талось кощунством. Поэтому меня и не допускали к изобретательству. Впро-
чем, и к добыче путь мне был тоже закрыт. С моим неподходящим ростом, я
не мог работать в шахтах, добывая золото и драгоценные камни. Понимаешь?
Громадный увалень без цели и будущего. Они убивали во мне мечту. Я дол-
го и упорно просил старейшин изменить свое решение, но они были не-
преклонны. В наших землях не любят отходить от древних законов – либо
выполняй предсказанное горными богами, либо убирайся прочь. Я долго тер-
зался сомнениями, но в конечном итоге решил рискнуть. В конце концов, у
меня с моими братьями разные цели. Они верили в горные хребты и копи, а
я, в несокрушимую мощь машинерий.
- Получается, вы намерено покинули родные пещеры? – поразился я.
Гном кивнул и продолжил рассказ:
- Вначале я мое путешествие напоминало бег. Я старался как можно дальше,
боясь, что совет старейшин решит вернуть меня в родные копи. Поэтому пер-
вой моей остановкой стал Ранбенк-дит – тихий городок со своими порядками
и крохотной верфью, где в основном трудились кранксы, которые и стали мо-
ими учителями в механическом деле. Правда, там я задержался ненадолго. На
фоне рыжебородых я выделялся словно белая ворона. Но спасибо им и за
крохотный курс науки… Затем я долго скитался по южным приделам пыта-
ясь отыскать себе пристанище и собирая по крупицам основы ремесла, но
знаешь, мой грозный вид не внушал доверия тем, кто хотел воспользоваться
услугами гиганта-механикуса. К тому же у меня не было никаких подтвер-
ждающих мою степень бумаг. Поэтому услышав о новом Рифте, я понял, что
не могу упустить такой шанс и отправился на первом же дилижансе. При-
быть сюда воздухом, было слишком дорогим удовольствием для меня.
- И что же ждало вас на разломе?
- Боль, смерть, одиночество, - взяв небольшую паузу, перечислил гном. –
Если ты считаешь здешние места счастливой жилой, где можно было зарабо-
тать деньги и исполнить свои мечты то глубоко ошибаешься. Конечно, пер-
вый год мы с жадностью окунулись в работу и нас не интересовали мелкие
стычки и споры. У нас была идея и цель. И мы стремились к ней не щадя
себя. Но когда Рифт взяла под контроль Верхушка и Коллегия праведников –
все изменилось. Строгие порядки заставили многих добытчиков отказаться
от смелых планов и покинуть Рифт. А потом к нам пригнали узников с Пыль-
ных рудников, и здесь стал твориться настоящий кошмар.
- А ваша рука? – осторожно поинтересовался я.
- Да, именно здесь это и произошло. - Белый хвост посмотрел на металличе-
скую кисть, которая сейчас больше напоминала куриную лапку. – Это случи-
лось осенью, когда активность подземных выбросов растет, и добыча пара
идет с удвоенной силой. Мы с моими друзьями создали небывалых размеров
Трайсвер, который способен заменить на Рифте сотню трудяг и выполнять
всю работу за них. Я думал, мы совершили настоящий прорыв в науке и убе-
регли сотни жизней от случайных смертей, происходивших на Рифте.
- Но кто-то рассудил иначе, - догадался я.
- Узники… они решили устранить механического конкурента. Настоящие
звери, они готовы были грызть глотки друг дружке, лишь бы продолжать
трудиться на разломе и не возвращаться на рудники. В чем-то я их понимал.
Это место стало для них неким подобием свободы. Но их жестокие методы…
Я никогда не разделял насилие. Мы схлестнулись с ними у Рваной горы, у
самого месторождения. Никаких компромиссов, уговоров и примирения. Они
уничтожили смысл нашей жизни - машинерию, в которую мы вложили соб-
ственную душу. Ее работа все изменила бы к лучшему, но они предпочитали
махать кирками, и плевать им хотелось на наши изобретения.
После того кровавого утра, на Рифт заявились блюстители и нас как бунта-
рей объявили вне закона. Мы стали для всех чем-то наподобие страшной бо-
лезни, ужасными душегубами – умевшими лишь убивать, голодными хищни-
ками достойными смерти. Одним словом - лиходеями. Вечными изгнанника-
ми, лишившимися собственной мечты, свободы и всего остального. Понима-
ешь? Нас сделали такими, против нашей воли. Но они ошиблись. Они не сло-
мили нашу волю, а напротив заполучили врагов, которые не желают больше
мириться с тем, что их лишают главного – свободы. Это основная и, на мой
взгляд, единственная цель кодекса лиходеев. А не убийство и насилие, как
привыкли кричать во все горло тюремные глашатаи, слепые рабы тех, кто
объявил на нас охоту.
- Но ведь Верхушке виднее. Может быть, все-таки стоило просто подчинить-
ся?
Белый хвост резко остановился, посмотрел мне прямо в глаза и спросил:
- Скажи, когда летал на крылоплане, ты чувствовал себя свободным?
- Да. Безгранично, - не раздумывая, произнес я.
- И хочешь, что бы это повторилось?
- Да. Конечно.
- А если тебе отказаться от полета?
Я ответил не сразу. Вопрос явно был с подвохом, но в тоже время зацепил
меня за живое. В моей жизни существовало столько несбыточных желаний,
что лишится еще одного – снова ощутить счастье полета - показалось мне
чем-то невыносимым, поэтому я покачал головой.
- То есть ты бы пошел на многое, чтобы вновь обрести утраченную свободу.
Твою свободу! Ту, что не променяешь ни на что на свете, - продолжил рассу-
ждение гном.
- Наверное, да, - согласился я, вспоминая недавнюю эйфорию небесных ви-
ражей.
- Вот именно поэтому я и назвал тебя лиходеем. Три главных принципа на-
шего кодекса: познание нового, свобода и…
- Борьба? – попытался догадаться я.
- Нет, - сказал Белый хвост. – Гнев. Только благодаря этому мы можем до-
стигнуть первых двух целей.
Мы поднялись на очередной холм, и я увидел неровную границу. Здесь
плотные ряды деревьев упирались в каменное плато, которое напоминало
пол в нашем ангаре – ровный серый настил, растянувшийся на бесконечные
мили до самого горизонта.
Приложив ладонь ко лбу, чтобы солнце не слепило, гном вгляделся куда-то
вдаль. Я повторил его движение.
Сначала я различил лишь белое марево, зависшее над землей, словно туман,
способный исказить действительность, но потом мне открылась вся картина.
Пустота была здесь всего-навсего прикрытием. Поверхность земли плыла
волнами и только благодаря невероятным усилиям, я смог разглядеть крохот-
ные точки неких сооружений, казавшимися причудливыми миражами в этом
жарком, лишенным влаги и всего живого месте.
Глава 5 Ржавое солнце запретной зоны
Отдышавшись, я привалился спиной к пожелтевшему и изъеденному дыра-
ми остову исполинской машинерии, которая как мне показалось, на половину
вросла в один из высоченных барханов. Горячий воздух обжигал легкие,
словно внутри меня бурлило огненное варево. Стараясь как можно реже ды-
шать, я отступил назад и покосился на моего проводника. Гном выглядел до-
вольным, хотя его лицо на фоне палящего солнца и казалось весьма бледным.
Стало быть, наш путь лежит вперед и пасовать перед невероятной жарой мой
наставник не собирается.
Я с грустью обернулся и посмотрел на непомерную дистанцию, которую нам
пришлось преодолеть, чтобы добраться до границы Рифта. Отсюда остава-
лась видна только часть лесной кромки нитью растянувшейся вдоль гори-
зонта и превратившейся в мираж похожий, на что угодно, только не на спаси-
тельный оазис.
Нам предстояло выдержать три перехода длиною в несколько миль. Каза-
лось бы, весьма скромное расстояние, но на преодоление его нам потребова-
лось три, а может быть четыре часа. И каждый шаг на финишном рубеже
дался нелегко.
Я хорошо помню, как гном посмотрел на свои часы. Что-то прикинул, убрал
их обратно во внутренний карман и посоветовал мне не отставать. А затем
принялся коротко объяснять мне, что необходимо сделать и как поступить,
чтобы не угодить в расставленные впереди ловушки. От меня всего-то и тре-
бовалось: петлять не хуже рыжеполосых ужей и не сбавлять сумасшедшего
темпа. Не успел я опомниться и хорошенько расспросить гнома о препят-
ствиях, а грузный и на вид весьма неповоротливый гигант уже рванул с ме-
ста. И двигался он так легко, что я едва успел нагнать его, приложи при этом
немало усилий.
Стараясь не сбить дыхание, я вдруг заметил возникающие на каменной по-
верхности темно-вишневые круги. Они словно вырастали из-под зубчатого
плато и, увеличившись в размерах до пары футов, стали двигаться в нашу
сторону.
- Петляй! – скомандовал гном и начал смещаться вправо, описывая некое
подобие зигзага. Я последовал его примеру.
Круги, которых уже появилось больше дюжины, прекратив движение и не-
