– А этот, выходит, не успел, – молвил Саркис.
– Этот летел, сломя голову, – сплюнул Полицай. – Сами же знаете, какой беспредельщик был.
– Знаем, как не знать! – цокнул Мансур.
– Что делать будут? – спросил Давид у Полицая.
– Руль и рулевую колонку на экспертизу отправили. Но я успел посмотреть – линия разлома естественная, никаких надпилов нет. Да туда и не подобраться, чтобы надпилить. Там труба и кожух!
– А машина-то у него новая, – заметил Саркис, покачивая головой и цокая языком.
– Да, месяца не проездил.
– Теперь уже навсегда отъездился, – кивнул Полицай. – Хоть и нехорошо о мертвых так, но сволочь была та еще. Мы всем отделом бога молили, чтобы забрал его. Сколько народа загубил!
Давид кивнул стоящему у двери Чуме, тот достал из кармана пачку долларов и сунул в карман Полицаю.
– Держи Чуму в курсе дела, – попросил Давид, давая понять, что встреча закончена.
В комнате осталось только трое авторитетов и Чума.
– Вам это ничего не напоминает? – глотнув из кружки крепкого чая, спросил Давид.
– Ты про что?
– Мочат всех подряд!
– А чего ты решил, что их кто-то мочит? – Мансур не спешил принимать версию пахана. – Все, вроде, натурально! Вот и у органов такое же мнение.
– Забыл, как в 90-х наши ряды чистили? – нахмурился пахан.
– А, зачем говоришь – забыл? Я тогда еще маленький был, – показал рукой свой тогдашний рост Мансур, – в школа ходил. Далеко отсюда.
– Извини, брат, – положил ему руку на плечо Давид. – Это я от волнения.
– Не надо – извини! – сильно жестикулируя, раскрыл объятия Мансур. – Мы – братья! Расскажешь – один раз услышу, никогда больше не забуду!
– Тогда на наших мор нашел, – вспоминал Давид. – Что ни месяц, так одного-двух хороним. И тоже не придерешься, все натурально.
– Как же догадались, если натурально?
– Я чую, – ощерился пахан. – Я носом смерть чую. Чистодел объявился по наши души. Хоть и натурально все у него устроено, но не натурально это, когда совсем здоровый мужик, который самую крутую зону прошел и весь беспредел на спине и в сердце вынес, вдруг от сердечного приступа умирает.
– И на чем он прокололся?
– Кто?
– Ну, Чистодел этот?
– След оставил. Даже не след, а так, следок малюсенький. А там уж Чума его и вычислил. И учинили мы с этого Чистильщика спрос по полной программе!
– Тогда контора силой была! – сказал Мансур. – А сейчас – пшик! Пустобрехи да хапуги.
– Не только эта контора есть, – намекнул Давид. – И другие на свет божий повылазили.
– Думаешь, опять он пришел по наши души? – спросил более осторожный Саркис.
– Тот, который был, никуда больше не придет, -зло сказал Давид, – давно в земле сгнил. Но, чувствую, новый Чистодел в городе объявился.
– Наши все целы, – напомнил Саркис, – может, он и не по нашу душу?
– Это меня и тревожит, – Давид помрачнел.
– С какого боку?
– Он с официальными властями расправляется, – напомнил пахан.
– Нам оттого только радость! – хихикнул Мансур. – Сговорчивее будут.
– Радость, говоришь? – упер в него острый взгляд пахан. – Как бы нам с этой радости слез не хапнуть!
– Загадки загадываешь, Давид! Я не такой умный, как ты. Я – простой джигит, с гор недавно спустился! Давай, говори, что знаешь.
– Там тоже не дураки сидят. А ну как придет кому в голову мысль, что это от нас дым идет?
– Сам говорил – Чистодел, следов от него нет. Кто на нас подумает?
– Подумать может любой и что ему угодно, – сказал Саркис. – Сможет ли доказать – другое дело.
– Нам с ними ссориться нельзя. У нас бизнес общий! Нагадить мы им, конечно, при желании сможем, но сила-то настоящая хоть как за ними.
– Что предлагаешь?
– Надо нам этого Чистодела раньше других вычислить! – рубанул кулаком пахан.
– Ты считаешь, что это не череда случайностей?
– Я, как и в тот раз, опять знакомый запах чую, – засопел в обе ноздри пахан, – вокруг смертью пахнет! С каждым разом баба с косой все выше и выше забирается!
– Четвертый за неполный месяц, – впервые вставил слово Чума. – Как обложили их! Крестиками лбы пометили. Кто следующий под раздачу?
Как он вовремя про четвертого ввернул. Все притихли.
– Давай посмотрим с недельку, – сдался Мансур, – если в их рядах новой бреши не появится, соглашусь с тобой.
– Неделю, говоришь?
– Одну неделю.
– А если я прав? Мы время потеряем!
– Согласен с тобой, Давид. Хорошо бы сработать на опережение, – предложил Саркис. – Что решил?
– Народ у нас есть. Список их круга у нас тоже есть. Приставить к каждому наружку и проследить – нет ли рядом подозрительных личностей.
– На что внимание обращать?
– На все! Косой взгляд, случайный контакт. Я где-то читал… или рассказывали… можно к коже листом дерева прикоснуться или газом каким прыснуть, и через неделю труп. И не определить, от чего загнулся.
– Слишком заумно говоришь! Варм взорвался в машине, этот в бетонную стены влетел, всю морду своему джипу разворотил. И самого по косточкам не собрать, и телку всмятку.
– В том-то весь коленкор! Скажите всем своим, всем! – сжал кулаки Давид. – Самому последнему попрошайке, мойщику машин, мусорщику скажите – пусть во все глаза смотрят и во все уши слушают. Надо нам этого Чистодела раньше их найти и на себя работать заставить.
Или на перо его!
Глава 7. В «Центре»
Убедившись, что работа выполнена чисто, Грин вывел «хонду» на объездную дорогу. В этот поздний час движения трассе почти не было и он легко убедился – никакой слежки за ними нет.
– Домой? – спросил у Джулай.
Девушка, вцепившись в ручку двери, напряженно и не мигая смотрела на дорогу.
– Остановись где-нибудь, – попросила она ставшим враз деревянным голосом.
Грин послушно свернул в карман у лесополосы, заглушил двигатель и выключил фары.
– Устала?
– Соскучилась, – ответила девушка и, охватив шею Грина, прильнула к его губам.
Редкие машины высвечивали их сплетенные тела, кто-то просигналил одобрительно, но в основном проезжали молча.
Джулай все никак не могла насытиться.
– Ты оторвешь мне губы, – наконец смог вздохнуть Грин, целуя ее нос и щеки.
– Я съесть тебя готова, – рычала Джулай. – Всего, без остатка и прямо здесь!
В ее порыве было и возбуждение от выполненной работы, и действие препарата, и долго удерживаемое внутри чувство.
– И ничего на завтра не оставишь? – спросил он.
Оба рассмеялись, разряжая обстановку, и вновь Джулай охватила его шею.
В Центр они вернулись часа через полтора.
Доктор Фаусто и мисс Крэйд привычно дежурили в лаборатории. Они уже знали новости – радио, настроенное на волну полиции, выдавало в эфир самую свежую информацию.
– Как ты? – взяла девушку за руки Крэйд. Ее профессиональный взгляд пробежал по лицу, остановился на зрачках, а пальцы рук ловили малейшие импульсы, исходящие от ее тела. – Пульс ровный.
– Я себя прекрасно чувствую! – немного возбужденным голосом заверила Джулай. – Сейчас упаду в кровать и до утра без задних ног. Вы, главное, утром меня не будите!
– В кровать – это хорошо, – похвалила мисс Крэйд. – Но реабилитацию никто не отменял.
– Давайте хоть раз попробуем обойтись без нее! – чуть ли не ультимативно попросила Джулай. – Я в норме! Пусть мистер Грин скажет!
– Никто с тобой и не спорит, – мистер Грин оказался не на ее стороне. – Но правила для всех одни. Сегодня тебе поблажку дадим, завтра еще кто попросит. А последствия? Кто может их просчитать?
Джулай смотрела на него с полным непониманием и глаза ее остекленели.
– Что… ты… сказал?
Обстановка накалялась.
– Ты нам нужна и сегодня, – взял ее за руку доктор Фаусто. Его волшебный голос действовал гипнотически. – И завтра нам без тебя не обойтись, и на многие-многие годы вперед.
Джулай мгновенно расслабилась, как воздушный шарик, в котором проделали дырку. Сонная поволока накрыла ее глаза. Вот она послушно идет по коридору, ведомая доктором, садится на кушетку.
Доктор ни на минуту не умолкая, нашептывает ей на ушко свои знаменитые аутотренинги, гладит пальцами маленькую ладонь. Голова девушки клонится на грудь.
Он неуловимо кивнул мисс Крэйд. Мистер Грин уже закатал рукав Джулай.
Укол, обмякшее тело девушки вытягивается на кушетке. Заботливые руки мисс Крэйд продолжают свою работу.
Это был не бунт исполнителя, это привычная для них реакция на большую дозу в самой мягкой из возможных форм агрессии.
Датчики облепляют тело девушки.
Теперь всем можно расслабиться и идти спать.
Данные наблюдения можно было бы отнести к разряду чисто женской солидарности, но мисс Крэйд уже не первый раз обратила внимание доктора Фаусто на такой факт: девушки в их группе легче переносят предельные дозы препарата. И усиление у них больше, и выход из перегрузки, даже при несрабатывании блокировки, мягкий. И пока никто еще из них не был «утилизирован».
