его глазах, и он отбросил маску вежливости.
— Как ты это сделала?
— Сделала что? — я рассматривала свои ногти.
— Выклянчила себе путь сюда. Что ты им наврала?
— Лжец у нас ты, не я. Или у себя в голове ты так же переписал историю, как и в мыслях всех остальных?
— Если ты здесь для того, чтобы создавать неприятности…
Я в изумлении вскинула голову.
— Тогда что? Что ты сделаешь, Тарк? Потому что я думаю, ты уже достаточно сделал.
— Слушай, — прошипел он. — Я сказал тебе, что мне жаль. Я не собирался попадаться на списывании, и я не хотел, чтобы ты брала вину на себя.
— Ты ведь не признался, не так ли?
— Иви, ты знаешь моего отца. Если он узнает…
— Ах, бедняжечка бедняжная. Тебе должно быть так тяжело живётся, Тарквин. Изображать жертву злобной плагиатчицы Иви Уайлд, — мои глаза сверкнули. — Скажи мне, ты овладел тем защитным заклинанием, или ты до сих пор крадёшь у других, чтобы скрыть свои промахи?
— Мне не нужно красть. Я пользуюсь здесь большим уважением, Иви. Я проделал долгий путь. Адептус Экземптус Винтер это знает. Он знает, что…
— Адептус Экземптус Винтер знает что?
Мы оба обернулись. Винтер стоял там с коробкой в руках и большим вопросом во взгляде, устремлённом на Тарквина.
Тарквин сглотнул.
— Вы знаете, что Иви сможет начать с начала. Что она уже не та, кем была восемь лет назад, и она может начать всё с чистого листа. Хорошо, что вы даёте ей второй шанс.
Он ничего не мог с собой поделать. Он так отчаянно старался не запятнать своё имя, что продолжал плести сеть лжи и уловок, хотя никому до этого не было никакого дела. Уж точно не мне. Честно говоря, он тогда сделал мне одолжение. Если бы меня не обвинили за его проступки, меня бы никогда не исключили. Я никогда бы не узнала, как хорошо быть поистине свободной. Я была бы приверженцем Ордена, как и все они.
— Хмм. У вас разве нет поручений для Младшего Адептуса Прайса? Я уверен, вы здесь не по своей прихоти, — сказал Винтер.
Обрадованный предоставленным шансом сбежать, Тарквин с энтузиазмом закивал.
— Да, есть, Адептус. Я лучше пойду. Спасибо большое. Как вы знаете, я очень серьёзно отношусь к выполнению своих обязанностей, — произнося последнюю фразу, он не смотрел на меня, но я знала, что это была насмешка. Затем он поклонился и улизнул как крысёныш.
Мы наблюдали, как он удаляется. Как только он вышел из зоны слышимости, Винтер взглянул на меня.
— Не хотите рассказать, что это было?
— Неа.
— Хмм, — снова промычал он.
Чтобы пресечь дальнейшие вопросы, я лучезарно улыбнулась.
— Это мне? — я указала на коробку в его руках.
— Что? А, да, — он протянул её мне. Я предположила, что в конце концов мне придётся её нести. — Здесь всё, что вам потребуется. Внимательно просмотрите всё это сегодня вечером. Мы начинаем завтра на рассвете в спортзале.
— На рассвете?
Винтер нетерпеливо кивнул.
— В спортзале?
Он вздохнул.
— Часть моей работы заключается в том, чтобы убедиться, что у вас имеются навыки, необходимые для выполнения работы. Когда мы не будем заняты поручениями, я буду тренировать и обучать вас. Поверьте, существует превеликое множество вещей, которыми я бы с охотой занял своё время.
Его время мне было до звезды; меня беспокоила трата моего личного времени. А что же случилось с планами следовать за ним и время от времени вставлять комментарии? Мне это совсем не нравилось.
— Я здесь всего на сто дней. Это не имеет смысла. Если бы я была Евой, всё было бы по-другому, но я не она, так что я думаю…
— Хватит спорить. Ипсиссимус чётко выразился относительно своих ожиданий. Я не собираюсь уклоняться от ответственности вне зависимости от того, кто вы. Я должен доказать Ордену, что мне не требуются подобные узы, потому что я исполняю свои обязанности так, как от меня того ожидают, вне зависимости от обстоятельств. Увидимся завтра, — его глаза угрожающе потемнели. — Не опаздывайте.
— Конечно, Адептус Экземптус Винтер. Как скажете.
Он проигнорировал мой сарказм.
— Вы будете вести себя как подобает члену Ордена, невзирая на то, что случилось в прошлом. Это серьёзная профессия, и я не позволю очернить её нахальными комментариями или неорганизованностью. Я усердно работал, чтобы стать тем, кто я есть, и моё положение не будет скомпрометировано тем фактом, что вы везде за мной таскаетесь. Некоторые считают, что Орден устарел, но они сильно ошибаются. Всё, что я делаю, всё, что делает Орден, жизненно необходимо для благополучия нашей страны. Магия — это не шутки. Это священная и величественная область деятельности. Вы будете вежливы и обходительны на протяжении всего времени, — он окинул взглядом мою одежду. — Вы будете прилично одеваться. Если вы выкажете мне уважение, я отвечу вам тем же, и мы сможем продержаться следующие сто дней относительно целыми и невредимыми.
Напыщенный осёл. Я щёлкнула каблуками и отсалютовала.
Он открыл рот, чтобы сказать что-то ещё, но, видимо, передумал. Вместо этого он развернулся и ушёл в том же направлении, что и Тарквин, не утруждая себя дружеским прощанием. Я пожала плечами.
Чтобы снова не попасться на разглядывании его задницы, я уставилась в коробку и с упавшим сердцем отметила находящиеся в ней предметы. Ничего весёлого не предвидится.
Глава 5
К тому времени, как я вернулась в свою квартирку, проверив Гарольда и убедившись, что он сыт, напоен и счастлив, я стёрла ноги и была очень, очень раздражена. Я с грохотом поставила на кухонный стол набор юного фокусника, полученный от Винтера, решила никогда туда больше не заглядывать и метнулась в гостиную. Ситуации не помогало и то, что я не смогла найти сантехника, готового прийти (если только не за космическую плату за экстренный вызов) до понедельника. Я завернула себя в одеяло, свернулась на диване и засопела.
— Это всё сон, — сказала я сама себе. — Ужасный ночной кошмар. Я вот-вот проснусь и посмеюсь над собой, — я зажмурилась и ущипнула себя. Заодно появился Брутус и куснул меня своими острыми зубами. Ничто из этого не сработало. Я открыла глаза и уставилась на него. — Да, — вздохнула я. — Я знаю, что прошу о многом. Ты не можешь меня винить за то, что я хотя бы попыталась.
Он моргнул.
— Уши.
Я потянулась и почесала его. В его горле заклокотало урчание.
— Ещё.
Я продолжила.
— Ещё.
— Я твой слуга, — сказала я ему без тени иронии.
Вдруг его хвост хлестнул
