МЕСТА ХВАТИТ ВСЕМ
Повесть
I
Леонид посадил «Добрыню» точно на пятачок, намеченный еще при орбитальном полете. Для него это было обычным делом. Тем более, по массе планета не превосходила двух третей Земли. И все же не удержался, чтобы не польстить самому себе: «Ювелирная работа». Интересно, что бы подумал Владимир Георгиевич, его руководитель в школе космолетчиков, глядя на посадку со стороны? Однокурсники наверняка восхитились бы, а Георгиевич просто пожал бы руку, сказав: «Неплохо». Может, и ничего не сказал бы, словно иного не ожидал.
Это его первый самостоятельный полет. Для напарника-штур- мана простой разведывательный, один из многих. Для него же самый-самый. Запоминающийся. Но, похоже, Стас тоже взволнован. Сразу после выхода из подпространства здесь, в этой практически неисследованной части Галактики, удалось обнаружить населенную разумными существами планету.
— Да ты в рубашке родился! — восхищенно стукнул Леонида по плечу.— Под счастливой звездой, как говорили древние. Я за всю жизнь только две «разумницы» встретил. Теперь вот третью. А ты — прыг-прыг — и сразу. Везет.
— Что делать-то будем? Возвращаться с сообщением, или…
— Конечно, исследовать, знакомиться. Сначала с орбиты,— он потер круглую лысую голову, на которой показались капельки пота,— потом… Потом видно…
— Стас, те две «разумницы»,— Леонид позаимствовал термин у штурмана,— какие?
— Как тебе сказать. Особого интереса не представляли. На первой пришлось отбиваться от четырехруких, по развитию под стать питекантропам, вторая еще ниже по всем признакам. Ну, как положено, занесли в каталог на перспективу. Для будущих,— он протянул руку, показывая, насколько отдалено это будущее,— поколений. Пока возникнут на них цивилизации. Нас с тобой тогда уже никто и не упомнит. Миллионы лет! Можно и подсократить сроки, но помнишь закон? Наипервейший закон экипажей разведкораблей гласит: в развитие инопланетных цивилизаций не вмешиваться. Стимулировать развитие запрещается. Категорически.
— Знаю. Однако знакомиться можно.
— Знакомиться — пожалуйства. И только. Без вмешательства, влияния. Помнишь классический пример из учебника?
— О Валерии Бездубном?
— Да. Что вышло? Хотел самую малость активизировать безобидных, по существу вымирающий вид, полуживотных. Доброту, так сказать, проявил, спасал.
— И отбросил развитие цивилизации в системе Ориона на десятки тысяч лет.
— Если бы только это. После него пробовали исправить ошибку. Новое вмешательство привело к непредсказуемому. Зарождающийся было разум вообще исчез. До сих пор даже намека на него нет. Остались только насекомые да алчные, пожирающие друг друга, иногда даже собственное потомство, хищники. Тупые, безмозглые.
— Специально напоминаешь? — Леонид засмеялся.
— Нелишне напомнить. Перед предстоящей посадкой.
— И долго мне в новичках ходить? — спросил с лукавинкой. В серых глазах светилась ирония.
— Я сам, хоть и налетал достаточно, новичок в подобном,— оборвал Станислав, наклонившись грузной фигурой к видеоэкрану.— Хватит болтать. Лучше проверь еще раз систему жизнеобеспечения. А я займусь двигателями.
II
Уже вторую неделю они знакомятся с Намой. Сегодня их должен принять Коук, самое влиятельное лицо планеты, что-то вроде главы государства. Хотя такого понятия здесь нет —Наму населяют свободные аборигены, не знающие ни границ, ни языковых барьеров, ни каких бы то ни было катаклизмов, болезней, практически ни в чем не испытывающие недостатка.
Опасения космолетчиков, касающиеся вредных для них микробов, несоответствия земным специфических условий, оказались напрасными.
— Когда-то, много-много назад. Не помню. Никто не помнит, очень много назад случалось. Сейчас нет,— ответил на вопрос Леонида, всегда ли так было, универсальный переводчик, вмонтированный в нагрудный карман. Соединенный связью с корабельным мозгом, он пока не имел достаточного запаса инопланетных слов, чтобы точно переводить чириканье сопровождающего их Буака.
— Да это же Эльдорадо, тыщу лет тебе жить на белом свете! — воскликнул Леонид, обращаясь к Станиславу.— Представляешь? Ты вообще представляешь, куда мы попали? Не цивилизация — сказка наяву. Достаток, изобилие. И никаких внутренних проблем, даже климатических. Простор для развития личности.
— Рады. Мы тоже очень вам рады,— прочирикал абориген.— Только меня зовут не Эльда, а Буак. Эльда — моя…— он рылся в памяти, выискивая точное понятие, отчего его огромные — с ладошку — уши захлопали по вздувшимся на висках бугоркам,— моя… подруга, жена тоже весьма рада. Но тыщу лет… Слишком, слишком большой срок. Пятьдесят — да. Потом жить будут вечно. Стану бессмертным. Хоть тысячу лет, хоть сто тысяч.
— Бессмертным? — удивленно спросил Станислав.
— Да, как все на Наме,— он поправил подаренный землянами универсальный переводчик.— Почти все. Кроме ослушавшихся. Преступников,— уточнил.
Станислав хотел еще что-то спросить, но их авиетка подплыла к дворцу Наивысшего Сверхтяжелого Коука (так переводил космолетчикам полный титул властелина планеты Буак). Грянула торжественная музыка. Толпы из сотен аборигенов, образующих на площади пестрые островки, издали пронзительный ликующий свист, приветствуя появление землян. По обе стороны ступенек, ведущих к парадному входу, застыл, сложив руки на груди, почетный караул. Вдруг дверь ушла вниз, и на устланном благоухающими коврами крыльце появился огромного роста толстяк. Толпа присела на корточки, возведя к небу руки.
— Жителей Намы и почетных гостей приветствует Наивысший Сверхтяжелый Коук! — загремело над площадью.— Радуйтесь, ликуйте, освистывайте! За время после последнего появления перед народом наш любимый властелин властелинов добавил в росте два сантиметра и потяжелел на целых три килограмма! Ликуйте, освистывайте, радуйтесь!
Коук широким жестом пригласил гостей во дворец. Космолетчиков поразило, что вся его свита состояла из сравнительно высоких обрюзгших вельмож. За дни, проведенные на Наме, они привыкли видеть большей частью ладно скроенных весьма подвижных аборигенов не выше, за некоторым исключением, метра тридцати. Станислав даже пошутил, что прибыли на планету пигмеев. Он сам был не из великанов, где-то около 160 сантиметров, полноват и круглолиц, полная противоположность почти двухметровому стройному с буйной каштановой шевелюрой Леониду. К тому же лыс, как колено. Друзья-космолетчики даже смеялись по этому поводу: мол, у Стаса на ладонях больше волос, чем на голове. Что касается их экипажа, то, подтрунивая, намекали на неоспоримую диалектическую закономерность: единство и борьбу противоположностей. Когда намийцы бросали на него восхищенные взгляды — ну, на Леонида, ясное дело, так и должно, он непроизвольно приосанивался. Теперь в тронном зале понял: его, вероятно, принимали за вельможу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
