более благосклонным к фейриту: ярче свойства, слабее откаты. Но ни одна из «сестер» не перешагнула порог совершеннолетия: свойства выпили их силы до капли.
Джиму повезло. Его способность оказалась пассивной. Фейрит в крови заставлял клетки организма обновляться снова и снова, уничтожал вирусы и яды; поврежденные ткани регенерировали с потрясающей быстротой.
Если бы Джим мог стереть эти годы – записать на нейрофлешку и выбросить в воды Хай-Ривер, – он бы это сделал. Но все, что он может на самом деле, – это скрываться. Год за годом после взрыва на фармацевтическом заводе, при котором Девятый потерял руку, и побега из Центра. Скрываться и наблюдать, как наркотик на основе фейрита занимает черный рынок, порабощая мысли людей. От последнего пьянчуги, желающего забыться, до представителей высших эшелонов власти, которые ищут единственное, чего у них нет, – вечную жизнь.
Может, их поиски не напрасны. Может, «Хай Джен» сумели восстановить биологические образцы Девятого, и даже взлетевшая на воздух лаборатория им не помешала, как не помешала созданию Сирен – живого оружия в лице послушных девочек.
Джиму неизвестно, как далеко зашла корпорация со времени его побега. Хочет ли он узнать – это уже другой вопрос.
* * *
В комнате повисла тишина. Только этажом выше то и дело раздавался стук.
– Ты сменил имя?
Игнас (или Джим?) кивнул.
– У меня не было выбора. Меня искали. Нас с Лагардом. Он помог мне уничтожить центр и сбежать. Наверное, ищут до сих пор.
– Почему Игнас?
– Игнас означает «незнание». Я этого хотел. – Он пожал плечами. – Я никогда не просил свойства и всего, что ему сопутствует. Извини, если запутал. Просто иногда мне кажется, что все это было слишком давно, в другой жизни. Тот Джим не я, и рассказывать о нем легче в третьем лице.
– Твое свойство… – Липа нахмурилась, размышляя. – У него есть пределы?
Игнас усмехнулся. Опять невесело, краешком рта.
– Я не бессмертен – практически. Как видишь, отрастить руку не сумел. Голову, при случае, тоже не смогу. Но если не считать механических повреждений… наверное, я могу жить долго. Гораздо дольше привычного срока.
– И никогда не болеешь?
– Это тоже относительно. Чтобы справиться с вирусом или бактериологической инфекцией, требуется время. Бывает по-разному. Но раны затягиваются быстро, если им ничто не мешает.
– А говорил, пассивное…
– Так и есть. Я не двигаю предметы мыслью и не разжигаю огонь – только поддерживаю свою жизнедеятельность на нужном уровне. – Игнас откинулся на спинку дивана. – Теперь твоя очередь, Филиппина.
– Что?
– Твой рассказ.
Липа растерялась. Она настолько глубоко погрузилась в историю Игнаса, пытаясь разложить все по полочкам, что идея говорить о себе казалась дикой.
– Это обязательно?
– История за историю. Все по-честному.
– И что потом?
– Потом мы отправимся дальше. – Игнас прикрыл глаза.
– Ты не уснешь?
Он покачал головой.
– Ладно.
Липа сдалась. Поерзав, она села чуть удобнее, прижала к груди подушку и начала:
– Эта история тоже началась давно. Задолго до моего рождения…
* * *
В устье каменных гор есть заветное озеро – Браново, колыбель сказок и легенд. Одна из них связана с маленьким островом, что стал домом для настоящей Звезды. Она упала с неба сотни, а может, и тысячи лет назад, но не разбилась, потому что озеро приняло ее в свои объятия. Та Звезда превратилась в юную девушку – никто не знает почему. Наверное, нелегко жить среди людей, когда ты – скопление раскаленных газов… Так или иначе, она выбралась на берег и повстречала юношу – Отшельника, жившего на острове. Они полюбили друг друга, согласно легенде. Такой любви – истинной – не нужны слова. И все бы хорошо, но…
* * *
Липа остановилась в замешательстве.
– Тебе обязательно заходить так далеко? – Игнас, сидевший с закрытыми глазами, улыбнулся.
– Не перебивай. Без легенды моя история будет самой скучной на свете. Слушай.
Собравшись с мыслями, она продолжила. В голове звучал голос деда – она лишь повторяла за ним слова, знакомые с детства.
* * *
Следом за звездой упал метеорит. Холодный камень из космических пустот. Он раскололся от удара: из него, как из яйца, выбрался Змей. Он поселился в прибрежных водах и рос с каждым днем, с вожделением глядя на сушу. Сердце Змея знало только зависть и злобу. Увидев прекрасную Звезду, он стал мечтать, что она полюбит его, но сам был не способен на любовь.
Однажды Змей стал таким огромным, что обхватил кольцом весь остров. Один удар хвоста – и домик Отшельника разлетелся в щепы. Змей увлек Звезду на дно озера, но к тому времени она стала настоящим человеком из плоти и крови и не могла долго дышать под водой. Юноша Отшельник бросился следом и убил Змея в неравном бою: тот остался лежать на дне – грудой камней, занесенных илом. Но было уже поздно…
* * *
Липа вздохнула.
– Звезда погасла, – прошептал Игнас, – из-за алчности и эгоизма.
– Змей хотел, чтобы его любили…
Игнас открыл глаза. Взгляд стал острым, непривычно колючим.
– Тогда в каждом из нас сидит свой Змей. Что было дальше?
* * *
Отшельник не мог оставаться на острове. Его тоска была так велика, что он отправился к Большой Земле и скитался, пока не потерял счет времени. Он встретил девушку, которая его полюбила, – прекрасную, но все же смертную. И любовь случилась обычная – земная.
Они вернулись на остров и прожили долгую жизнь. У них родились сыновья, а у тех – свои дети. Рано или поздно они покидали остров – женились, выходили замуж, перебирались в город, но продолжали помнить красивую сказку с несчастливым концом. Или счастливым – каждый решает для себя.
Но кто-нибудь – один из рода – всегда остается. Приглядывает за Звездой, что сияет со дна. Оберегает остров от небесных змеев.
* * *
Липа опустила взгляд.
Спустя века чудовище вернулось, только в другом обличье. Загадочный фейрит, отравляющий воды. Что, если Звезда, вновь превратившаяся в сгусток света, погаснет из-за него навсегда? Или уже погасла.
Игнас пристально смотрел на нее. Ожидал другого рассказа.
– Ну, хорошо.
* * *
Дочь предпоследнего смотрителя острова отправилась в Бранов двадцать лет назад. Ее очаровал большой город, и она решила остаться – наблюдать закаты с крыш в компании галок и бродячих котов. Она была художницей и видела мир разделенным на слои. Под каждой банальностью находила чудо, как монетку под старой половицей.
Однажды она встретила такого же чудака. Какое-то время они искали смыслы вдвоем, а затем появилась девочка… хотя все ждали мальчика, отсюда и имя. Думали, будет Филипп, а родилась Филиппина. Липка, если по-простому.
Бабушку она потеряла – остался только дед. Да и отца, если подумать, не знала. Видела последний раз в четыре года. Запомнила рыже-колючую бороду и пятна засохшей краски на ладонях, когда они вдвоем играли в «кулачки». Больше не играли с тех пор…
Каникулы Липка проводила на острове
