Преодолевая ее настойчивое сопротивление, я поднялась на ноги.
— Где лаборантка? Она осталась там? — повторила я вопрос, и девушка, наконец-то уловив, что общается не с психопаткой, растерянно посмотрела по сторонам:
— Анна Семеновна? А разве она там?!
Отодвинув свою благодетельницу, я медленно пошла к лаборатории. Вокруг нее толпились человек шесть, по виду студентов, и с интересом наблюдали, хорошо ли горит.
— Задержите ее! — запоздало крикнула сиреневая девушка, но меня, когда я и в лучшем моем настроении, задержать сложно, не то что теперь.
Оттолкнув двух парней, робко вставших у меня на пути, я прыжком залетела в задымленные сени. Распахнула дверь, и черный горячий дым обрушился изнутри, вырываясь на свободу.
В лаборатории полыхало… Бумага, разбросанная по помещению, почти превратилась в пепел. Пламя охватило старую мебель. Вот за этим столом, что так жадно пожирает огонь, тетка безмятежно пила чай… Но где же она?!
Стена уже объята пламенем, и недалека та минута, когда вспыхнет спичкой и весь домишко…
Согнувшись в три погибели — только так еще можно было дышать хотя бы через раз, — я, оглядывая и ощупывая полы, начала искать химичку, чье отчаянное сопротивление бандиту, возможно, спасло мне жизнь.
Слезы текли из глаз ручьями, щипало их зверски. Что там случилось с косметикой, я и не думала, было не до того.
Один раз я решилась поднять голову и тут же чуть не угодила под факел, вспыхнувший на столешнице. Трещали и лопались банки с химикатами, вонища стояла удушливая. И так дышать нечем, а тут еще и дополнительная газовая атака!
Тетку я нашла совсем рядом с дверью, только с другой стороны. Пройдя по периметру всю комнату, я уже отчаялась и стала возвращаться, теперь уже всерьез задумавшись о своей собственной жизни.
Анна Семеновна, или как ее там, не помню, лежала на животе, лицом к выходу. Возможно, она пробовала ползти, но отключилась и теперь умирала. А может быть, и умерла уже.
Упав рядом с нею на бок, я захватила женщину здоровой рукой под мышку и поволокла к выходу.
Это был тот еще подвиг! Честное слово, откуда только силы взялись! Тащить совершенно бесчувственного человека одной рукой, когда нечем дышать и того и гляди грохнется что-нибудь сверху…
Плакать было не стыдно — и так слезы лились, словно из-под крана. Шепотом матерясь и разговаривая сама с собою этими же выражениями — помогает, между прочим! — я кое-как добралась до сеней. Высунув голову из дверей, дышать там было полегче, я перевалила Анну Семеновну через порог до пояса и выкарабкалась сама. И тут кто-то пришел мне на помощь. Я так мечтала, чтобы мне помогли пораньше, но и сейчас это было очень вовремя.
Меня вытащили за руки, и я почувствовала резкий запах нашатыря у носа — прибыл врач!
Сначала я открыла глаза, а затем попыталась стряхнуть скоростное головокружение.
— Спокойно, девушка, — проронил наклонившийся надо мною Айболит — лысый бородатый мужчина в перепачканном халате, — сейчас вас должно подташнивать, это скоро пройдет.
— Ага, — послушно сказала я, с трудом поднялась и встала на ноги. Анна Семеновна лежала на носилках правее меня, и над нею колдовали два врача. «Значит, ей в два раза хуже, чем мне», — резонно подумала я.
«Ой-ей!» — Я осмотрела свой великолепный когда-то костюмчик. Он теперь красочно свидетельствовал о том, что его хозяйка где-то валялась. Осмотревшись внимательней, я согласилась: валялась, причем не один раз.
Оказаться в таком виде среди белого дня и посреди города — даже для меня было бы перебором. А что же, интересно, у меня на лице? Сумочки с собой не было — наверное, сгорела. Туда ей и дорога, но в зеркало взглянуть просто необходимо. Я огляделась: вокруг полыхавшего домика уже копошились пожарные, зрителей тоже набежал целый партер. Сиреневой девочки я не заметила, пришлось попросить помощи у ближайшей, которая взглянула на меня с симпатией. Зеркальце мне и объяснило причину этой симпатии. Таня Иванова стала теперь чумазой мулаткой. Увы, подобное преображение почему-то не вызвало у меня особого веселья. Снова подбежал Айболит со своими советами. Наклонившись к его уху, я попросила халат и пообещала вернуть его потом. Тут врач впервые посмотрел, во что я одета, и молча стащил халат с себя.
У подтекающего гидранта я кое-как умылась. Приведя себя в приблизительный порядок, я смылась из толпы, тем более что приехала «Скорая».
Проходя мимо стены морга, я опять подумала про символизм такого соседства и решила поговорить об этом вечером с Леней — хорошенькая темочка для затравки. Мысль о Лене крутанулась и напомнила о Саше. Выйдя из-за здания морга, я его увидела. Он стоял рядом со своей тореадоровской «БМВ» и разговаривал по телефону. Хорошее настроение у человека: смеется и машет рукой, а тут вся надежда на то, что люди не станут всматриваться в чудо в белом халате, которое перебегает через дорогу.
Саша бросил на меня быстрый взгляд, потом снова занялся разговором — не узнал. Подойдя к нему вплотную, я спросила:
— Как пройти в библиотеку?
Он вздрогнул, посмотрел на меня, приоткрыл рот и закрыл телефон.
— Это ты? — потрясенно спросил он.
— Не похожа на девушку твоей мечты? — Я спешила сесть в машину — что и говорить, немного стеснялась своего внешнего вида. Саша же продолжал пялиться с открытым ртом и больше никак на меня не реагировал. Даже дверь не открыл. Если будешь ждать милостей от мужчин, поняла я, превратишься в прошлогодний сухарь. Я сама открыла дверь и скрылась в салоне.
Саша медленно обошел машину и плюхнулся рядом со мной.
— Что случилось? — спросил он. — Тебя не было так долго, что я даже засомневался, нужно ли тебя ждать. Почему ты в халате? Откуда он у тебя? Чем это от тебя пахнет, костром?
— Поехали, а? — Я поморщилась, потом очень нехотя ответила: — Халат подарил Айболит, пахнет действительно костром.
Говорить не хотелось, я подумала: не закурить ли мне, и тут же вздрогнула от отвращения. Наглотавшись дыма насильно, я потеряла интерес к тому, чтобы заниматься этим добровольно.
— Что случилось, тебе плохо? — наклонился ко мне Саша.
— Я, кажется, бросила курить, — тихо ответила я.
Саша завел мотор, и мы поехали.
— А сейчас куда?
— Можно домой? На сегодня я накаталась. Хотелось бы надеяться.
— Да уж, — согласился Саша, закурил, покосился на меня и выбросил сигарету в окно. Джентльмен.
— Рассказывай, — потребовал он.
* * *
Я отмокала в семи водах с морскими солями. Мазалась гелем сначала справа налево, а потом слева направо. Понюхаешь полотенце — все равно пахнет, хоть стреляйся из рогатки! Вышла из ванной, только когда наплескалась чуть ли не до изжоги и стало совсем невмоготу. Побрызгалась дезодорантом и чуть-чуть духами. Потом стала варить кофе. Опять переложила сахару…
Посидела на подоконнике, подумала и почувствовала, что наконец-то заболела. Ко всем прочим делам меня еще и знобило. Попробовала закурить — сигареты поменяли свой вкус, — противно, и все! Неужели я действительно брошу курить? А как же имидж?!
Попозже еще и захлюпала носом. Ближе к вечеру навалилась температура, даже уши заложило. Пришло понимание: гибну во цвете и обаянии. А Лени все еще нет. Здравствуй, еще одно разочарование в жизни! Прождала почти до семи часов, а потом от огорчения упала в кровать и включила ящик для идиотов.
Ленечка примчался даже очень быстро — к половине восьмого. Он забабахал моей ревнивой «девятке» полный осмотр. И не лень ему было!
Заметив мое бедственное состояние, он сразу же взял меня в оборот. Увидев, что может проявить свои целительские способности, Леня перестал стесняться и раскомандовался. А кто бы спорил?!
Он меня лечил. И как он меня лечил! Был массаж — маслом кунжутным и топленым, контактный и без. Я совсем расслабилась, и, чтобы не уснула, он начал сочетать методы нетрадиционные и самые что ни на есть… Когда я утомлялась, читал лекции об очень интересных вещах: о левитации, о реинкарнации, оккультизме и буддизме, о русской истории и еврейской традиции — он еврей, а еврейских анекдотов почему-то не любит. Я это к тому, что даже такие продвинутые люди не без недостатков. Но я быстро притерпелась.
Когда вас спасают от общего утомления жизнью, не обращаешь внимания на частности, не до того. Хотя, конечно, больная рука мешала. Общению.
Почти всю ночь мы боролись против однообразия бытия. И враг бежал…
* * *
Завтрак начался как в лучших домах — примерно около четырех. После полного пробуждения и гигиенической физзарядки. А между прочим, лечение помогло, хоть тресни!
Леня жарил яичницу, а я, сидя на подоконнике, прикурила. Тут же погасив сигарету в пепельнице, я с удивлением посмотрела на нее: излечена полностью и окончательно!
