мое мужское либидо.
А хваленое упрямство, приправленное злостью, которое неоднократно распыляло во мне страсть, сегодня скорее мешало, чем помогало, и это несмотря на то, что сегодня со мной находилась одна из самых дорогих и умелых профессионалок.
В ее проворных руках и у мертвого бы встал.
А я попросту не мог расслабиться, чтобы хоть на мгновение погрузиться в мокрую, текущую от желания меня оседлать сучку и, наконец, сбросить то напряжение, в котором находился со вчерашнего вечера.
Просунув руку под ее короткое… да, здесь носили только такие платья, нащупав гладкую влажную кожу, жестко схватил пятерней за теплую и упругую мягкость… оставаясь уверенным, что завтра на ней останутся следы от моих рук.
Девушка игриво вскрикнула, выгибаясь сначала назад, подставляя под мои губы свою огромную, в откровенном декольте грудь, а потом прильнула к моей шее, слюняво щекоча кожу.
Млять. Ничего.
Член даже не дернулся.
Пребывая в полном шоке, для любого мужчины потерпеть фиаско в самый ответственный момент настоящая трагедия, с силой стянул с себя девку, бросая на стол мятые купюры.
Она не раз прыгала на мне сверху… точнее будет, не два… и прекрасно знала мои предпочтения… Но сегодняшний вечер, это было видно по глазам, задел ее, обидел. Вернее, мое поведение.
Ничего… переживет.
Жениться на ней или предлагать содержание я не планировал, поэтому более чем достаточное денежное вознаграждение обязательно станет для нее приятным утешением.
И действительно.
Направляясь в бар, обернулся, на мгновение застывая на пороге приватной комнаты, и с презрением оскалился, когда она жадно распихивала деньги по потайным местам, даже не расстроилась, улыбаясь своим порочным мыслям, придумывая в своей голове, на что потратит так легко подвернувшийся куш.
Ну и отлично.
Я был прав. Такие как она долго не обижаются.
Деньги делают все!
Ну или почти.
Неважно.
В баре, куда поспешил вернуться, стоял привычный моему глазу полумрак.
Тихо играла музыка.
Вдыхая тяжелый, пропитанный сигарным дымом воздух, устало выдохнул.
Здесь я был частым и желанным гостем.
Как и мои друзья, что бурно выпивали, громко обсуждая бал и невест, с которыми они бы с удовольствием пообщались чуть ближе, до супружеской спальни.
— ООО! Веррион! Дружище… как Лучия? Что-то ты быстро.
Гэрлон. Мой старый товарищ.
Он всегда любил глупые шутки.
— Не быстрее, чем ты в прошлый раз.
Мой ответ пришелся ему по вкусу, он загоготал, заставляя всех нас улыбаться и перенимать его эмоции.
Я расслабился. Действительно расслабился, садясь в удобное кресло.
Зачем, говорится, полез к бабе… нужно было изначально оставаться здесь, а не доказывать свою мужскую состоятельность.
Млять… если бы не тот поцелуй… от которого до сих пор захватывало дух… да странное поведение дракона…
Спешно наполнил бокал белым огненным напитком и залпом выпил, чувствуя жар в горле и распространяющееся по телу тепло.
То что нужно.
Сегодня мой день пройдет так, а вот завтра я разберусь, какого черта мой дракон творил невообразимое и почему притащил к дому этих На’йло.
Я же три раза пытался вернуться в город… и все три раза гаденыш возвращал меня обратно…
Три раза.
Никогда от него не было столько прыти, и ради чего… или, возможно, кого?
В крайний раз я не выдержал и сделал то, что не делал ни разу в жизни. Надел на своего дракона магический ошейник, блокирующий силу и возможность обращаться.
Дракон заревел, оглушающе громко, разрывая и мое сердце.
Ты не оставил мне выбора!
Посмотрел осуждающе своими огромными, как блюдце, глазами, поражая разливающимися через край печалью и обидой, и молча ушел, наглухо укрывая себя в логове.
Только после этого мне удалось сначала раздобыть одежду.
Маломерную, с чужого плеча… но все же одежду.
Мне ее вручили, кокетливо хихикая, две девушки, поразительно похожие друг на друга.
Сестры.
Я, впечатлившись их добротой или, скорее всего, аппетитными формами, пошел домой пешком, тратя на это уйму времени.
А мог, слышишь, «пернатый», в одно мгновение оказаться в своем поместье и уже давно праздновать с друзьями окончание бала.
Дракон промолчал, посылая волны негодования.
Обижайся сколько хочешь, не я тебя таскал хрен знает куда, не объяснив причину помешательства.
От мыслей меня отвлекли:
— Ну что, скоро тебя там окольцуют? Как София… прелестная крошка.
И снова громкий одобряющий хохот.
Я не стал делиться с ними подробностями ночного происшествия, лишь кивнул, чтобы оставили в покое, и снова сделал полный глоток, наслаждаясь легким головокружением.
Наконец меня стало отпускать.
Гэрлон не унимался.
— А вы видели ту серую?
Я напрягся.
— Забыл ее имя.
Изольд, что поперхнулся от слов товарища, спешно перебил Гэрлона, сказав громче, чем следовало:
— Еще бы ты помнил. Кто вообще их помнит. Она же серая. Да, ничего такая… нет, тьфу… серая, и это как бельмо на глазу, ничем не исправить, даже милой мордашкой.
Рядом со мной очнулся огромный по своим размерам, даже больше меня, Вард и низко продудел, заставляя мое сердце выпрыгивать из груди.
— Это одна из На’йло. Старшая дочь походу. Я слышал, что у них в семье есть выродок.
А вот это гром среди ясного неба!
Черт… черт… На’йло.
Именно к этому дому меня тащил дракон.
Что он там забыл?
Млять, только бы он не взбесился из-за этой серой.
Из-за чего… из-за сраного, ничего не значащего поцелуя?
Дракон встрепенулся, поднимая тяжелую голову, и заревел, окончательно выводя меня из себя.
Я вскочил под удивленные взгляды друзей и со всей злостью опрокинул стол, разбивая в хлам посуду.
Крошки, осколки, все хрустело под ногами.
Не смей мне диктовать, слышишь. Диктовать, к кому испытывать влечение, а к кому нет. Иначе ты навсегда останешься сидящим на привязи. Сукин ты сын!
Дракон огрызнулся и ничего не ответил.
Друзья, пораженные моим всплеском, вскочили.
— Ты что, брат… перепил. Может, домой?
Меня пытались перехватить, цепляясь за локти, плечи. Я всех раскидал, чувствуя небывалый прилив адреналина.
И уже направился к выходу, не забывая кинуть деньги за разгромленное помещение, как вдруг дверь распахнулась и на пороге появился гончий, который, узнав меня, без единой эмоции на лице протянул письмо, на котором стояла аллая, с свирепой драконьей мордой, в золотой окантовке императорская печать.
Проклятье.
Что еще ему от меня надо?
Я без слов взял письмо, под удивленные взгляды застывших по разным сторонам друзей вскрыл его и произнёс вслух, чтобы не читать послание дважды.
«Прошу завтра в девять утра явиться ко мне в приемную».
Час от часу не легче. Зачем я понадобился императору? Ведь недавно виделись и обо всем договорились.
