Александр Асмолов
Сказки Дальних стран
Иллюстрации: фотохудожник ВАЛЕРИЙ КОНОВАЛОВ
Тори
Словно незримое покрывало, тихий вечер опустился на округу. Прогретый за день воздух ласковым котенком льнул ко всему живому. Ощущая его прикосновение, затихли щебетавшие о чем-то важном птицы, сложили прозрачные крылышки стрекозы, перестали гундосить ворчливые жуки. Затихли едва различимые чутким ухом мягкие шаги в сочной траве. Все замерло, наслаждаясь покоем. Обычно только человек покидает красивые места, чтобы строить каменные дома и закатывать асфальтом землю, а потом пытается создавать в каменных башнях какое-то подобие уюта, борясь со всевозможными неприятными запахами и шумами. Отчаявшись, скучает о простой траве на лесных полянах и простых ароматах полевых цветов, которые, как и тысячи лет назад, не покидают родных мест. Пусть недолог их век, но они ни на что не променяют тихий теплый вечер у дальней извилистой дороги, где спрятались в густую траву неприметные птахи и зверушки. Здесь они впервые увидели солнце и однажды уснут навсегда, но не покинут родных мест. Даже если злые метели попытаются их прогнать, они вернутся, лишь только зазеленеет трава на пригорках.
– Ты живой? – с тревогой в голосе пропищал мышонок.
– Кажется… – медвежонок растерянно оглядывался, прислонившись спиной к березке. – А что?
– Как что? – вскинулась сова, часто моргая глазищами. – Повалился вдруг и давай умирать. За горло схватился. Кашляет, ничего сказать не может. Я его и платочком и веером…
Соня поперхнулась, осознав, что произнесла. Она испуганно завертела головой.
– Я задремала на солнышке? – ночная охотница была явно встревожена. – Ничего не понимаю… Так это было или нет?
– Чудеса… – пробасил лось. – Скажи кому – не поверят.
– Вы тоже это видели, уважаемый? – сова склонила голову набок, не мигая, уставившись на Длинного. – Так я не… – она даже засопела от своих непростых раздумий.
– Да, по-настоящему было все! – пискнул малёк. – Что вы, в самом деле… И платьице, – тоненькие лапки скользнули по тельцу в надежде ощутить красочную ткань. – И туфельки… – Малёк с сожалением посмотрел на свои коготки, не скрытые красивой обувью. – И бантики… все по-настоящему было.
– Так ты был девчонкой! – фыркнул Ме́ня.
– Да, уж не пацаном, который мороженым подавился… Обжора!
Ме́ня вскипел, готовый броситься на обидчика, но сова опередила его:
– Не ссорьтесь, мальчики… – начала было она, но остановилась, часто заморгав. – В общем, ребята… – Соня наклонила голову в другую сторону. – Странно, во мне еще осталось столько нежных чувств к той девчушке с косичками, что я теперь не представляю, как буду охотиться…
Все обернулись к мышонку, чьи маленькие глазки тут же наполнились слезами. Еще секунду назад это был серый грызун, готовый постоять за себя перед любым врагом, обнажить пусть маленькие, но очень острые зубки. Он еще стоял, подбоченясь и демонстративно выставив одну лапку вперед, но мордашка уже не выражала прежней готовности к бою. Малёк сник, плечики его вздрогнули пару раз, и неожиданно для всех брызнули крохотные слезки. Это случилось так искренне, что у каждого заныла душа от сочувствия к малышу. Все испытали угрызения совести и раскаяния за обиду, нанесенную такому беззащитному существу.
– Я… я вас вытащил… – всхлипывал Малёк. – Из чужого времени вернул… – слова едва прорывались сквозь писклявые завывания. – А вы на меня охотиться…
Маленькое серое тельце содрогалось от рыданий. Вернее, это был крохотный комочек, который всхлипывал, шмыгал носом, что-то невнятно бормотал, и маленькие слезинки скатывались по его шерстке на траву.
– О, это я во всем виновата! – в сердцах воскликнула ночная охотница. – Ну как же это у меня вырвалось… – ее огромные черные глаза тоже наполнились слезами. – Прости, прости, меня глупую!
Если бы у Сони в этот момент были такие же пухленькие руки, как у той дамы в шляпке, она непременно обняла бы малыша, прижала к себе и стала успокаивать. Но, увы! У романтичной совы были только крылья.
Огромный лось переминался на всех четырех ногах и молча смотрел на мышонка большими влажными глазами. Ему хотелось сказать что-то ободряющее, ласковое, но он так редко общался с кем-то, кроме Лесного озера, что боялся сделать еще хуже. И только медвежонок не растерялся. Совершенно спокойным голосом он тихо, словно по секрету произнес:
– Это Магистр пытался меня задушить, а совсем не мороженое.
Все насторожились. Даже Малёк перестал плакать.
– А я так испугался, что перескочил в другое время…
– Как это? – мышонок смахнул лапкой слезы и уставился на медвежонка. – В какое другое?
– Сам не знаю, – косолапый пожал плечами. – Лизка назвала его старой Англией.
– Откуда взялась эта рыжая плутовка? – удивилась сова.
– Теперь жди беды… – с сожалением покачал головой лось.
– Да погодите вы! – отмахнулся грызун. – Какая такая Англия? – голосок был неровный, вздрагивающий, но любопытство брало верх над всем. – И кем ты стал там?
– Майклом, – неуверенно буркнул медвежонок. – Мальчиком.
– И что? – не сдавался Малёк.
– Ну, мы пили чай с конфетами…
– Вот вечно этот сластёна, – сова не договорила, столкнувшись с осуждающим взглядом маленьких черных бусинок на серой мордочке.
– Интересно! – донесся с верхушки березы строгий голос орла. – Продолжай… – он бесшумно спланировал вниз. – Значит, ты побывал на вечернем чаепитии в старой Англии?
– У бабушки Энн… – добродушно кивнул Ме́ня.
Пауза была долгой.
– У тебя же нет бабушки, – первым не выдержал Малёк. – Только медведица Тамара и сестрички Земляничка и Клубничка.
– Это не у меня, – поправил его Ме́ня. – Это у Майкла… в Англии.
– Как это романтично! – вздохнула сова, не зная, как выразить удивление.
– Чудеса… – пробубнил лось.
– В жизни нет случайностей, – многозначительно произнес Гордый. – Вспомни, как ты очутился в другом времени.
– Так Магистр начал меня душить… – медвежонок невольно потер лапами свое горло. – Ну, в цирке… И все шкатулку требовал.
– Шкатулку? – в один голос воскликнули все присутствующие.
– Да, – косолапый был уже не рад, что все рассказал.
– И Лизка там была? – Малёк обхватил лапками свою голову, прижимая ушки. – Ну, все. Я пропал!
– Не бойся, маленький, я с тобой! – тут же воскликнула сова.
– Ага! Вместе охотиться будете!
Соня даже поперхнулась от услышанного и часто заморгала. Все потупили взоры, размышляя над ситуацией. И действительно, трудно было возразить серому грызуну.
Жизнь в Дальнем лесу, да и не только в нем, протекала по строгим законам. Никто их не придумывал, они просто были всегда. Это люди вечно сочиняют правила, распорядки, регламенты и тут же их нарушают, потому что очень часто подобные инструкции и приказы кто-то пишет для себя, ущемляя интересы других. В природе все естественно. Было бы нелепо объявить в Дальнем лесу, что с этой весны запрещено жить в дупле или норке, а всем следует селиться только в берлогах, потому что так привыкли медведи, а тропинки топтать только прямые, причем строго вдоль движения солнца и поперек.
– Ты не справедлив к нашей очаровательной даме! – прервал общее молчание орел. – Законы Дальнего леса в нем и остались, а мы теперь в дороге.
– И что? – недоверчиво пискнул Малёк.
– Теперь у нас закон Дальних дорог.
– Это правильно, – согласился Длинный.
– Какой такой закон? – грызун настороженно поглядывал на товарищей.
Орел приосанился и горделиво произнес:
Ступив на дальнюю тропу,Забудь вражду свою былую.Чтоб не пропасть тебе вслепую,Иди всегда стопа в стопу.
– О, Гордый! – сова захлопала крыльями. – Как это романтично!
– И верно, – тихо добавил лось.
– Мы теперь, как братья! – вскинулся медвежонок.
– И я тоже? – спросил мышонок с искренней надеждой.
Все кинулись убеждать его и успокаивать, лишь орел бесшумно удалился на вершину березы. Он знал, что красивые слова всегда нужно подкреплять делами. Возможно не столь пышными и величественными, но без которых слова остаются только словами. По праву считая себя более сильным и опытным путешественником среди товарищей, Гордый всегда брал на себя самую сложную задачу. Вот и сейчас, в момент всеобщего ликования и братания, он безропотно встал на пост, ибо знал, беда часто подкарауливает нас, когда мы менее всего ожидаем её.
– Слушай, – тихо спросил мышонок, когда восторги улеглись. – А ты меня там не встречал?
– Где? – удивился медвежонок.
– Ну, в этой Англии…
– Почему ты решил, что я мог тебя там увидеть?
– Не знаю… – мечтательно произнес грызун, неопределенно помахивая лапкой. – Может быть, я тоже путешествую во времени, но не помню об этом.
