Через водительское стекло видна бронированная корма БГМ. И габаритные огни, и темное облачко выхлопа промеж… Второй такой же легкий броневик боевого охранения, едет за автобусом. Хорошая техника. Не транспортно-боевые контейнеры федеральных Караванов, конечно, но все равно. Юркие, быстрые, прекрасно защищенные машины с маленькими злыми пулеметиками. Запустить бы ночью на каждую улицу по паре таких броневичков, и никакой комендантский час больше не понадобится.
Мечта идиота! Тот, кто съедет с главного шоссе города, увязнет в непролазной грязи через пару-тройку кварталов. К тому же на весь Денисов район осталось лишь две старенькие БГМ-эшки, и обе сейчас сопровождают автобус. А новой военной техники из столицы фиг дождешься…
Огни Трассы за окном почти сливались в сплошную полосу: старший колонны задавал бешеный темп передвижения. Рисковый парень. Или, наоборот, толковый командир. Опасные участки – те, на которых можно ждать вечерних диверсий, пролетали так быстро, как только могла передвигаться тройная «гармошка» автобуса. Скорость – это тоже тактика выживания.
Остановочная платформа ослепила всполохом тревожной иллюминации. Скрипнули тормоза. Пассажирам давалось несколько секунд, но все выскочили вовремя. Денис старался не выделяться в людском потоке. Пристроился к группе молчаливых попутчиков с опущенными глазами. Тоже опустил очи долу. Так всегда: чем ближе комендантский час – тем ниже глаза.
Нужно быстро и незаметно пройти три квартала. Всего три – и он дома. Вот только… Человеку в рубашке и свитере спрятаться среди чужих курток невозможно. Торопливые шаги сзади. Чья-то рука ложится на плечо. Невнятная шелестящая скороговорка в самое ухо: «Привет-привет-привет».
Выследили, волчары! Вычислили! Догнали! Вот теперь он влип по-настоящему. Свитер – не куртка, прокладку которой Денис предусмотрительно смазывал гелем перед каждым выходом в город. Из свитера так просто не выскользнешь. А до начала комендантского часа остается всего ничего. Времени хитрить и прикидываться дурачком нет. Патрулей не видно. На помощь разбегающихся по норам прохожих надеяться не приходится. Какой идиот станет геройствовать вечером да у своего дома?
Денис поворачивался медленно, гадая про себя: кто? Кто из волчьей троицы его достал: шестерка, кавказец или дылда-бригадир. Хуже всего, если шестерка. Месть шестерок – самая страшная.
* * *
– День, ты чего? – Лицо Вячеслава Ткача словно вынырнуло из зеркала. Такое же испуганное, как у самого Дениса, с такими же затравленными глазами. Удивительно, до чего похожими делает людей страх.
– Да пошел ты…! – с шумным выдохом Денис сбросил с плеча Славкину руку. – Достали твои приколы, понял?
– Извини, не хотел напугать. – Славка умел придавать своей физиономии жалостливо-удивленное выражение, – Вижу, без куртки шляешься, патрули дразнишь. Ну и подошел. Случилось что?
– Так я тебе все и выложил! Погоди-ка. – Денис насторожился. – А какого ты-то здесь делаешь? Тебе три остановки до дома переться, а автобусы…
– Уже не ходят, – закончил за него Славка.
– Вот именно! Не ходят!
– Я тебя жду, Денька. Дело у меня. Просьба, точнее. Переночевать пустишь?
– Ё-моё! Опять переезжаешь? Слушай, Славик, все мы, конечно, дерганые и пуганые, но нельзя же так! Сколько квартир ты сменил за месяц? Три? Четыре? Пять? А сколько до этого? Знаешь, похоже на манию преследования. За такое и дисквалификацию схлопотать можно. Без работы остаться хочешь, да?
Славик снова перешел на шепот. Заканючил с надрывом – это он тоже умеет:
– День, только на одну ночь. Выручай! Я хату новую нашел, а комп перетащить не успеваю и переезд в управе не оформил. Завтра все добью. А сегодня мне бы с твоей машины поработать. У тебя ж старых клав и манипуляторов как собак нерезаных и монитор в двух-трех режимах пашет.
Денис скривился. Да какого…
– Ну пойми, тоскливо мне сегодня на старом месте. А, День?
– Ладно, хрен с тобой, оставайся. Не гнать же тебя на ночь глядя. Только чего ко мне в такую даль-то перся? Юлька вон в двух кварталах от тебя, Влад рядом, Игорек тоже.
Славка нахмурился, набычился:
– К Юльке хахаль приехал, ну тот, из Заречного поселка. Отпуск у него, и я там не к месту буду.
Денис покачал головой. Да уж, не к месту… То, что Славка давно и безнадежно клеится к Юльке, – не секрет. А после появления у Юлы дружка с Заречного, Ткач и вовсе сходит с ума.
– А Влад, – продолжал Славка, – пьяный в доску. Ругается матом, дверь никому не открывает. Совсем плох – боюсь, сломаться может.
Стоп машина! Влад? Этот принципиальный трезвенник, на дух не переносящий спиртного, пьян? Что за чушь?! Даже настырный Игорь – лучший кореш Владика, давным-давно смирился с «сухим законом» в обществе чересчур правильного друга.
– С каких это пор Влад пьет? Да еще и перед работой?
– С сегодняшнего дня, День…
* * *
Славка совсем помрачнел. Ой, не в Юльке тут дело, точно не в Юльке. Тут что-то большее, чем банальная ревность.
– Ну а Игорек? Почему к нему не пошел? – спросил Денис.
– Нет больше Игорька, Денис… Потому Владик и напился.
Оп-ля! Как обухом по голове! Кувалдой!
– Погоди, погоди, что значит «нет»? Мы ж с ним неделю назад в чате болтали.
– Его вчера отследили. Орги вскрыли кодовый замок…
– Как?! A «SOS»?! He было ведь сигнала в локалке!
– Игорь его и не запускал.
– Тормознул? Не сориентировался?
– Может быть. Сам знаешь, он здорово сдал в последнее время: рейтинговых баллов – ноль, текущие результаты – фиговые. Опять-таки куча выговоров в послужном списке…
– Но нажать пару клавиш – это ж секундное дело!
– Секундное, – согласился Славка. – Если на что-то надеяться. А если Игорек видел, что все без толку, что бесполезно уже?
– Когда его нашли?
– Сегодня. Недавно. Под вечер уже. Управа вызывала – Игорь не откликался. Нарядов милковских понаехало – я там был, сам видел. Ничего, правда, милки толком сделать не успели. Даже трогать сегодня ничего не стали. Труп вот только увезли. Да дверь опечатали. Выяснять все завтра будут – после комендантского часа.
Денис вздохнул. Да уж, смерть следака – ЧП районного масштаба. И не помогла, Игорек, тебе шоковая дубинка. С «мудаком» против оргских заточек не больно-то и попрешь.
– Как? Как его убили?
– Его не убили. Он сам. Себя. Шокером. Максимальным разрядом. Насмерть. Наверное, боялся пыток.
Боялся пыток? Вот зачем Игорь обзавелся «мудаком»! А не для того ли и Денису понадобилось это, с позволения сказать, «оружие», годное больше для суицида, чем для самообороны. Что ж, у оператора наружки тоже должен быть свой «идеал»-самоликвидатор.
– Пошли, – буркнул Денис, – поздно уже.
Они молчали до самого дома. Молча устанавливали новую видеокарту. Молча слушали сирену, возвещающую о начале комендантского часа. Молча тестировали компьютер – стандартный складной операторский моноблок.
А потом…
Потом вроде бы пальнули из автомата. Случается…
И прогрохотал длинными очередями КПСТ «Москита». Однако!
И рвались гранаты «Кистеня».
А вот «Кистень» – это уже…
Звуки доносились из центра. Похоже, муниципальная вертушка накрыла группировщиков у самого Периметра. Так близко орги еще не подбирались…
…уже чересчур!
Никогда не подбирались.
Операторы переглянулись. Испуганно. Непонимающе.
Молча.
Глава 4
– Что?! Что все-таки это было?
Мэр нервно ходил по кабинету. Ну не мог, никак не мог Виктор Черенков совладать с собственными ногами в минуты сильнейшего душевного волнения. Федерал, напротив, развалившись в кресле, с легкой усмешкой наблюдал за хозяином кабинета.
– Ничего особенного, Виктор Викторович. Всего лишь наши с вами старые знакомые. Орги. Интересно, как вы сами изволили заметить, другое: почему сегодня они подобрались так близко к Периметру Представьте, что было бы, окажись в их распоряжении мощная пушка вроде пулемета Тверского. Только без «идеала», разумеется.
Посол сделал паузу, заложил ногу за ногу.
– Тогда группировщикам ничего не стоило бы обстрелять мэрию. С третьего пролета Северного участка это вполне реально. Как вы думаете, Виктор Викторович, выдержит ли окошко, возле которого вы прохаживаетесь, прямое попадание бронебойного заряда? Такими, если я не ошибаюсь, ваши бравые вертолетчики насквозь прошивают старые панельные многоэтажки.
Мэр невольно отошел от окна. Сглупил, конечно, дал федералу еще один повод осклабиться. Но осознание нелепости совершенного поступка пришло после. Мысль запоздала за действием.
– Не стоит так волноваться, Виктор Викторович. Все ведь уже закончилось. Правда, насколько я понимаю, не совсем благополучно.
А вот последнюю фразу посол произнес без тени иронии. Раз такое дело, об обиде придется забыть. Временно.
