не смогу быть по-настоящему уверен в ее безопасности, если не буду присматривать за ней.
— А если ее отец выяснит, что произошло, и потеряет самообладание?
Он провел рукой по коротким волосам и резко выдохнул.
— Я разберусь с Маком. Просто отправляйся в путь и побыстрее возвращайся обратно.
— Мы с Корделлом поговорим об этой хрени, Фокс. Я устал от его бреда. Ты знаешь, что он требует работать с тобой или со мной только потому, что это создает впечатление, будто он контролирует ситуацию?
— Хвастаться перед остальной семьей, что он имеет дело только с верхушкой пищевой цепочки. Я знаю, — сухо сказал Фокс. Он посидел несколько мгновений, явно что-то обдумывая, затем встал и кивнул. — Отлично. Постарайся не потерять его как клиента, но дайте понять, что он больше не командует. Если он не согласен, мы его отпустим.
— Сделано, — я оттолкнулся от стены и рванул за дверь. Как только я переступил порог, мои глаза сразу же отыскали мою великолепную рыжую девочку. В ее кресле сидел мужчина примерно моего возраста, и они тихо разговаривали. Он был одет в джинсы, футболку, кожаный жилет и кожаные манжеты на обоих запястьях.
Я закатила глаза, потому что ни на чем не было ни морщин, ни пятен, ни каких-либо признаков износа. Позер пытался выглядеть крутым, поскольку находился в салоне, которым управляет мотоклуб. Но его стрижка за триста долларов и ухоженные руки более чем выдали его.
Молли делала наброски и ни разу не взглянула на него, поэтому я почувствовал себя немного менее убийственным, когда заметил, что он смотрит на нее. Я подошел и поднял ее на ноги, затем схватил ее за задницу и поднял ее, так что у нее не было другого выбора, кроме как обводить ногами мои бедра.
— Что…? — спросила она, явно смущенная происходящим.
— Поцелуй меня, — потребовал я низким рычанием.
— Мэверик, у меня сейчас клиент, — прошипела она. — Я работаю.
— Поцелуй. Меня, — мой тон не терпел споров, и, выросшая в моем мире, она знала, что, если не сделает то, что ей сказали, я потеряю доверие.
Она смотрела на меня полсекунды, затем обвила руки вокруг моей шеи и легко коснулась губами моих.
— Ты не так целуешь своего мужчину, детка, — я не просто поцеловал ее, я завладел ее ртом, заявил об этом, заставил ее подчиниться, признав, что она моя. Мой член был твердым, как камень, и я не мог не потереть ее о него, пока пожирал ее. Она застонала и крепче обняла меня.
Быть с Молли опьяняло, и я почти забыл, где, черт возьми, мы были и что мы не одни. Но как бы мне это ни было нужно, чтобы продержаться, пока меня не будет, мне также нужно было заявить о своих правах.
— Для чего это все? — спросила она, задыхаясь, когда я наконец позволил ей дышать.
— Кому ты принадлежишь, Молли?
Ее глаза сузились, и она поджала губы, явно раздраженная, когда поняла, что я делал.
— Молли, — прорычал я. — Кому ты принадлежишь?
После нескольких вздохов она фыркнула и призналась:
— Тебе.
— Чертовски верно. Мне пора бежать, детка. Должен вернуться через несколько дней, — сказал я ей. Искра разочарования в ее зеленых глазах немного успокоила мое бушующее собственничество. — Предполагалось, что поедет Фокс, но произошло нечто, имеющее приоритет для него. Заинтересованные люди будут иметь дело только с ним или со мной, поэтому я не могу послать вместо себя кого-либо еще. Чертовски ненавижу покидать тебя.
Молли вздохнула.
— Я знаю. Я просто займу себя, пока ты не вернешься.
Я взял ее подбородок между большим и указательным пальцами.
— Надевай мою жилетку каждый раз, когда тебя нет в нашей комнате, поняла?
— Хорошо, — согласилась она. Я выдохнул с облегчением, что она не стала возражать.
— Будь хорошей, — я снова поцеловал ее, прежде чем поставить на ноги, а затем повернулся, чтобы найти Виски.
Он был в офисе, который мы с Фоксом только что покинули, поэтому я вошел внутрь и постучал костяшками пальцев по столу, отвлекая его внимание от компьютера.
— Дело с Корделлом, — Фоксу нужно, чтобы я взял на себя задание.
Глаза Виски скользнули позади меня, прежде чем снова встретиться с моими, а затем он поднял подбородок. Это был его способ сказать мне, что он будет присматривать за моей девочкой, беречь ее.
Проворчав благодарность, я вышел из офиса, вырвал еще один поцелуй у своей женщины и ушел, чтобы покончить с этим дерьмом.
ГЛАВА 8
МОЛЛИ
Как бы мне ни нравилось бить татуировки всю прошлую неделю, я отчаянно нуждалась в возвращении Мэверика. По нескольким причинам.
Хотя мы провели вместе всего один день, я скучала по нему. К тому же, моя мама и Далия только сегодня утром предупредили меня, что мое время с отцом истекает. Они могли сдерживать его лишь настолько, и мой звонок ему пару дней назад, очевидно, вызвал у него подозрения, а не успокоил его. Он сказал какую-то чушь о том, как звучал мой голос.
Воспитание с отцом, который ничего не упускал, было занозой в заднице, особенно для меня и моих сестер, поскольку он слишком сильно опекал нас. Он дал Дэйну гораздо больше послаблений, что было совершенно несправедливо. И, вероятно, во многом поэтому я не чувствовала себя виноватой из-за того, что исчезла с Мэвериком. Я должна иметь по крайней мере такую же свободу, как мой двадцатилетний брат. Он был едва ли достаточно взрослым, чтобы пить, но он был полностью посвящен в Серебряных Святых. Если бы он ушел с женщиной, мой отец, наверное, даже и глазом не моргнул бы.
Все мысли о двойных стандартах вылетели из моей головы, когда Виски хлопнул меня по плечу и дернул подбородком в сторону двери.
— Пойдем.
Железный Изгой, управлявший их тату-салоном, был человеком немногословным, поэтому его резкость меня не удивила. Но я понятия не имела, о чем он говорит, поскольку у меня скоро должен был появиться клиент.
— Куда?
— Твой мужчина в нескольких минутах отсюда, — он одарил меня улыбкой, больше похожей на гримасу. — Я решил, что ты захочешь увидеть его прямо сейчас.
Я делала наброски в блокноте, который вмиг был выброшен на кушетку.
— Черт возьми, еще как пойдем.
— Скретчер возьмет на себя твоего клиента.
У меня было огромное сомнение в навыках брата по клубу, когда я впервые услышала его дорожное имя[4], но оно оказалось чертовски ироничным. У Скретчера были одни из самых уверенных рук, которые я когда-либо видела, и он легко касался
