А дальше все, бежать некуда.
Спина уперлась в подоконник.
Его мощная аура подавляла.
В нем больше не было той нежности и страсти, которые я познала с ним в оранжерее.
Он повел носом, принюхиваясь, гипнотизируя своим острым, как кинжал, взглядом. А там я вдруг увидела… о-о-о, дракона, его дракона.
Мощное, покрытое блестящей смольной чешуей тело тяжело дышало.
Каждый вздох, и по телу бежала рябь, перекатывая литые мышцы под стальной кожей. В его вертикальных зрачках я видела себя, маленькую, в дурацком невзрачном платье. Но во взгляде не было неприязни. Нет. Только огромный интерес к моей «серой» персоне…
— Привет…
От моего голоса Веррион моргнул, и дракон заполз обратно, поднимая столб пыли своим длинным хвостом.
Я вновь осталась один на один с его хозяином.
Генерал недовольно нахмурился, пристально разглядывая мое лицо, а потом, грубо схватив за подбородок, прошипел, говоря обо мне в третьем лице, погружая в пучину стыда и обиды:
— И с ЭТОЙ меня связала Мать Драконов? Какой у нее, однако, ужасный вкус.
Глава 8
В груди заныло от обиды на его слова, превращая сердце в ледышку.
От лица отхлынула кровь.
По всему телу поползли злые мурашки.
Я, не отдавая себе отчета в дальнейших действиях, размахнулась и со всей силы ударила его по щеке.
Звонко и хлестко.
Мы оба замерли.
Вытаращив от потрясения глаза, я судорожно соображала, что мне делать дальше, бежать или… или смиренно стоять, ожидая расправы.
Я ударила черного дракона!
Я!
Он как хищник оскалился, показывая свои белоснежные зубы.
Пугая меня до икоты, до тошноты.
И ничего не сказал, продолжая стоять и смотреть, гневно раздувая ноздри.
От его взгляда бросало то в жар, то в холод, в ушах грохотало — громко и оглушающе.
Медленно сглотнув, чувствуя подступившую к горлу горечь, я совершенно растерялась, когда он сначала брезгливо поморщился, касаясь своей загорелой щеки, а потом резко развернулся и пошел прочь, оставляя меня в полном разладе наедине со своими чувствами.
Я ударила генерала драконов…
Мамочки.
Собрав мысли в кучу, вдруг сообразила, что с его уходом ушел и страх.
Он заслужил! Этот наглый, невыносимый дракон заслужил не только слабой пощечины, а что-нибудь потяжелее моей легкой руки.
От смены настроения, от боязни до неконтролируемой злости, по мне внезапно прошлась пронизывающая все тело дрожь, заставляя согнуться пополам. Я жадно задышала, глотая ртом воздух, стараясь понять, что происходит.
В районе живота по коже полоснуло жгучим огнем, точно меня окатили кипятком.
Я зашипела, царапая плотный материал платья, не имея возможности добраться до источника боли.
Ну не задирать же платье здесь, во дворце?
Что обо мне еще подумают, если кто-то нечаянно увидит?
Неожиданно боль прошла, словно ее и не было. Прислушиваясь к себе, я испытывала что-то особенное и крайне странное… но разобраться в своих ощущениях не успела, потому что дверь в приемную снова открылась и из нее выглянул бледный взъерошенный отец.
Он недовольно надул губы и, чтобы те, кто находился за дверью, его обязательно услышали, громко сказал:
— Заходи. Император ждет тебя.
Поправив платье, устремилась к двери. Отец грубо перехватил, разворачивая мое тело к себе, гневно шепча одними губами.
— Только попробуй что-нибудь выкинуть.
Я повела плечом, освобождаясь от его крепкой хватки, и вошла внутрь, оставляя отца за дверью.
Она с грохотом захлопнулась. И я оказалась один на один с императором, чья огромная атлетическая фигура обнаружилась возле окна.
Пока император не видел, окинула взглядом по-мужски красивую спину, длинные мускулистые ноги. Все его тело, поза указывали на власть, которой он, конечно, обладал. Не поворачиваясь ко мне, он заговорил, не давая возможности увидеть его настоящие эмоции.
— А ты знаешь, что в былые времена истинность ждали. Устраивали праздник в честь благословенной пары. Я совсем мальчишкой присутствовал на одном из таких торжеств. И был поражен глубиной чувств истинных.
Его спокойный, проникающий в потаенные глубины моей души голос действовал на меня завораживающе. Теряя над собой власть, я заслушалась его тембром, раскладывая его на звуки и вибрации.
Он обволакивал, заставлял воочию видеть яркие картины, где влюбленные, кружась в свадебном танце, нежно прижимались друг к другу, произнося клятву вечной любви.
Смахивая наваждение, сатрясла головой.
Император повернулся, удивленно приподнимая бровь.
Постояв пару секунд в тишине, набралась смелости и быстро, чтобы не струсить, задала императору волнующий меня вопрос:
— Истинность можно снять?
Император с его серыми, глубокими, как грозовое небо, глазами осмотрел меня с головы до ног, затем чуть иронично, словно перед ним неразумный ребенок, спросил:
— А зачем тебе это нужно?
Я закипела, из последних сил сдерживая рвущуюся наружу бурю.
Зачем? Зачем?!
— Я не хочу связывать свою жизнь с Веррионом Дагнаром, с кем угодно, только не с ним!
Кожа на животе нагрелась, приводя меня в чувства.
Мой непозволительный тон не остался не замеченным императором, но он не разозлился, а, наоборот, громко рассмеялся, вынуждая меня еще выше поднять подбородок, внутри содрогаясь от унижения.
Меня не воспринимают всерьез. И все мои слова и просьбы… они останутся без ответа.
Сдерживая подступающие слезы, я отвела взгляд, лишь бы не казаться еще более жалкой, чем есть.
Кусая губы, порывисто теребя ткань платья, я не сразу почувствовала, как император подошел, касаясь моих ладоней. Я возмущенно подняла глаза и снова попала в ловушку. Он по-доброму улыбался, осторожно поглаживая мои пальцы.
— И чем такой очаровательной девушке так не понравился сам генерал драконов?
Я отвела взгляд.
Что мне сказать? Что я его боюсь? Что мне не нравится, как он на меня смотрит, словно я пустое, раздражающее его место.
— Молчишь?
Спросил и отпустил, возвращаясь к окну.
— Ты же знаешь нашу историю. Знаешь, что случилось почти семьсот лет назад?
Император, не дожидаясь моего ответа, продолжил:
— Матерь драконов разозлилась на нас, на ее черных детей. За то, что мы сделали с белыми… и лишила нас истинности.
Он снова повернулся, меняясь в настроении и эмоциях. В глазах горели огонь и страсть, мощь и сила.
Отступила, делая пару шагов назад.
— Я долго скрывал от всех правду. Но мои подданные не так глупы, как мне бы этого хотелось. Мы, черные драконы, вырождаемся. Понимаешь? За последние пять лет ни одного нового дракона. Семьи живут плохо, скандалы, измены. И тут такая удача. Истинность проявилась, а это значит, что богиня нас простила?
Его голос хрипел, срывался.
Он и правда думал, что в этом и есть спасение?
А всему цена свобода какой-то серой…
Но я
