:
– А нам-то что с этого будет? Нам-то какой интерес?
– Да, – вновь подключилась Тихоновна. – Уж пенсий мы точно лишимся. Государственных.
Эта перспектива взбудоражила всех. И тех включая, кто пенсий не получал – Федора и Прохорова. Потому что единственный денежный прибыток, который в домах их появлялся, все равно проистекал из пенсий. У одного – сожительницы, у другого – матери. Лишь Татарин остался спокоен.
– Нет, так дело не пойдет! – загалдело собрание. – Я ж говорил тебе – дурят!.. Чего это мы должны пенсий своих лишаться?.. Она будет царствовать, а мы, значит, голяком… А я чего говорила... Хитрая какая… Во удумала!..
Елизавета подождала, когда все выговорятся, потом пренебрежительно сказала:
– Да разве это пенсии – это ж гроши! Стыдно брать!
– А ты не бери, – предложил Петр. – Ты нам отдавай. Правильно? – посмотрел на жену.
– Да, – поддержала его Лидуха, – нам не стыдно, мы переживем.
– На всех делить надо, – недовольно буркнул Федор, и собрание его тут же одобрительным гулом поддержало.
– И получить мы ее можем только зимой, когда река встает, – гнула свое Елизавета.
– Ничего, зато копится, – сказала Лидуха, которая на самом деле больше всех в Выселках была недовольна тем, что девять месяцев в году пенсия была как бы и в пределах видимости, однако совершенно недоступна. И жаловалась на это постоянно, и скандалила в разных местах, и несколько раз грозилась не пойти на выборы. И не пошла бы, если бы именно на выборы пенсию внеурочно не подвозили. Меняя на правильно заполненные бюллетени.
Но Елизавета не стала ей это поминать, просто продолжила:
– А отделившись, мы могли бы во много раз больше получать.
Все насторожились.
– Это с чего бы? – спросила Кузьминишна.
– С наших доходов, – небрежно сказала Елизавета и сделала паузу, как бы раздумывая: стоит дальше объяснять или нет? – Я тут подсчитала кое-что. При выходе, как при разводе, мы имеем право на раздел имущества. А это, если поделить всю площадь России на численность населения, одной только земли получается где-то гектаров сто шестьдесят…
– На всех или на каждого? – поторопилась с вопросом Кузьминишна.
– На всех. А что – мало? Я прикинула – часть леса хорошая попадает, поле, бывшая ферма, кусок линии электропередач – и себе сможем ток подвести, и за транзит электричества брать будем. По краю поля какой-то кабель военный зарыт с угрозами – пусть тоже платят. Иначе выроем и продадим… Да если с умом взяться – большие деньги будем получать. Я тут карту приблизительно составила… того, что нам полагается. – Елизавета развернула кусок обоев, на обратной стороне которого под довольно условным изображением окружающей местности было написано «Независимое королевство», и пустила его по рукам.
– Ферма-то – одно название, – получив карту, вздохнула Кузьминишна.
– Зато навозу там много, – вспомнила Мария.
– И поле нам не поднять.
– В аренду сдадим, – сказала Елизавета и, предвосхищая следующий вопрос, добавила: – Найдем желающих. Земля-то хорошая. И отдохнула уже... Корейцы, говорят, такие урожаи выращивают. Не то, что мы…
– Жаль, газ нигде у нас не проходит, – рассматривая карту, высказалась Ягодка. – А то мы могли б, как хохлы.
– Сами будем полезными ископаемыми торговать, – успокоила ее Елизавета.
– Из ископаемых здесь только мы, – невесело пошутила Нина Петровна. – Но спрос на нас… – Она замолчала и махнула рукой.
– Ничего, поищем, – уверенно сказала Елизавета. – Чего-нибудь да найдем.
– Терять-то нам, конечно, нечего, – протягивая карту дальше, задумчиво произнес Федор.
– Это тебе нечего – все потерял! – сердито сказала Тихоновна, которая на карту внимательно глянула, но в руки брать из принципа не стала. – И вообще я не понимаю, почему себя здесь некоторые королевами назначают без всяких там выборов, программы, без альтернативы. И партий, получается, у нас никаких нет. В той же Англии, например, партии есть – тори и виги.
– А у нас только хвори и фиги, – неожиданно выдал в рифму Федор. И сам себе удивился.
– А чего, – посмеявшись, внесла свою лепту Лидуха, – можем и третью партию сделать – болезных кукишей. – Она выразительно посмотрела на Тихоновну.
Та слегка позеленела под своим макияжем, однако с ответом удачным сразу не нашлась.
– И все же интересно, Елизавета, – вдруг выступила на ее стороне Ягодка, – какая у тебя будет программа?
– Хорошая, – коротко ответила хозяйка.
– А точнее?
