– А раньше не могла предупредить?
Хотя… Что бы это изменило?
– Держись! – скомандовал я. И вдавил стартер.
Первую сотню метров мы пролетели незамеченными. Думаю, там, у дороги, рев вертолетных турбин начисто глушил шум от мотоциклетного движка. Тем более что я забирал правее – так, чтоб между полицейским десантом и нами оказалась гряда поросших кустарником низких холмов.
Павшая хвоя проминалась под колесами. Чем дальше от дороги, тем сильнее мы увязали в песке. Но все равно лихо двигались вперед!
Полкилометра… Лишь полкилометра надо одолеть по дуге и опять вырваться на твердую грунтовку, раньше, чем редколесье перейдет в болотистую низину.
«Давай, Глеб, сделай их. Это ведь даже не ОКАМ, обычные полицаи!» – вспыхнула азартная мысль. А миг спустя автоматные очереди ударили слева, вышибая с деревьев щепки и куски коры.
Черт! Наверное, нас засекли с ходившей кругами первой «вертушки» – засекли и сообщили десанту.
Я вдавил газ, вздымая облака песка и пыли из-под колес, выжимая из «Фалкона» все, на что он был способен.
Мы мчались, проламывая кусты боярышника. И все равно – слишком медленно! Это ведь мотоцикл, а не летающий «джетпак»…
Еще одна очередь ударила ближе. Щепки посыпались на голову.
Катя вскрикнула.
«Ранена?»
Нет, по-прежнему сидит, крепко в меня вцепившись, – значит, пустяки! Значит, максимум царапина!
Кусты укрывают нас от тех полицаев, что у дороги… Но не от тех, что в небе! Оттуда, из-за сосновых крон, загрохотало, и рядом взметнулись фонтаны песка.
Я дернул руль влево – так резко, что мы едва не упали. Висок обожгло болью – мелочь, камешком оцарапало. Еще рывок – под вон ту кривую сосну… Едва успеваем ее проскочить, как сосна начинает заваливаться набок. Дровосекам такое не снилось!
«Не укрыться… – отчаянно мелькает в голове, – достанут… Сейчас достанут!»
Но и через десяток секунд мы еще живы.
А многоствольный пулемет продолжает работать, методично вспахивая землю, поднимая тучи пыли и сухих сосновых иголок. Будто в удивительном, смертельном аттракционе, сверху падают срубленные ветви…
Нас гонят к дороге? Неужели и правда решили взять живыми?
Ладно!
Я круче заложил вираж, поворачивая в сторону проселка. Пусть думают, что я сдался!
«Фалкон» проломил кусты у обочины. В эту секунду монотонный голос заревел из полицейского динамика:
– Немедленно остановиться и бросить оружие! Немедленно…
Мотоцикл проскочил кювет, вылетел на дорогу. И длинная пулеметная очередь тут же взрыхлила грунтовку меньше чем за шаг от нас.
– …остановиться и бросить оружие!
Я вывернул руль, резко ударяя по тормозам, – так что взвизгнули колодки. И уперся в землю ногами. Снял очки, аккуратно вытер их от пыли. Оглянулся.
Полицаи уже бежали в нашу сторону. А Катя до сих пор судорожно держалась за мою куртку и смотрела на меня расширенными от ужаса глазами – даже через тонированное, запыленное стекло ее шлема я хорошо чувствовал этот взгляд.
Молча ей подмигнул.
Полез в боковой карман и вытащил оттуда плоскую коробку из серого акрила. Щелкнул крышкой, достал асимметричный шестигранник, блеснувший желтоватым металлом…
Нас и полицаев разделяло теперь около сотни метров – и с каждой секундой они приближались. Я машинально прикинул – человек двадцать.
С избытком хватит, чтоб сделать из нас решето….
Десантной «вертушки» больше не видать. Зато вторая – тут как тут, огромной хищной стрекозой зависает над дорогой. И не собирается упускать добычу.
Пыльный вихрь, поднятый вертолетными винтами, ударил в лицо.
– Заглушить мотор! Отойти от мотоцикла! – пролаял мощный репродуктор.
Я неторопливо надел очки. И поднимая руки, крикнул:
– Сдаемся!
Обернувшись в сторону Кати, добавил:
– Зажмурь глаза!
– Что? – непонимающе выдавила она из-под шлема. Я улыбнулся ободряюще и сквозь зубы повторил:
– Идиотка блондинистая, закрой глаза!
Кажется, она растерянно моргнула.
«Ну и хрен с тобой!»
Сам зажмурился и опять крикнул:
– Сдаемся! – в этот миг золотистый шестигранник хрустнул под моими пальцами. И я просто разжал ладонь, роняя треснувшую вещицу на землю.
Тьма…
Красноватая тьма держится под веками так долго. Жутко долго бегут к нам полицаи в бронежилетах, а мы ясно маячим у них на прицелах. И муторную бесконечность тот, в вертолете, подрагивает пальцем у гашетки, готовый одним движением сделать из нас кровавое месиво…
Но следом в глаза ударяет золото. Прекрасное, щедрое золото, хорошо прожигающее сетчатку на сотню метров вокруг – даже сквозь колпак вертолетной кабины…
Доля секунды… Все решает доля секунды.
Я вдавливаю ручку газа, бросая «Фалкон» вперед. А пулеметная очередь фонтаном взметает землю в считаных сантиметрах за кормой мотоцикла. Я не могу этого видеть, зато чувствую – так ясно, что внутренности сжимает холодным ознобом.
«Успел!» – радостно мелькает в голове. «Успел!!!» – торжествующе поет сознание – при каждом толчке, пока мотоцикл вслепую несется через колдобины.
На целую долю секунды я обогнал палец пилота, ждавший у гашетки.
И потому могу лететь вдоль грунтовки, как на крыльях, словно ангел ада с плотно зажмуренными глазами…
Эйфория кончается, когда мотоцикл слетает в кювет. Меня подбрасывает в седле, швыряет через руль, но каким-то чудом я удерживаюсь. И даже до сих пор ощущаю на талии мертвый захват моей пассажирки.
«Держись, детка!»
Своим шлемом она больно приложила меня по плечу, но это ерунда!
Я открываю глаза – ведь нет больше ослепительного сияния. Зарница редко горит дольше пяти секунд. И теперь я снова могу вести свой «Фалкон»… Вперед, вдоль кювета!
Там, за спиной, длинные очереди раскалывают воздух, фонтаны земли взлетают поперек грунтовки… И крутится в воздухе хищная «стрекоза».
Пускай!
Пусть, как бешеная, плюется огнем, срезая придорожные деревья, роняя на траву килограммы гильз.
Теперь они палят вслепую.
Теперь им, тварям, еще месяц-другой придется все делать на ощупь!
Мы достигаем поворота дороги.
По ту сторону болотистой низины лес становится гуще, а земля тверже. Я сворачиваю на едва различимую тропу: непонятно, куда она ведет, главное – прямо в чащу, подальше от грунтовки.
На ближайшие минуты у меня начисто отбили желание ездить по накатанным трассам. А еще не дает покоя мысль о втором вертолете – тот был достаточно далеко, скорее всего, зарница его не зацепила.
Нет, к чертям главные дороги! Медвежьи углы – вот убежище трикстера. Даже если поставят на уши всю полицию области – пофиг!
Обломаются искать.
Высокая трава летит навстречу, распахивая зеленые объятья, терпкими запахами пронзая ветер. И невидимые под ней колдобины не подбрасывают, а как-то особенно мягко качают мотоцикл, отдаются внутри радостным: «Я таки их сделал!»
Странно, но сейчас на душе у меня куда легче, чем утром в безопасной заброшенной деревне.
Даже в боку теперь почти не болит.
Всего пара очередей из крупнокалиберного пулемета – и какой терапевтический эффект!
Ракетчик бы сказал: «Дураку мало надо для счастья». А умному – еще меньше…
Смешная штука жизнь – только на краю чувствуешь вкус. Или это мозги клинит после муторной, выматывающей недели ожидания?
Плевать! Не морочь себе голову.
Лети вперед – легко, как птица…
«Лови фарт, трикстер!»
Несмотря на давнюю контузию и свежее приключение с упырями – ты еще кой-чего стоишь. И с каждой минутой, с каждым километром – шансы растут…
Что за фигня?!
Я вдавил рукоятку тормоза, заглушил мотор, вывернул руль, прислоняя мотоцикл к дереву. И едва успел подхватить оседающее тело Кати. Ее руки разжались, а голова безвольно свесилась вбок.
Я уложил девушку на траву, кое-как торопливо, неуклюже справился с ремешками и снял с нее шлем. Лицо Кати оказалось мертвенно бледным. Только сейчас я обнаружил, что правая штанина ее джинсов вся пропитана кровью – на черном вельвете это было не так заметно…
«ИДИОТ!» – гулко отдалось в висках. Идиот, возомнивший себя героем.
Там, на дороге, ты почти ловил кайф, оттого что смерть прошла в считаных сантиметрах. Будто азартный игрок, швырнувший все на кон, почти наслаждался близким, холодным дуновением…
Идиот!
Тебя не тронула. А девушку зацепила…
Я сорвал с плеч рюкзак, лихорадочно дернул застежки на липучках, извлекая пластиковую коробку со скудной походной аптечкой.
– Сейчас…
Сперва распороть пробитую штанину. Дырка от пули – выше Катиного колена, отверстие кажется таким маленьким, даже не верится, что через него вышло столько крови. Жгут… перетягиваем бедро выше раны. Делаем укол антибиотика, чтоб не было заражения. Бинтуем ногу.
– Потерпи, милая… – шепчу, словно в бреду, – сейчас… я все сделаю.
