Разбудило его солнышко, которое только-только встало над землёй и брызнуло в лицо первым лучом. Осмотревшись, Шурка обнаружил в каком-то полуметре над собой стайку крохотных желтоголовых птиц. Нахохлившись, они сидели на ветке и спали, тесно прижавшись друг к другу. Невольно залюбовавшись, он неожиданно для себя протянул руку и взял крайнюю. Птичка затрепыхалась спросонья в его ладони, но Шурка держал крепко. Тогда птичка пискнула, и её товарки стремительно сорвались с ветки и исчезли в кронах соседних елей.
– Вот они, духи, – рассмеялся Шурка.
Лера с трудом открыл глаза, увидел свесившегося к нему сверху Шурку с птичкой и проснулся окончательно.
– Желтоголовый королёк, – определил он. – Шесть грамм весит. Самая маленькая птица в нашем лесу. А эта ещё меньше.
– Это почему же? – Шурка поднёс королька к лицу и поцеловал его в острый клювик.
Королёк возмущённо пискнул и, изловчившись, тюкнул Шурку в губу.
– Малюсенький, а гордый, – заключил тот.
– Птенец это, – пояснил Лера. – Видишь, у него ещё пёрышки серенькие.
– Отпусти, – посоветовал он. – Корольки – насекомоядные. Их трудно в клетке содержать.
– А нам всё лявно, – выпятив губу, засюсюкал Шурка, вновь намереваясь поцеловать птенца, – я ему червей накопаю, мух наловлю.
Лера только улыбнулся такому легкомыслию.
– Ему дождевые не пойдут, – сообщил он. – Придётся мучных червей разводить по специальной технологии. А ещё муравьиные яйца запасать. И не чуть-чуть, а помногу. Не то помрёт. Он на свободе, знаешь, сколько всяких козявок из-под коры вытягивает, мошёк по листьям собирает, комаров ловит. Ого-го!
Шурка задумался. По лицу его было видно, что отпускать добычу нечаянному птицелову не хочется.
– Ты же мне сам вчера говорил, – напомнил тогда Лера, – что птиц ловить нельзя. А сам чего. Он же не замерзал, как моя снегириха.
– Ладно, – вздохнул печально Шурка и нехотя разжал кулак.
Королёк тотчас выпорхнул. Отлетел на ближайшую ветку. Отряхнулся сердито, а после благодарно покосился на Леру. Пискнул и был таков.
В лесу к тому часу совершенно рассвело и солнце уже золотило траву. Друзья спустились наземь. На подгибающихся затёкших ногах они направились к дубу. Хозяин поляны оказался изрядно потрёпан. С одной стороны ветки на нём срезало, словно ножом. Другие висели перебитыми руками, будто лесного великана колесовали. А на месте костра зияла огромная воронка.
– Ничего себе! – почесал затылок Лера.
Они подошли ближе и под ногами у них захлюпало.
– Вода! – воскликнул Шурка, заглянув в воронку.
Конусообразная яма оказалась доверху заполненной кристально чистой водой. Сквозь её толщу было хорошо видно, как на самом дне бьёт, вздымая толчками песчинки, крохотный ключ.
– Слушай, – схватился за голову Лера, – мы костёр развели на бомбе или на снаряде? Вот оно и рвануло.
– А где же золотой корень? – всполошился Шурка. – Где гербарий?
– А пулемёт?
Принялись за поиски. Увы, от сумок, гербарных рамок, лопаток и военных трофеев даже следа не осталось.
– Да их на мелкие клочки порвало, – объявил Лера, найдя под дубом колесо от «максима». – Они же у самого костра лежали, когда ты от филина дёрнул.
– А ты не дёрнул? – обозлился Шурка.
– Ну, я тоже, – согласился Лера, – но ты – первый.
– А если бы я не побежал, – начал Шурка и запнулся, сообразив, что с ними могло произойти.
– Мама родная, – только и сказал он.
– Ёлки-палки! – ошеломлённо вытаращился на него Лера. – Нас бы тогда тоже в клочья…
– Вот тебе и высота под крестом, – совсем расстроился Шурка. – Из-за этих фашистов такой гербарий пропал.
– Ладно, всё лето ещё впереди, – взялся успокаивать его Лера. – У меня вон, какой пулемёт был – я же не переживаю. Зато мы родник откопали.
– Скорее оторвали, – невесело пошутил Шурка.
Меж тем, вода из переполненной воронки давно уж нашла ложбинку среди травы и струилась игристым ручейком прочь от растерзанной земли.
– К нашей Тихоне побежал, – определил Лера.
– К Тихоне, – согласился Шурка.
И друзья вслед за ручьём поспешили домой. А навстречу им уже двигалась целая поисковая экспедиция, во главе которой важно шагал долговязый Речка. Следом за ним шествовали Елена Михайловна с Евтухом Васильевичем, Лерина бабушка и школьный биолог Пантелеймон Юрьевич.
История пятая
Весёлый зуб
Всю ночь Шурка промаялся с зубом. Зуб так сильно ныл, что к утру у Шурки стал нервно подёргиваться глаз, а лицо приобрело зеленоватый оттенок. Лера застал друга на крыльце дома. Тот сидел на ступеньке с кружкой дубового настоя в руке и раскачивался всем корпусом, словно перед стеной плача. Челюсть его была подвязана тёплым материнским платком.
– Ты чего? – не понял Лера. – Побили?
Шурка выплюнул настой за заборчик в клумбу.
– Зуб болит, – сообщил он и, болезненно морщась, задрал губу, обнажив верхний клык. – Видал?
Лера, у которого родная тётя работала зубным врачом, с важным видом заглянул ему в рот. Ничего необычного он не заметил.
– А корешок подорожника в ухо клал?
– Не помогает, – сокрушённо помотал головой Шурка.
– Пошли к моей тётке, – предложил Лера. – Она тебе его засверлит, нерв вытащит и пломбу вставит.
Представив, как стальной бор с визгом крошит зуб, горемыка передёрнул плечами.
– Только не сверлить, – заявил он. – Жуть, как противно. Лучше сразу рвануть.
– Можно и рвануть, – кивнул Лера. – Но это не у тётки, а в соседнем кабинете у Степана Петровича.
Шурка вспомнил волосатые руки угрюмого хирурга из городской стоматологии и покачал головой.
– Нет, – поморщился он. – К нему идти, то же самое, что в гестапо. Давай сами.
– Лучший способ – шёлковой ниткой, привязал к дверной ручке и…
Но Шурка и тут не согласился.
– Надо как-то по-другому, – сказал он, – чтобы веселей было и не так страшно.
Лера задумался. Шурка тем временем отхлебнул из кружки и вновь закачался.
– А давай ракетой! – вдруг воскликнул Лера.
– Какой ракетой? – от неожиданности Шурка поперхнулся и проглотил настой.
– Ну не баллистической же, – успокоил его Лера. – Корпус из картона сделаем, сопло из жестянки.
– А реактивное топливо? – засомневался Шурка.
– Возьмём порох у твоего отца из охотничьей тумбочки.
– И что, на порохе полетит?
– Пули же летают, – парировал Лера. – Снизу ракеты установим баллончик из-под дезодоранта. Туда порох и два проводка от батарейки. Кнопочку нажал – пуск, бабах и помчится она вверх со скоростью одиннадцать километров в секунду.
– А нитку к ракете привяжем?
– Ага, – победно улыбнулся Лера, – только её много надо, чтобы ракета успела разогнаться.
Шурке идея понравилась.
– Так можно в книгу рекордов Гиннесса попасть.
К созданию ракеты приступили тотчас. И хотя зуб у Шурки болел по-прежнему, смотреть он стал не так безнадёжно. Картона, правда, не нашлось. Вместо него взяли пластиковую полуторалитровую бутылку из-под газированной воды.
– А чего, – рассуждал Лера, – она ещё легче, чем картон. Сейчас ей крылья приделаем, дырку в донышке вырежем, «дезик» вставим и порядок.
Пока Лера обрезал алюминиевый баллончик под ракетное сопло, Шурка принёс из дому охотничий патронташ.
– Отец узнает – мне крышка, – поделился он своими опасениями. – А сколько пороха надо?
– А сколько он энергии выделяет при сгорании? – вопросом на вопрос ответил Лера.
Шурка пожал плечами.
– Ага, – осенило Леру. – Пуля весит девять грамм, даже в песне про это поётся.
– Точно, – вспомнил Шурка: – девять граммов в сердце, постой не зови…
– Пороха там совсем чуть-чуть. А сколько наша ракета весит? – покачал Лера на весу жестянку с бутылкой.
– Грамм сто, не больше, – сообщил он. – Значит, пороху надо, как на десять пуль.
– Это чтобы ракету поднять, – уточнил Шурка, – а зуб?
– Чтобы зуб дёрнуть, дополнительная энергия нужна, – согласился Лера.
– В общем, – махнул он рукой, – давай, сколько в баллончик влезет. Много не будет.
Ракетный бак заполнили до отказа. А чтобы порох не высыпался, сопло ужали плоскогубцами и заткнули тряпкой. Пока Лера возился с проводами, Шурка выкрасил летательный аппарат зелёной краской, которой отец его накануне вечером освежал забор. На ней он пальцем намалевал хмурые сросшиеся брови, грустные глаза, нос картошкой и улыбающийся рот. Физиономия получилась страшненькой.
– На Степана Петровича похоже, – заметил Лера.
Оставив ракету сохнуть на крылечке, мальчишки взялись за оборудование стартовой площадки. её решили делать посреди клумбы, где земля помягче. В качестве гасителя пламени выбрали старую глиняную чашку с отбитой ручкой, которую вдавили в грунт и наполнили водой. Вокруг чашки воткнули три палки, а между ними установили ракету.
