не временно. Это должно быть навсегда, если он пытается тебя обрюхатить в первый же день, — она насвистывала мелодию колыбельной, которую наша мама пела каждой из нас, когда мы были младенцами. — Мы видели это снова и снова, когда один из парней сильно и быстро влюбляется. Они всегда хотят обрюхатить наших теток. Это похоже на брачный танец байкеров в прямом и переносном смысле. Вот почему вокруг комплекса бегает так много детей.
— Ты так думаешь? — вчера вечером мы с Мэвериком особо не говорили об отсутствии защиты, за исключением тех грязных и горячих слов, которые он сказал, находясь внутри меня.
— Ага, именно поэтому я ненавижу лопать твой пузырь. Но папа уже заметил, что тебя нет рядом, — сказала она.
— Дерьмо, — простонал я, уткнувшись лицом в подушку, чтобы заглушить крик разочарования.
— Я позвонила твоим клиентам на следующие несколько дней, чтобы сообщить им, что нужно перенести встречу, но один из них пропустил сообщение и все равно пришел в Серебряные Чернила сегодня утром, — объяснила она. — Пэтриот был там и провел сеанс, поэтому не стоит беспокоиться о клиенте. Но потом тот захотел узнать, почему тебя нет, и я сказала ему, что ты помогаешь другу, у которого какие-то дела.
Я со стоном снова уткнулась лицом в подушку.
— Да, это превзошло все ожидания.
Перекатившись на спину, я пробормотала:
— Как свинцовый воздушный шар, поскольку почти все мои друзья связаны с клубом.
— Да, но я сказала, что это была девочка, с которой мы ходили в школу, с которой ты давно не общалась, но она была классной, хотя у нее было не так много друзей. Я собиралась поблагодарить сестру за ее быстроту мышления, когда она добавила:
— Он отступил, но, должно быть, позвонил папе, как только встреча была окончена, потому что он появился примерно через пять минут после ухода клиента.
— Дерьмо.
— Так что тебе лучше отправить маме сообщение или что-нибудь в этом роде, чтобы она могла держать папу подальше от тебя, хотя бы еще на несколько дней, — предложила она.
— Так и сделаю. Прости, что тебе пришлось лгать папе ради меня.
— Я уверена, что когда-нибудь тебе придется сделать то же самое для меня, — сказала она со смехом. — Кроме того, папе повезло, что мы не бунтовали сильнее, учитывая, насколько он чрезмерно опекает.
— И правда.
Мы поговорили еще немного, а затем, когда мы повесили трубку, я отправила быстрое сообщение маме, сообщив ей, что со мной все в порядке, и попросив ее успокоить отца, если он не сможет справиться с тем, что не знает, где я. Затем я обыскала комод Мэверика в поисках пары спортивных штанов и футболки. Когда я закончила принимать душ и оделась, он притопал обратно в комнату.
— В чем дело?
— Твою мать, — он запустил пальцы в волосы. — Мне нужно уйти ненадолго. Фоксу приходится бежать, а мне приходится иметь дело с кое-каким дерьмом.
Его объяснение было расплывчатым, но я знала, что лучше не задавать никаких вопросов о клубных делах.
— Не волнуйся. Я знаю, что ты бы не ушел прямо сейчас, если бы тебе не пришлось.
— Моя принцесса чертовски идеальна, — пробормотал он, прежде чем глубоко поцеловать меня.
Когда он наконец поднял голову, я подтолкнула его к шкафу.
— Чем раньше ты уйдешь, тем скорее вернешься.
Пока Мэверик принимал душ, у меня зазвенел сотовый. Взглянув на экран, я улыбнулась.
Мама: Не волнуйся, сладкая. Я скажу ему, что это женские дела, и ты все еще общаешься со мной, так что все в порядке. Это должно задержать его как минимум на час. ЛОЛ.
Лучше бы было дольше… иначе мы с Мэвериком облажались. Нам нужно было время, чтобы понять, что произойдет дальше. Я нахмурилась, думая о том, что буду делать, когда Мэв будет заниматься клубными делами или будет на выезде. Я собиралась застрять, вертя большими пальцами, от нечего делать.
Мэверик надел черные джинсы и черную футболку, а затем подошел ко мне.
— В чем дело?
— Просто, — я глубоко вздохнула. — Что мне делать, пока ты занят? Я не тот человек, который может сидеть без дела весь день.
Обхватив меня рукой, он поднял меня на ноги.
— Я ничего не могу поделать с тем, что мне нужно кое-то сделать для Фокса, но это я могу исправить.
ГЛАВА 7
МЭВЕРИК
Я протянул Молли свой жилет, чтобы она могла засунуть в него руки, и когда она сделала это без колебаний, я притянул ее к себе для глубокого поцелуя. Когда я отстранился, я не смог сдержать самодовольную ухмылку, увидев ошеломленное выражение ее прекрасного лица. Мне хотелось уложить ее обратно в постель и превратить кипение в ее зеленых глазах в ад. Целовать каждый дюйм ее кожи, облизывать каждую очаровательную веснушку и проводить намного больше времени, играя с ее чертовски сексуальным пирсингом. Но мне нужно было сделать кое-что, прежде чем я смогу уложить ее обратно в постель.
Взяв ее за руку, я прошел с ней через здание клуба и вышел через главные ворота на улицу. Железные Чернила находилась всего в двух кварталах отсюда, так что мы были там через несколько минут.
Я придержал дверь открытой, и она вошла внутрь, затем остановилась и выдохнула:
— Ого, — ее глаза осматривались вокруг, охватывая все, и хотя я не имел никакого отношения к этому делу, все равно не мог не гордиться ее благоговейной реакцией. Но в основном я почувствовал облегчение, потому что, если бы она это ненавидела, все стало бы намного сложнее.
Стиль был индустриальным, с бетонными стенами и полом, открытыми балками, трубами, воздуховодами и даже металлическими решетками, разделяющими рабочие места. Это было бы очень сурово и мрачно, если бы не богатая коричневая кожаная мебель, фотографии в оттенках сепии на стенах и другие детали, такие как старинный музыкальный автомат, растения в горшках и старый дровяной печи-камин в зале ожидания.
— Атмосфера здесь потрясающая, — пробормотала Молли.
— Мэверик.
Я оторвал взгляд от Молли и встретился со светло-карими глазами Виски, когда он шел к нам с хмурым выражением лица — по сути, его постоянным выражением. Виски был нашим сержантом по оружию, руководил Железными Чернилами и был невероятно талантливым художником. Он носил свой жилет и белую футболку под ним, которая демонстрировала его полные рукава на каждой руке, доходившие до пальцев. Его шея тоже была покрыта чернилами, рисунок очень похож на мой. Мы вместе служили в армии, и татуировки имели значение только для нас.
— Виски, — сказал я,
